Универсальный принцип
– Да-да, конечно, я к вашим услугам.
– Тогда давайте сделаем так, – Дудкин почесал щёку, размышляя. – Вы подъезжайте ко мне завтра, сможете? – Обвинитель совершил заготовленный кивок. – Прекрасно! По времени… Давайте… приблизительно… как сегодня. Плюс-минус час-два. Вы ведь подождёте, если что? – Обвинитель уже отрепетировано кивнул. – Да… и клерка своего обязательно привезите. Того самого, о котором вы говорили. И, конечно, все сведения, что у вас на Кляйн-Чулкова имеются. Обязательно! Все до единого! – хозяин кабинета расправил плечи и откинулся на спинку кресла. – Что ж… До завтра!
Константин Ипатьевич встал на ноги, которые показались ему неродными, засуетился, пытаясь подхватить завалившийся на бок портфель, и, прежде чем массивная дверь отрыгнула его тучную фигуру, успел многократно попрощаться.
На улице вечерело, Обвинитель поднял руку и стал ждать транспортное средство, мыслями вернувшись в министерский кабинет и приступив к тщательному анализу всего сказанного и услышанного. Вскоре возле него остановилась гужевая повозка, которую тянула неповоротливая лошадь со спутанной гривой и раздутыми боками. Константин Ипатьевич взгромоздился на прогнившие охапки сена и выкрикнул адрес. Лошадь нехотя заковыляла под невнятное бормотание возничего. Проезжая мимо ветхой церковки, Общественный обвинитель вдруг решил повременить с возвращением домой и попросил остановиться.
– Тпру! – задребезжал мужицкий голос.
Лошадь проигнорировала команду и продолжила настырно плестись в медленном аллюре до тех пор, пока не получила звонкого удара кнутом по правому боку. Константин Ипатьевич слез с повозки, отряхнулся и положил деньги в растопыренную ладонь возничего. Главные церковные врата были облеплены разноцветными листовками: «30% скидка на повторное венчание!», «Не пропустите: каждое первое воскресенье месяца причастие вином 5-летней выдержки!», «У нас самое лучшее отпевание в городе! При заказе оптом – цены пополам!», «Только сегодня бесплатное помазание аргановым маслом!», «Евхаристия для аллергиков: преломим хлеб без глютена!».
Общественный обвинитель низко-низко поклонился перекошенным деревянным воротинам и вошёл под своды, намертво пропахшие воском и ладаном. Купив 50-сантиметровую свечу, Константин Ипатьевич зажёг её от лампадки и замер перед иконостасом. Через некоторое время по левую руку от Обвинителя возник сутулый старик в грязной робе. Он принялся старательно класть поклоны, а потом достал носовой платок из нагрудного кармана, отрывисто посморкался и, полуобернувшись к Константину Ипатьевичу, спросил:
– Много плохого натворил?
Общественный обвинитель недоверчиво покосился на старика и вновь устремил пристальный взор на иконостас.
– Свеча-то какая крупная, – вновь заговорил старик. – Значит, много плохого натворил.
– Нет, – Константин Ипатьевич рассердился, но вспомнив, что он в месте, где сердиться не подобает, начал выдавливать из себя благодать. Благодать никак не выдавливалась.
– Исповедаться, милок, тебе не мешало бы…
Обвинитель зло покосился на старика:
– Дед, ты мне мешаешь. Шёл бы ты…
– Злой ты человек!
– Дед! Иди, а? Вон сколько других икон поразвешено. Иди там постой! Что ты тут-то трёшься?
– Да-а-а, – сказал старик и безнадёжно махнул рукой. Константин Ипатьевич вновь устремил пристальный взор на иконостас.
– Если вдруг… что надумаешь, – старик перешёл на шёпот, – у меня тут знакомые есть. В чинах! – старик сделал волнообразный жест рукой и многозначительно закивал.
– Дед, у меня наоборот всё, понимаешь? Думал, всё плохо обернётся, а обернулось хорошо. Вот я и пришёл сюда… Спасибо сказать!
– А-а-а, – сказал старик. – Ты – молодец! И с благодарностью сюда ходить надо, а не только прелести мирские поканючить. Постенать да поплакать! – он замолчал на время.
Пламя свечи слабо трепетало. Глаза Общественного обвинителя, устремлённые к иконостасу, подёрнулись поволокой.
– А благодарить ты умеешь, как я погляжу. Чистота и искренность… Мягкость и кротость… Разжигая свечу – разжигаем пламенный дух наш. Возвещаем всем о готовности к жертвам ещё более суровым чем те, что выпали на долю нашу… Свету, что от свечей наших исходит, положено попалять скверны всяческие, что источает разум неуёмный; подогревать сердца охладевшие, супротив добрых дел восстающие…
Константин Ипатьевич молчал, пытаясь впустить в своё сознание истинную благообразность, всепринятие и всепрощение. После минутной паузы старик продолжил свой монотонный монолог:
– А здесь всегда так… Ничего праздного, ничего ненужного. Всё поучительно, всё во благо. Придёшь сюда и очистится естество твоё. И глаза засияют, и в голове просветлеет, и хочется обнимать всех, и дарить всем доброту души своей! – он совершил два быстрых поклона в сторону иконостаса и внимательно посмотрел на Обвинителя. – Так тебе ж домой поди пора, милок? Небось дома-то жена, детки? А свеча-то до-о-олгая. Этак до ночи стоять можно… Я человек добрый, если взаимовыручка нужна – с радостью готов помочь.
Ведь это ж оно как? Мир нынче зол. Милосердие и отзывчивость нынче не в чести… А я… я знаю, что такое благость… И знаю, что такое чёрствость… Помогать я готов ежечасно. И на крупные жертвы готов идти! Оно ж всё засчитывается… Всё! А ты вот тут стоишь, в то время как мог бы дома быть… С женой, с детками… Я за тебя твою радостную свечу додержу… А ты иди… иди… Дома тебя семейное благолепие ждёт. Так и получится… За один вечер два светлых дела. И за радость поблагодарил, и жену с детьми не обидел поздним возвращением… А то оно как бывает? Ходишь всё где-то, ходишь… А дома дети всё растут, а жена всё стареет… Так оно жизнь вся, глядишь, и прошла уже… А ты всё не там, где надо… И, вроде, оно всё вокруг, аки благодать ниспосланная… Но чего-то не хватает. А время утекло… Так что ты иди… Иди.
Старик достал полиэтиленовый пакетик, вынул оттуда маленькую книжицу и открыл её. На форзаце было аккуратно выведено:
Перечень услуг (цена договорная):
1. Простое присутствие на службе – цена зависит от дня недели;
2. Благолепное присутствие на службе (будни/выходные) – цена
зависит от степени благолепия;
3. Беспричинное присутствие в церкви – цена зависит от дня недели;
4. Каузальное присутствие в церкви – цена зависит от цели визита.
Общественный обвинитель прочитал написанное и вопросительно посмотрел на старика. Тот бережно убрал книжицу в полиэтиленовый пакетик и сказал:
– Твоя услуга, милок, под номером четыре… И будет равняться стоимости трёх 50-сантиметровых свечей.
– А что так дорого, – возмутился Константин Ипатьевич.
– Так оно и жизнь нынче такая… дорогая… А твоя свеча, ишь ты, разыгралась! Гори-и-ит! Вон оно, пламя-то, как выплясывает! К добру… к добру…
Общественный обвинитель позвенел монетами, отсчитал должное количество и высыпал в морщинистую ладонь. Старик принялся старательно пересчитывать, закончив подсчёт, он высыпал деньги в карман и потянулся к свече:
– Давай её сюда, красавицу… А я выстою, выдюжу… А ты ступай! Не переживай, всё до последней восковой капли сожгу. О радости твоей раструблю до небес… Благодать тебе сторицей вернётся… И жене твоей ниспошлётся… И детишкам…
Константин Ипатьевич отодрал от указательного пальца восковую кляксу и незаметно выронил её из рук. Старик нетерпеливо посмотрел на него и растянул рот в щербатой улыбке:
– Иди же… Что время драгоценное, нам в безвозмездное пользование дарованное, тратишь?
Общественный обвинитель покивал и вышел наружу. Старик постоял недвижно, молча всматриваясь в нервное пламя, потом послюнявил пальцы и потушил огонь. В дальнем углу закопошились рахитичные котята, прыщавая девица вылезла из-за прилавка и принялась играться с ними. Вдруг перекошенные деревянные воротины дрогнули, старик спрятался за колонной. Под своды ступила толстая женщина в сбившейся набок соломенной шляпке и тут же, у входа, принялась класть низкие поклоны. Старик подождал немного, а потом подошёл к прилавку. Прыщавая девица оставила котят в покое и усталой походкой вернулась на рабочее место:
– Чего тебе?
– Вот такую возьмёшь?
Девица достала линейку и измерила свечу:
– Сорок один сантиметр.
– У-у-у, как скоро сгорела-то…
– Так свеча на то и свеча, чтоб гореть! Сдаёшь или нет? Больно скучно с тобой болтать.
– Сдаю, сдаю…
Девица отсчитала монеты и высыпала их в морщинистую ладонь. Старик развернулся, держа перед собой полную мелких денег ладонь, и ткнулся в рыхлый бок женщины в соломенной шляпке. Монеты разлетелись по полу. Прыщавая девица устало закатила глаза и вернулась к игре с рахитичными котятами. Старик, кряхтя и чертыхаясь, опустился на колени и стал собирать деньги. Женщина в соломенной шляпке всплеснула руками, подвинула носком туфли несколько монет в сторону старика и вышла наружу. На дороге стоял большой белый автомобиль с откидным верхом, гудел клаксон. Женщина засеменила к машине, задев пышной юбкой невзрачный силуэт Общественного обвинителя, в раздумьях застывшего на тротуаре. Хлопнула дверца машины, взревел мотор. Константина Ипатьевича обдало выхлопными газами, он очнулся от размышлений и поспешил домой.
Проходя мимо старого галантерейного магазина, в гигантских залах которого уже около пяти лет располагался городской продуктовый склад, Общественный обвинитель осторожно понюхал воздух. Воздух пах тухлой рыбой. Константин Ипатьевич ускорил шаг, и вскоре огромные мутные складские окна остались далеко позади. Обвинитель наискосок пересёк изрытый бульдозерами сквер и вышел к слабоосвещённому перекрёстку с единственным работающим в городе светофором.
Перед светофором стоял величественный чёрный лимузин. Константин Ипатьевич невольно замедлил шаг и залюбовался глянцевой мрачностью. Тонированные стёкла констатировали абсолютную неприступность, и лишь одно из них было наполовину опущено. В пассажире Обвинитель узнал министра Дудкина. Встреча была неожиданной, поэтому Константин Ипатьевич совершил сразу несколько оплошностей: испугался, отвернулся и нервно засеменил по пешеходному переходу. Очутившись на другой стороне дороги, Общественный обвинитель побежал прочь.
Министр Дудкин посмотрел в спину убегающему Константину Ипатьевичу и разочаровано покачал головой. Светофор мигнул красным, потом оранжевым и сделался зелёным. Лимузин плавно выехал на середину перекрёстка, пропустил встречную гужевую повозку и повернул влево. Под колёсами зашуршал гравий, лимузин сбавил ход. На ухабистой обочине министр Дудкин приметил привалившийся к мощному дубу проржавевший каркас автобусной остановки. На сломанной лавочке сидела женщина с ребёнком и послушно ждала автобус. На деревянном столбе трепыхался прямоугольник расписания. Константин Ипатьевич стоял возле него и вчитывался в выцветшие буквы. Лимузин проскочил пересечение с второстепенной дорогой и выехал на асфальтированное покрытие, ведущее в пригород. Шуршание под колёсами прекратилось. Спутница Министра Дудкина деликатно покашляла:
– Если вы устали, мы можем продолжить завтра…
– Завтра не можем, – отрезал Министр. – На работу приедем только к обеду, не раньше, – он потрепал женскую коленку, обтянутую чёрным капроном. – Итак… Что у нас ещё на повестке дня? Дуру эту курчавую из приёмной уволить обязательно. Записала?
– Записала.
– Новую дуру нанять, записала?
– Это всё записано. Мы на котлетах остановились…
– Ах, да… Значит, нового повара найти для Министерской столовой. Поручи это дядьке седому… В левом крыле сидит… Фамилию забыл… Он по хозяйственной части.
– Так вы ж его уволили. У нас сейчас никого нет по хозяйственной части.
– А-а-а… Да?
– Да.
– Что? Во всём Министерстве?
– Во всём Министерстве.
– Так найди!
– Хорошо. Найду.
– И вот что… Чуть не забыл… Пиши! Нанять ещё трёх контролёров-подвижников. Минимум!
– За Кляйн-Чулковым следить?
– Да! И… Давай-ка так сделаем… Завтра придурок один придёт… Константин Ипатьевич… Фамилию забыл… В Министерстве бумаги. Но не важно, придёт он в любом случае. Пиши: «Константин Ипатьевич, Общественный обвинитель». Итак, завтра мы его не примем. Но сразу об этом говорить ему не надо, пусть подождёт, потомится. Часа полтора, два. Ясно? А примем мы его послезавтра. Внеси в расписание.
– У вас послезавтра Большое совещание с министерскими пропагандёрами, заканчивается в шесть.
– Отлично, Общественному обвинителю в таком случае назначишь на четыре. Пусть ждёт! И к этому же времени мне нужен актёр… Такой средненький актёришка… Играть он будет информатора. И играть будет исключительно перед Обвинителем. Поэтому, сама понимаешь, врождённый талант не нужен, вполне хватит заученных кривляний, – министр Дудкин помолчал. – Но главное ты мне контролёров-подвижников найди… И побольше! Отдел по работе с революционными стартапами разогнать к чёртовой матери! – вдруг разозлился Министр. – Не работают! Никто там не работает!!! Контролёры – это их головная боль! Почему я этим занимаюсь? Разогнать – однозначно! Записала?
– Да.
– Отлично, завтра подумаю над этим… Кто у них руководитель?
– Михаил Михайлович… А фамилию не помню.
– Уволить… И оштрафовать!
– Хорошо… Ах, да, по поводу лекций «Про свободу» вы просили узнать, – женщина полистала ежедневник. – Это новый проект, некие «Неомятежники»… Наш специалист из Отдела по работе с революционными стартапами уже внедрился к ним и ведёт планомерную работу, выдавая себя за «своего». Другой специалист из этого же отдела сотрудничает с ними, как представитель административных структур.
– А они готовы к сотрудничеству с представителями госструктур?
– Да, они даже это на своих афишах пишут.
– Молодцы! Далеко пойдут! А с увольнением этого Михаил Михайловича, фамилию которого ты не помнишь, давай повременим… Видишь, оказывается он что-то делает. Другой вопрос, как он это делает. Вот за качеством его работы давай и понаблюдаем.
– Хорошо.
– Всё ясно?
– Да.
– Что ещё не обсудили?
– Всё уже обсудили.
– Вот и славно, – министр Дудкин блаженно откинулся на сиденье. – Главное, ты про контролёров-подвижников не забудь. Это очень важно!
– Не забуду. А можно вопрос?
– Попробуй.
– А зачем так много контролёров-подвижников? Ведь Кляйн-Чулков же уже должен был уехать…
– Должен… Но не уехал… Сейчас мы должны всячески препятствовать этому. Месяца два-три ещё как минимум. У нас же всё всегда происходит через одно маленькое тугое отверстие, изучением которого мы должны сегодня заняться, – Министр метко подпихнул руку под ягодицы своей Помощницы.
Губы помощницы благодарно заулыбались, скулы покрылись кокетливым румянцем, но глаза вдруг испугались:
– Ой, а вы же мне вчера про оральную сатисфакцию говорили… Вот я и подумала… И клизму не взяла…
– Иногда лучше не думать, – министр Дудкин недовольно скривился, прекратил ощупывания и вытащил руку. – А что касается Кляйн-Чулкова, то… что получается, то получается… У нас же всё дельцы кругом! Идеи отменные, а в жизнь претворяются криво! Я же не один за всё отвечаю. И не один всё контролирую. И не один распоряжения даю…
У триединой Группы Главнокомандующих тоже свои недоработки имеются… Да и исполнители все неблагонадёжные попадаются. Человеческий фактор в наше время надо на два множить, а то и на три! Выскочек много вокруг, за слова свои ответственности не несут никакой, вот и горим по срокам… Библиотечную книгу поросёнком Петром изрисовали, мысли Защитника в нужное русло направили?.. Молодцы! Но преждевременно всё… Преждевременно! А я предупреждал, между прочим! Заграничную территорию мы обустроить не успеваем!!! Никак не успеваем, – Министр озабоченно потёр подбородок. – Там базовых работ ещё на 10 недель!
– Интересно там должно быть, – Помощница мечтательно закатила глаза.
– Съездим как-нибудь, посмотришь, если вести себя будешь хорошо! – Министр погрозил пальцем.
– Буду… А что там? Прям всё как тут? И здания, и люди?
– Как тут, только лучше… В разы! Иная социальная среда, иная культура, иная ментальность. Язык, безусловно, заграничный… манеры, повадки. И люди, специально обученные всем этим лингвистическим и культурологическим премудростям…
– А вот мне интересно, зачем всё это? Я понимаю, понимаю, что идеология и прочее… но это же слишком дорого! Я на прошлой неделе финансовый отчёт видела…
– На самом деле расходов ещё больше… Ты видела белый отчёт, но ещё есть серый и чёрный. Это три официальных, конституционно подтверждённых типа отчётности. Но мы же все люди! Поэтому фактически ещё существуют жёлтый, зелёный, оранжевый и синий… И потом, ты не забывай, это уже второй проект; первый, хоть и реализован, но денег всё равно требует… Поддержание дорог в нормальном состоянии, зданий, историко-культурных памятников. А это всё деньги-деньги-деньги. Но как без этого?
– Ну вот! Тем более!.. Зачем тогда всё, а? Если бы была моя воля… Я бы… – Помощница снова закатила глаза, – я бы полностью игнорировала Международное сообщество… Меня бы ни капельки не интересовало его мнение. И до других стран мне бы никакого дела не было, – женщина накрутила на палец каштановый локон. – И пусть все эти «революционеры» делали бы, что хотят… отправлялись бы в другие страны, искали бы лучшую жизнь. Ведь в общем и целом не так уж их и много, этих «мечтателей-искателей», не сильно мы проиграем в количестве без них…
– Ещё одна дура! Ты у меня уже сколько работаешь?
– А-а-а? Ну-у-у… пять месяцев где-то…
– Могла бы уже соображать начать… что к чему… за пять-то месяцев!!! Очнись, девочка моя! Никакого другого мира не существует! Впрочем, как и Международного сообщества. Все другие страны либо прекратили своё существование, либо стали субъектами нашего Государства. Соображаешь? Всем этим Кляйн-Чулковым просто ехать некуда… А все эти стартап революционеры, пропагандёры «благополучных заграниц» и прочие мятежные элементы ни дня не были за пределами нашего Государства. Вся информация, которой они владеют, исключительно теоретического свойства. Но мы работаем над этим. Плотно работаем. Скоро уже будет всё готово, чтобы запускать наших революционеров-оппозиционеров на территорию «Заграница II». В свою очередь, территория «Заграница I», которая сейчас уже функционирует, но пока по сути является бесполезной, будет выполнять роль Старого света, соображаешь?
Мы специально запустили проект «Заграница I» первым, чтобы к определённому времени на его территории появился благородный налёт снобизма, к стилизованным под старину зданиям добавилась классическая обшарпанность, специально обученные «коренные жители» сделались старожилами, впали в лёгкий маразм, пропитались спорами шовинизма и так далее и тому подобное. В идеале мы хотим добиться эффекта такой «Земли обетованной», то есть по сути «Заграница I» должна быть лучше «Заграницы II»; и все, попав в «Заграницу II» будут мечтать перебраться в «Заграницу I»…
Помощница поморгала густо накрашенными ресницами:
– Но-о-о постойте, ведь до того, как Кляйн-Чулков увидел в библиотечной книжке поросёнка Петра, он даже не помышлял ни о каких заграницах… Ведь… ведь вы же сами его на эти мысли наталкиваете!..
– Есть такое. Мы, между прочим, благородное дело делаем! Поддерживаем иллюзию и сохраняем необходимый баланс внутри страны… Противоречия, недовольства, мечты. Стране для устойчивого развития необходимо всего по чуть-чуть, а как же без этого? – министр Дудкин побарабанил пальцами по сиденью. – Для идеологической подпитки необходимо сохранять баланс… Какая-то часть населения должна быть уверена в нашей несостостоятельности и стремиться к другим берегам… в другие страны… И ежели других стран нет, мы… мы должны их строить… На каждое «да» должно быть своё «нет», на каждый плюс свой минус. Иначе всё рухнет… всё рухнет… Соображаешь?
– Соображаю.
– И это ещё хорошо, что территорий хватает. После «Заграницы II» будем реализовывать III и IV… и так далее… Ибо противопоставление необходимо… Оно всегда было. И мы должны его сохранить. Любыми путями сохранить…
– Странно, конечно, немного…
– Что ты миндальничаешь? Странно не немного, а много… Но таков этот мир, мы должны принимать его правила игры.
– А тогда объясните, зачем делать так, чтобы в этих ненастоящих странах было лучше? Может быть, наоборот? Пусть там будет хуже…
– А так и будет. Скоро… Это часть большо-о-ого плана. Сначала противопоставление будет не в нашу пользу, а потом – в нашу… Но для этого нам предстоит долгая и нелёгкая работа… Долгая и нелёгкая. И мы ещё до конца не уверены, какими методами достигнем обратного соотношения. Может быть, законными путями. Может быть, государственный переворот устроим. Может быть, даже полномасштабную революцию… Не знаем пока, не знаем.
– Революция… это плохо.
– Иногда революция необходима… Также… для баланса. Соображаешь?
Лимузин въехал в квартал новостроек и плавно притормозил под пыльным навесом. Министр закрутил головой:
– Приехали уже? Так скоро…
Водитель обернулся к пассажирам и постучал. Министр Дудкин дёрнул штору, за разделявшим их стеклом водитель шевелил губами:
– Приехали, приехали… Я понял, не слепой, – раздражённо сказал Министр и задёрнул штору. – Иди, прогуляйся, – приказал он Помощнице.
Женщина заправила за ухо непослушный локон и вылезла из машины. На её место сел мужчина в старомодной шляпе и длинном летнем пальто.
– Приветствую тебя… Приветствую! – сказал он.
– Добрый вечер, – отозвался министр Дудкин и нажал кнопку на подлокотнике, боковое стекло плавно поднялось. – Как ты? Всё готово?
– Да, всё в полном порядке, через два часа наступаем…
– Прекрасно, прекрасно.
– А ты как?
– Всё суетимся… Суетимся. Тут опять головоломка с этими революционерами. Почву-то мы подготовили… Да рано, слишком рано. Теперь надо сдерживать, а это двойной контроль.
– Ох-ох… Неприятности, да… Что ж бывает. Всякое в нашем деле бывает. Но тяжело, ох, тяжело… То ли дело раньше, а? Мне отец рассказывал, что когда он служил, было проще… У всех симки… А-а-ап… И кто-то уже на крючке! А ты сиди на диване и следи, прослушивай, пронюхивай. Что хочешь делай. Главное – никуда бегать не надо. Свои плюсы у Цифрового периода, конечно же, были…
– Согласен, согласен… Но мы уже работаем над симками. Вновь внедрять их через годик будем. И в Цифровой период вернёмся, только он, понятное дело, обновлённый будет, а как же? Идеология, баланс… Ты понимаешь, что мне рассказывать. Правда, методы возврата пока не разработаны, поэтому точные сроки наступления Неоцифрового периода неизвестны… А с симками уже всё точно, поэтому ты можешь начинать среди своих распускать слухи.
– Ох-ох, чудесно как, а? Чудесно как… А что конкретно говорить?
– Так и говори, мол, скоро появится новая система контроля, для поддержания всеобщего баланса и безопасности. Система будет полной противоположностью прежней стародавней, которая к мировому цифровому злу была подключена и так далее и тому подобное. Можешь, что-нибудь про неоапостола ввернуть, указать невзначай на божественное происхождение нововведения. Рабочее название новой системы «Божья пуповина», скорее всего, это название останется, но я не уверен. Ответственные люди сейчас занимаются этим проектом. Оставшийся срок отведён исключительно на придумывание сногсшибательной легенды и на разработку концепции добровольного внедрения. Создана специальная группа, которая тщательно прорабатывает все детали, чтобы система легко вошла в массы и прижилась там, так сказать…
– Ох-ох, какие новости добрые ты мне принёс, а?! Какие новости!
– Ты знаешь, мне пора, хотя бы вечер хочется посвятить личной жизни.
– Ох-ох, конечно-конечно… Вот бумаги. Всё пронумеровано, подшито, подписано, – мужчина широко улыбнулся, обнажая кровоточащие дёсны, – смело хоть в Архив, хоть в учебник по истории! Предпосылки, тактика, стратегия, ход боевых действий, боевая подготовка, вооружение, количественный состав войск… Одним словом, всё в полном комплекте…
Министр Дудкин полистал рассекреченные документы ещё не начавшейся войны.
– Вижу… вижу… Хорошо сработано!
– Что ж… Про симки непременно начну распускать слухи, будь спокоен… И-и-и, ещё раз извини, что заставил тебя тащиться в такую даль. Так нехорошо получилось! Никак не рассчитывал, что танк опять сломается…
– Перестань! Мне было совсем не сложно к тебе приехать… Только я на твоём месте транспортное средство всё же поменял бы. Потому что одно дело на встречу со мной не приехать… Я-то по старой дружбе прощу, конечно, – министр Дудкин шутливо ткнул собеседника кулаком в плечо. – А если кто-то другой тебя вызовет?
– Ох-ох, но мне так нравится мой танк, а?! Он такой огромный, едешь и какой эффект на окружающих производишь! И ещё он постоянно ломается. Ты не можешь себе представить, какое удовольствие его чинить… Ох-ох… И потом он уже стал почти что уникальным! Ты знаешь, что он состоит из деталей от разных моделей? Раритетных моделей! Фактически родной у него только двигатель да гусеницы… Гусеницы добротные стальные мелкозвенчатые. Двигатель, я тебе скажу, просто фантастический! 12-цилиндровый, четырёктактный… Мощность – 520 лошадиных сил. Всё работает, как часы! Но вот что-то всё равно периодически не работает… Я думаю, всё дело в трансмиссии. Понимаешь, у меня установлена многодисковая фрикционная муфта сухого скольжения, и во время крутящего момента на ведомом валу…
