Алая роза

Ночь беспощадно терзала погруженный в сон Париж. Плотное серое небо было затянуто тучами, и ни единой звезды не пробивалось через эту пелену. Осенний ветер, завывающий в каминной трубе большого дома, принадлежавшего графу де Фаржерону, то затихал, то с новой силой гнул к земле ветки растущих под окнами вязов.

Обитатели особняка не спали: сразу в нескольких окнах плясало пламя свечей, а у самого порога стоял заляпанный грязью экипаж, кучер которого устало дремал на своем месте. У самой лестницы, ведущей на второй этаж, негромко разговаривали молодой человек аристократической наружности и господин с солидными бакенбардами, на животе которого поблескивали серебряные пуговицы жилета.

– Я более не могу ничего добавить, виконт, – сказал он. – Я сделал все, чему меня научила наука. Остается только ждать.

– Ответьте честно, доктор, какие у неё шансы?

Тот переложил в другую руку кожаный портфель, выдержал паузу и вздохнул:

– Я бы посоветовал подготовиться к самому худшему. Полагаю, до рассвета она может не дожить. На ваши плечи сейчас рухнула тяжёлая ноша, виконт, учитывая состояние вашего отца.

– Эта новость может его убить! – ужаснулся молодой человек, меняясь в лице. – И он пожелает узнать, что случилось! Что же мне отвечать?

– Примите мое искреннее сочувствие, виконт, – сказал старый доктор. – Но сейчас вы главный в этой семье и вам решать. Мне непросто это говорить, но на вашем месте я бы немедленно постарался подготовить старого графа… к ситуации… Не провожайте меня. И молитесь. Иногда Бог творит чудо там, где бессильна медицина!

Он надел шляпу и, чуть прихрамывая, направился к лестнице, а виконт де Фаржерон в отчаянии зажмурился и сжал кулаки. Внизу в гостиной напольные часы пробили полночь.

Четыре года спустя. Париж.

Занимался рассвет. Достопочтенный Жоффруа Лефевр вышел от болтливой гризетки, чьи рыжие кудри и белая шея так привлекали его в последнее время. Поежившись от утреннего холода, он запахнул посильнее плащ, который придавал его грузной фигуре еще большую массивность, и уже направился на другую сторону улицы, когда заметил прислонившегося к стене человека.

– Вы? – Лефевр остановился. – Только не говорите, что караулили меня всю ночь!

– Ничуть. Просто знал, где вас искать. Не спешите?

Это был изящный юноша едва ли лет восемнадцати на вид. Светлая тонкая кожа без намека на растительность, лицо, оформленное высоким лбом и блеском синих глаз рассказывали об уме и хитрости своего обладателя, а к поясу была прицеплена шпага, выдававшая дворянина. Одет незнакомец был в костюм серо-голубого цвета, состоявший из коротких штанов, жилета и узкого кафтана с вышитой на рукаве розой. Башмаки с серебряными пряжками и старомодная широкая шляпа с пером довершали образ. Весь вид молодого человека разительно контрастировал с неповоротливым Лефевром, на большом животе которого натужно потрескивали позолоченные пуговицы.

– Вы же понимаете, о чем пойдет речь, не так ли, господин барон? – спросил юноша, жестом предлагая собеседнику пройтись по пустынной улице.

– Довольно, – двинул челюстью Лефевр. – Вам не хуже меня известно, что я не имею права на титул, и потому ваш сарказм, милый мальчик, неуместен. Если вы таким образом хотели надавить на больное, у вас получилось.

И он досадливо поморщился, что придало его круглому лицу хищное выражение.

– Так вы все же обдумали мое предложение? – уточнил тот, и в его звонком голосе зазвучала еле уловимая хрипотца. – Это ведь то, что вам нужно. После смерти брата вы получите и титул, и наследство.

Лефевр молчал, громко скрипя зубами. Затем остановился и оценил взглядом своего спутника.

– Давайте начнем с того, что вы мне даже не представились. Вы знаете обо мне всё, а я о вас – ничего, мой юный незнакомец. Вы предлагаете мне сделку с дьяволом…

– Бросьте!… – из-под полей широкой шляпы мелькнули каштановые кудри. – Давайте начистоту, достопочтенный друг…

– Мы с вами не друзья, не увлекайтесь. Мне тридцать шесть, я уже мог бы быть вашим отцом.

– И бароном, – заметил юноша, ничуть не оскорбившись ни замечанием, ни тоном, с которым это было сказано, и жестом предложил идти дальше. – Увы, обстоятельства сложились не совсем так, как было бы справедливо, правда? Вы – старший сын барона Лефевра, но рожденный вне брака… – он поднял палец, прося не перебивать. – Барон был достаточно честен с самим собой, чтобы оставшегося без матери ребенка взять в свой дом и признать в нем собственную кровь. Вот только к тому моменту он уже был женат и ожидал законного наследника. И, хотя у вас всегда были крыша над головой и еда, вы оставались в тени младшего брата. Печальная история.

– Будем считать, что я не уловил в ваших словах желчи и будто бы верю в ваше сочувствие, – сухо заключил Лефевр. – Но давайте вы не станете рассказывать мне мою же жизнь в ролях и лицах. В прошлую нашу встречу вы предложили мне отцовский титул после смерти Огюста и скрылись в темноте быстрее, чем я успел вам ответить. Если уж вы так хорошо осведомлены о положении дел, то наверняка вам известно и условие в завещании моего покойного отца. Да, я стану бароном, но только в том случае, если мой брат умрет, не оставив законных наследников. Но если его смерть случится при странных обстоятельствах или от насильственных действий, то я не получу ничего! Даже дуэль Огюста повлечет за собой волнение нотариусов папаши. Он отлично застраховал своего законного и любимого отпрыска, как видите!

На мгновение в его речи образовалась короткая пауза.

– Первые годы я надеялся, что с Огюстом что-нибудь случится, но нет же! – в голосе Лефевра появились нотки раздражения. – Ему двадцать восемь, он практически не ввязывается в ссоры и здоров, как племенной жеребец!

– Я предлагаю вам сделку, в рамках которой помогу вам избавиться от младшего брата и стать тем, кем вы и должны быть. Бароном Жоффруа Лефевром, а не просто бастардом… – спокойно сказал синеглазый юноша. – В конце концов, парижскому обществу плевать на происхождение, когда есть имя и деньги, титулы в нашей стране продаются и покупаются. А то, что в ваших жилах кровь отца, тот никогда и не скрывал.

Повисло затяжное безмолвие, нарушаемое лишь легким звуком шагов.

– Я полагаю, у вас счеты с моим братом? – осведомился Лефевр. – Однако вы могли бы попытаться спровоцировать конфликт и швырнуть ему в лицо перчатку… – и насмешливо добавил: – Если, конечно, Огюст пожелал бы скрестить оружие с безусым мальчишкой.

– Я представляю в нашем диалоге не свои интересы, – уклончиво ответил незнакомец. – Дело касается дамы, но большего я вам не скажу.

– Ах, вот как! Значит, мой брат не так разборчив в любовных связях, как мне казалось! – с прежней иронией заявил Лефевр и вдруг серьезно произнес: – Хорошо, отставим клоунаду, мой юный приятель.

– Зовите меня виконт.

– О! Вот и познакомились!… Что ж, допустим. Дама горит желанием мести Огюсту, а женщины бывают коварны. Однако я не вижу в этом причины, чтобы вы предлагали мне сделку. Если кто-нибудь зарежет моего брата ночью на парижской улице, не пострадает никто, кроме меня. Тогда зачем вам я?

– Вы сами сказали, что женщины коварны, – шевельнул изогнутыми бровями молодой человек. – И та, в чьих интересах я действую, хочет нечто большее, чем просто нанять убийцу.

– Допустим, у вас есть какой-то удивительный план, в результате которого мой единокровный брат отправится к праотцам. Вот только вас я вижу второй раз в жизни, а имя дамы вы мне не называете по понятным причинам. С какой стати вам помогать мне получить титул? Я не верю в бескорыстие людей, виконт, поэтому спрошу прямо: что требуется от меня взамен этой услуги?

– Совсем немногое. Став бароном, вы будете официально приняты среди парижской знати…

– Вы предлагаете играть роль шпиона? – понял толстяк. – Черт! Я даже не знаю, где во всем этом искать подвох.

– Выбор за вами, достопочтенный. Оставляю вас еще немного подумать! – сухо сказал молодой человек и коснулся полей шляпы, прощаясь.

– Стойте, черт вас раздери! – ругнулся Лефевр ему в спину. – У меня слишком мало времени для раздумий! Я не знаю, что вы там задумали, но я могу прямо сейчас усложнить вам задачу… Мой брат женится через две недели. Где жена, там и наследники, если вы понимаете ход моих мыслей.

Виконт медленно обернулся. Его привлекательное лицо теперь выглядело напряженным:

– Вот оно как… – произнес он через пару мгновений. – Это и правда проблема. Потому что для реализации плана мне надо гораздо больше времени, чем пара недель.

– Ну что, вы готовы проявить чудеса изобретательности? – с плохо скрываемой иронией спросил Лефевр.

Ответом ему была тишина. Виконт задумчиво смотрел в одну точку.

– Какие у вас отношения с братом? – спросил он внезапно.

– Сдержанные, – пожал плечами тот. – Когда мы были мальчишками, то дружили, а потом по понятным причинам… Югюст – дворянин с беспечной жизнью, а я довольствуюсь скромным содержанием и еле свожу концы с концами. Это важно?

– Разумеется. Ваш брат не может внезапно умереть, как сами понимаете. Это навлечет на вас подозрения, а условие завещания покойного барона вам известно.

– И что же? – нахмурился Лефевр, покрутив пуговицу на жилете.

– Так мы считаем нашу сделку заключенной или как?

– Я вам только что сказал, что мой брат скоро женится, а значит…

– Это я беру на себя, – перебил его виконт. – Свадьбы не будет. Ваша задача – сблизиться с братом. Все должно выглядеть максимально естественно, придумайте что-нибудь. Начните приходить к нему на ужин под благовидными предлогами или что-нибудь еще. Это ваш брат, в конце концов, а не мой. Главное, чтобы все в его окружении были убеждены, что между вами нет вражды и вам нет никакой пользы ждать его смерти. Еще вопросы будут?

– Огромное количество, – усмехнулся Лефевр. – Но убежден, что вы на них не ответите. Как мне вас найти?

– В этом нет нужды, достопочтенный. Я свяжусь с вами, если в этом станет необходимость. Так по рукам?

По мясистым губам Лефевра скользнула неровная улыбка.

– По рукам!

Накануне встречи Жоффруа Лефевра с таинственным виконтом в окне одного из домов, расположенного в двух кварталах от Лувра, горел свет, несмотря на довольно поздний час. Комната была обставлена скромно, но с изыском, стены, обитые узорной тафтой, были увешаны картинами современных мастеров, в углу стояла этажерка с несколькими видами орхидей в горшках. Диван оформляли многочисленные подушки, на столике для писем горели благовония. Привлекательная девушка с золотыми волосами, струящимися по плечам, стояла у окна, нетерпеливо всматривалась в ночную темноту и прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Платье из голубого шелка, сшитое на английский манер, подчеркивало ее тонкую талию, а тень от ресниц дрожала на щеках.

Вдоль наружней стены проскользнула чья-то фигура, завернутая в плащ, и через несколько минут в дверь комнаты робко и еле слышно постучали. Затем еще раз.

– Диана, любимая, – раздался тихий шепот. – Это я…

Театрально вздохнув, блондинка задернула шторы и повернула в замке ключ.

– Венсан! Возлюбленный мой! Как же это жестоко! Я ждала весь вечер!

– Прости, ненаглядная моя! Я считал минуты, но не мог прийти раньше! – высокий молодой человек с орлиным носом заключил ее в объятия, небрежно швырнув на стул шляпу.

– Ах, да! – Диана слегка отстранилась и капризно надула губы. – Эта женитьба! Я уже не нужна тебе!

– Зачем ты так со мной? – он взял ее руку и покрыл поцелуями. – Я люблю только тебя! Мой брак ничего не изменит, клянусь!

– О! Если бы мы могли пожениться!

Молодой человек мрачно покачал головой и его очерченные скулы, казалось, стали еще острее:

– Ты ведь знаешь, что это невозможно.

– Конечно! Единственный сын герцога де Вильре не может сочетаться браком с дочерью начальника королевского караула… – горько усмехнулась Диана, поднимая на него глаза, блестевшие слезинками в пламени свечей. – Ах, маркиз, лучше бы я никогда не встречала вас!

– Не говори так, моя дорогая! – он снова попытался привлечь ее к себе. – Вот уже больше полугода, как ты – единственный свет в моей душе и женитьба не разлучит нас!

Она снова демонстративно отвернулась, затем села на диван, стоящий у стены, и сложила ладони на коленях.

– На прошлой неделе отец заговорил со мной о моей свадьбе… – сказала она.

– О, нет! – молодой человек опустился перед ней на колени. – Я не готов отдать тебя кому бы то ни было! Только не это!

– Ах, вы боитесь, что мой супруг когда-нибудь убьет вас, застав у моих ног? – кокетливо улыбнулась она.

– Я боюсь, что просто умру от ревности!

– О! А что же должна чувствовать я, зная, что мужчина, которому отданы мои душа и тело, просил руки другой? Как же я, Венсан?!

– Снова готов поклясться в том, что не испытываю к Констанс никаких трепетных чувств! – воскликнул он, пытаясь поцеловать ее, но Диана отстранилась, встала и отошла в противоположный угол комнаты.

– Ах! Вы ухаживаете за ней… Уверяете ее в любви, которой нет. Вам двадцать шесть, маркиз, скольким же женщинам вы клялись в том, чего не было на самом деле? Что, если совсем скоро та же участь постигнет и меня?

– Нет! Это абсолютно исключено! – он поднялся с колен и покачал головой. – Ничто более не имеет для меня такой ценности, как твоя любовь!

– Тогда женитесь же, милый мой! – с мольбой воскликнула она. – Герцог де Вильре, ваш отец, на отличном счету у короля! Попросите аудиенции, умолите его дать моему родителю какой-нибудь – хотя бы незначительный – титул, и мы сможем быть вместе навсегда!

– Прости, любимая, но… это невозможно, – печально начал Венсан, подбирая слова. – Мой предстоящий союз с Констанс ле Пержиль – это…

– Ах, не надо! – она подняла глаза к потолку. – Не разрывайте мое сердце на куски упоминанием этого имени! Я так тосковала, любимый мой, а вместо того, чтобы осыпать меня поцелуями, вы напоминаете мне о том, что скоро я стану делить вас с другой женщиной!

Венсан приблизился и прижал ее к своей груди:

– Что я могу сделать, чтобы выпросить прощение? – страстным шепотом спросил он и губы влюбленых слились в едином дыхании.

Угасающее пламя свечи затрепетало и погасло.

Расставшись с Жоффруа Лефевром загадочный виконт пошел по пустынной в этот ранний час улице быстрым шагом, лихорадочно размышляя:

– «Значит, через две недели Огюст женится. С одной стороны, для меня не имеет значения его семейное положение, с другой – мне совершенно не нужно, чтобы вся грядущая история коснулась девушки, которая случайно оказалась не там, где нужно. К тому же, если брак будет заключен, я потеряю возможность проработать участие толстяка бастарда в моем плане, потому что ему перестанет быть выгодным наше сотрудничество. Значит, помолвку Огюста Лефевра надо разорвать, и чем быстрее, тем лучше. Сделать это придется путем вовлечения одной из сторон в неверность… – молодой человек на мгновение запнулся в своих рассуждениях и сдвинул аккуратные брови. – Что ж, пожалуй, попробуем. Надеюсь, Лили все еще живет на прежнем месте».

Менее чем через четверть часа он уже поднимался по узкой лестнице дома, расположенного у задней стены одного из театров на бульваре Тампль. Ступеньки устало поскрипывали под каждым шагом, все вокруг было еще погружено в сон. Остановившись на втором этаже, молодой человек осмотрелся, прислушался и негромко, но настойчиво постучал.

– Кто там? – прозвучал изнутри испуганный голос, но ответом был новый стук.

– Я сейчас! – крикнула женщина, и через несколько мгновений на пороге появилась растрепанная особа лет двадцати, кутавшаяся в видавший виды шелковый пеньюар до пят. Увидев перед собой незнакомого дворянина, она в недоумении замерла, по всей видимости, ожидая, что за этим последует.

– Лили? – осведомился визитер. – Кажется, у тебя остались алые розы?

– Ах… Вы от него? – вздрогнула девушка и жестом предложила гостю войти. – Я сейчас подам вам стул, милорд…

– Зови меня виконт. И я ненадолго.

Он задержал на Лили изучающий взгляд своих глубоких синих глаз и та, поняв его по-своему, начала раздеваться.

– Нет, – отмахнулся молодой человек, – я пришел не за этим…

Он как бы между прочим осмотрел скромно обставленную комнату, выглянул в окно и повернулся к Лили, которая терпеливо ожидала пояснений. Весь ее вид выражал покорность.

– Ты уже знаешь, от кого я пришел, не так ли? А, значит, ты помнишь о своем долге.

Она кивнула:

– Я всегда помнила о нем эти годы, Ваша Милость. Я готова его заплатить и сделаю все, что будет угодно ему или тому, кто явился от его имени.

Виконт щелкнул языком, демонстрируя ровные белые зубы, и убрал руки за спину.

– Мне нужно расстроить одну свадьбу и времени совсем немного…

– Ах…

– Возможно, тебе даже не придется становиться любовницей объекта. Главное, чтобы о вашей связи узнали невеста и ее отец, даже если все это будет фальсификацией.

Лили молча кивнула, и он слабо улыбнулся:

– Не задаешь вопросов?

– Я жду распоряжений, так как убеждена, что они последуют. Пока мне не о чем спросить вас, виконт.

Он прошелся взад-вперед, размышляя, затем остановился:

– Я подыщу тебе временное жилье, сегодня ты уже съедешь отсюда. Также ты получишь письменные инструкции.

– Нужно ли мне будет о чем-то вам сообщать?

– Нет. У меня свои источники информации, – отрезал он, и она покорно поклонилась.

…К вечеру следующего дня Огюст Лефевр, выходя из лавки мужских аксессуаров, задел какую-то женщину, которая громко ахнула и неловко навалилась на него, будто потеряв равновесие.

Несколько мгновений две пары глаз смотрели друг на друга.

– Прошу прощения, мадемуазель, – пробормотал молодой человек. – Право, не знаю, как так вышло…

Лили (а это была она) смущенно прикрыла рукой, затянутой в коричневую перчатку, нижнюю часть лица, поправила высокую шляпку и отвела взор.

– Ах, это вы, барон…

– Мы знакомы? К сожалению, память меня подводит.

– Вас подводит не только она, – Лили довольно убедительно изобразила горькую иронию. – Но вы сами сделали выбор.

– Извините, не понимаю, о чем вы.

– О ком, – многозначительно повела бровями та. – О вашей невесте.

– Что случилось с Франсуазой? – растерялся Огюст, но странная незнакомка уже скрылась в толпе.

– Теперь ждем, – сказала себе Лили, делая вид, будто рассматривает украшение в витрине одной из торговых лавочек. – Он либо пойдет за мной, либо постарается забыть весь этот диалог. Если выпадает второе, то я попробую снова попасться ему на глаза… Давай, милашка! Не такая уж ты скверная актриса, как считают некоторые завистники. По словам виконта, барон Лефевр любит свою избранницу и может остаться глух к моим чарам. Но у меня в запасе, помимо женских прелестей, есть еще и хитрость.

Не пошло и получаса, как, направляясь к месту стоянки наемных экипажей, Огюст приметил на другой стороне улицы все ту же незнакомую даму, которая прикрывала лицо ладонью и смотрела на него. Это уже было слишком!

– Сначала вы исчезаете, а теперь преследуете меня, – сказал он, подходя. – Кто же вы?

– Разве это имеет значение?

– Для меня – да.

– Ах, бросьте, барон, – она томно отвела взгляд. – Вы влюблены в дочь герцога Лювьенского и дальше своего носа ничего не видите, – она дерзко провела указательным пальцем по его щеке. – Жаль…

И на этой фразе попыталась уйти, однако Огюст ловко схватил ее за локоть.

– Вы так много говорили и не сказали ничего, очаровательная незнакомка!

– Я буду кричать!

– Мы не договорили, – заметил молодой человек.

– Это не мой секрет.

– А чей же? – приподнял бровь Огюст, отпуская ее руку.

На лице Лили отобразилось негодование:

– Вашей Франсуазы, конечно же! Но кто я такая, чтобы во все это лезть?! Прощайте, барон!

И она побежала в проулок, подхватив юбки.

– Отлично! – словно сообщала улыбка на ее губах. – Эта рыба проглотила наживку!

Графу Эрику Креднессену было двадцать восемь лет, и он имел головокружительный успех в обществе: высокого роста и прекрасно сложен, галантен, образован, отменно владел оружием, отлично держался в седле. Легкий акцент придавал исключительный шарм любой сказанной фразе и женщины были готовы услышать в словах этого дворянина даже то, чего не предусматривалось. Парик, как того требовала современная мода, Эрик носил крайне редко, и его рыжеватые волосы всегда были собраны в хвостик на затылке, а кудрявая бородка и большие зеленые глаза дополняли облик. О его любовных похождениях ходили бесконечные сплетни, перемежавшиеся сообщениями о том, что он опасный противник. Дуэли графа нередко заканчивались смертью противника, поэтому он предпочитал драться только по очень серьёзным поводам и избегал провокаций. Любая девушка с радостью бы стала графиней Креднессен, однако он не изъявлял до сих пор серьезных намерений в отношении каких-либо парижских невест.

Когда в гостиную вошла пожилая домоправительница, чтобы сообщить о визите виконта де Бранже, граф Эрик, облаченный в домашний костюм, расшитый серебряной нитью, в одиночку сидел перед ломберным столиком. В ожидании гостя молодой человек встал спиной к окну, и в ярких солнечных лучах его бородка заблестела золотом, а сам он, казалось, стал еще выше и шире в плечах.

– Жоржетта, не стоит беспокоиться… Прекрасно выглядишь, великолепное платье, – не снимая шляпы, вошел юноша, облаченный в светлый костюм с вышитой розой на рукаве. – Добрый вечер, граф.

Служанка против воли расплылась в улыбке и протянула руки, рассчитывая принять головной убор гостя, но виконт (а это был он) жестом сказал «не стоит» и, не снимая перчаток, сел в свободное кресло.

– Ломбер? В одиночку? – вскинул брови он после ухода Жоржетты. – Вы играете со своей тенью против… против кого?

– Наверное, против ваших новостей. Выпить не предлагаю, – усмехнулся Эрик и обвел рукой вокруг. – Мы одни.

– Я знаю, но предпочитаю не отвлекаться, – отозвался виконт. – Я только что от Лили, которая с недавних пор занимается Огюстом Лефевром, и по пути решил, что лично сообщу вам новости.

– Так что же?

– Возвращаюсь к положению вещей. Нужно срочно расторгнуть помолвку Огюста. Я привлек к делу одну актрису, которая в долгу перед моим братом… Лили удалось возбудить интерес младшего Лефевра. Сначала она караулила его на улице, затем, следуя моим указаниям, отправила ему письмо. Снова никакой конкретики, лишь расплывчатые намеки на то, что ей известны тайны Франсуазы, дочери герцога Лювьенского.

– И Огюст клюнул? – поморщился Эрик, усаживаясь напротив гостя. – Однако, кажется, он растерял былой скептицизм.

– Пока трудно сказать, у меня нет информаторов, а с Жоффруа Лефевром мы больше не встречались.

– Завтра у них ужин, – хозяин дома налил себе виски и рассмотрел на свет содержимое стакана. – Приглашен герцог Лювьенский. Полагаю, вовсю будет идти обсуждение предстоящей свадьбы.

Видимо, эта информация показалась виконту очень ценной. Он резко встал.

– Что вас обеспокоило, друг мой? – повернулся к нему граф Эрик.

– Я думаю, как можно использовать то, что вы только что сказали. Не секрет, что сам герцог Лювьенский прохладно относится к Огюсту, как к зятю, но слишком любит дочь, чтобы противиться ее выбору. Узнай он о том, что молодой барон в нескольких днях от женитьбы посещает любовницу, он придет в ярость и отзовет свое согласие на брак. Но это надо правильно подать. Как горячее блюдо, граф. Вовремя… – и задумчиво добавил: – Значит, завтра ужин, говорите…

– Объективно, мне плевать, на ком Огюст решил жениться, – как-то особенно зло процедил граф Эрик. – Мы несколько лет делаем вид, что друг друга не существует. Он думает, я все забыл, но это храню в сердце. И брат его, как вы уже поняли, ничуть не лучше него. Мерзкая семейка Лефевров портит все, к чему прикасается!

– Я не знаю подробностей той истории, граф. Но слышал, что вы тогда плюнули в сторону Огюста.

– А он пырнул меня шпагой! Знаете… – начал Эрик и запнулся, будто что-то вспоминая.

– Виконт. Виконт Кристиан, – напомнил гость.

– Да… Ваш брат бы согласился с моим настроением.

– Полагаю, что так. Именно поэтому в моем плане нашлось место и для Огюста Лефевра.

– А я слишком обязан вашему брату, чтобы мог даже в мыслях позволить себе не следовать с вами в одном направлении.