Ненависть по расчету

Мысль о предстоящем ужине с родителями вызывает еще большее беспокойство. Что я буду делать? Эта свадьба… Эта ужасная, вынужденная сделка. Я чувствую себя загнанной в угол крысой, у которой нет ни малейшего шанса на побег.

Даже Илона, своим оптимизмом, не смогла меня утешить вчера.

Телефонный звонок прерывает мои мучительные размышления. Это отец.

– Мирослава, – говорит он, – Мы с матерью едем за тобой. Будь готова.

Его слова звучат как приговор. Нет никакого времени на сомнения. Скоро я окажусь в логове врага, лицом к лицу с тем, кто уже нарушил все границы моего личного пространства. В доме Волкова старшего.

Если у них есть дом, какого черта Влад там не живёт? Урод. Интересно, он уже уехал? Или притаился в своем логове напротив.

Мысли вызывают у меня нервный смешок. Я принимаю душ и одеваюсь. По-деловому. Минимум макияжа, минимум украшений. Может, не понравлюсь его матери и она с криками:

"Что за черт?", выгонит меня? Было бы здорово… но это далеко от реальности. Женщины бизнесменов ничего не решают.

Тихо выхожу из квартиры, закрывая на два замка дверь. Никогда так не делала… но моя паранойя уже гуляет во всю. Спускаюсь. Мерседес отца уже стоит на парковке. Сажусь на заднее сиденье. Мама сидит рядом. Она одаривает меня сочувствующим взглядом, но ничего не говорит. Отец в свою очередь, сурово смотрит на меня.

– Лицо попроще, Мирослава. – резко произносит он. – Мы едем знакомиться с будущими родственниками, а не на казнь.

– По мне, так одно и то же, – бросаю недовольно я, и отворачиваюсь к окну.

Дорога до дома Волковых проходит в молчании. Отец напряжен, мать тревожно перебирает бусы на руках. Я стараюсь не смотреть ни на одного из них.

Каждый поворот машины, каждый промелькнувший за окном дом, усиливают чувство нарастающего ужаса. Внутри меня всё сжимается в комок. Я не понимаю, зачем отец так торопит события. Разве нельзя было отложить эту встречу? А лучше и свадьбу… отменить.

Огромный особняк в стиле сталинского ампира встречает нас каменной холодностью. Высокий забор, охрана, бесконечная аллея, ведущая к парадным воротам. Всё это пропитано холодной роскошью и вычурностью. Внутри – позолота, тяжёлые шторы, кричащая роскошь, которая давит своей напыщенностью.

В просторной гостиной нас встречают Петр Волков и женщина, холодно-прекрасная, с высокомерным выражением лица – мать Влада. Они приветствуют нас без особой теплоты, формальные улыбки не достигают глаз.

– Игорь, ты наконец-то явился, – говорит Петр, голос его спокоен, но в нём слышится скрытая напряжённость. – Я уже думал, ты передумал.

– Не передумал, Петр, – отвечает отец, его голос также сдержан. – Мирослава здесь.

Петр поворачивается ко мне, внимательно рассматривая. Его взгляд холодный и оценивающий.

– Познакомьтесь, – говорит он, указывая на женщину рядом. – Ирина – моя жена и мать Владислава.

Женщина натянуто улыбается и протягивает мне руку.

– Надеюсь, ты изменила свое мнение насчет свадьбы, так же как и Влад? – спрашивает она меня.

Я встаю прямо, стараясь не показывать своё беспокойство.

– Моё мнение не изменилось, – говорю я ровно, стараясь вложить в слова максимальную уверенность. – Я не согласна на этот брак.

На лице моего отца мелькает быстрое выражение раздражения. Он сжимает кулаки.

– Мирослава, – вмешивается мать Влада, её голос холоден и резок. – Ты должна понять, что этот брак – во благо обеих наших семей.

– Во благо бизнеса, – поправляю я, и глядя на нее, понимаю, что на них я не произведу никакого впечатления.

Этот брак – сделка, и только. И я не хочу быть предметом этой сделки.

Неожиданно в гостиную входит Влад. Он останавливается в дверном проеме, наблюдая за нами с нескрываемым интересом. Я встречаю его взгляд. В его глазах я не вижу ни любви, ни ненависти, лишь холодный расчет. Кажется, он так же не в восторге от этой ситуации. Но он уже дал понять, что этот брак и для него представляет выгоду.

– Прошу, за стол, – натянуто улыбается Ирина.

Мы следуем за ними в столовую. Я иду последней. Влад пропускает родителей, ожидая меня, с привычной уже, насмешкой.

– Я думал, ты снова вырядишься, как проститутка, – бросает он.

– Иди к черту, – тихо рычу я и прохожу мимо.

Ужин – это пытка. Каждое блюдо, каждое слово, каждый взгляд – всё пропитано напряжением. Отец и Петр Волков обсуждают детали слияния компаний, их голоса ровные, сдержанные, но в них слышится скрытая враждебность. Они говорят о процентах, долях, активах, как будто речь идет о бездушных предметах, а не о живых людях, чьи судьбы решаются за столом. Их разговор – холодный, расчетливый балет вокруг моей будущей жизни.

Матери, Ирина и моя мама, заняты беседами о свадьбе. Они обсуждают цвет платья, место торжества, список гостей. Их голоса – более теплые, но и их разговор пропитан лишь формальным вежливым обменом фразами. Они говорят о будущем празднике, словно это ещё одно деловое собрание. Я вижу в их глазах то же лицемерие и расчетливость, что и в глазах отцов.

Влад молчит, он едва трогает еду, его взгляд – холодный и наблюдательный. Он наблюдает за всеми, за каждым жестом, за каждым словом. В его глазах я не вижу ни капли жалости, ни сочувствия. Он так же заложник этой сделки. И я чувствую в его молчании тот же протест, что и в своём сердце. Но протест бессильный. Протест без реального выхода.

Я ем мало, стараясь не привлекать к себе внимания. Каждый кусок прилипает к горлу, каждое глоток воды ощущается как удар. Я чувствую на себе взгляды всех за столом. Взгляды, полные оценки, расчета, и скрытой враждебности. Я – фигура на доске, и все они – гроссмейстеры, играющие в несправедливую игру, ставя на кон мою жизнь.

В момент, когда обстановка становится невыносимой, я встаю из-за стола.

– Прошу прощения, – произношу я, когда взгляды устремляются на меня. – Мне нужно на воздух.

Не дожидаясь ответов, я выхожу из дома. На заднем дворе открывается вид на прекрасный сад. Запахи цветов и земли смешиваются опьяняя. Я прохожу вглубь сада, сажусь на лавочку. Руки трясутся от злости. В голове не укладывается… Никогда не думала, что мой отец так легко будет готов испортить мне жизнь.

Пытаюсь сдержать слезы. Не буду показывать свою слабость. Я должна быть сильной. С гордо поднятой головой, принять этот вызов. Я не прогнусь, даже если выйду замуж за Волкова. Этот брак останется лишь формальностью, просто листом бумаги. На бизнес мне плевать, пусть что хотят то и делают, но жить с Волковым я не собираюсь.

Все не так страшно. Потерпеть всего лишь один день, когда мне придется играть счастливую новобрачную, а затем, я просто закроюсь в своей квартире и пошло все к черту. Пережить только этот месяц… это чертову подготовку. Примерку платья и прочее. Хорошо, что свадьбой будут заниматься наши матери. Меньше придется думать об этом.

Холодный вечерний воздух немного успокаивает. Аромат ночных цветов, тягучий и сладкий, наполняет лёгкие, но не заглушает горечь во рту.

Сижу на лавочке, сжимая в руках холодный металл подставки для цветов. Кажется, даже он не холоднее, чем моё сердце. В дом возвращаться не хочется.

В темноте сада я чувствую чье-то присутствие. Сначала это лишь шелест листьев, но потом я различаю шаги. Они приближаются, и в полумраке я вижу фигуру. Это Влад.

Он останавливается в нескольких шагах, освещенный бледным светом луны и садового фонаря. Его лицо неразборчиво, но я чувствую его взгляд, тяжелый и напряженный. Молчание тянется, прерываемое лишь шумом ночного города, доносящимся издали.

Наконец, он говорит, его голос спокойный, но в нем слышна усталость:

– Устала от светских разговоров?

Я киваю, не произнося ни слова. Он садится рядом, и между нами витает неловкое молчание. Я сжимаю подставку ещё сильнее, ногти впиваются в металл.

Влад вздыхает:

– Этот вечер… полное дерьмо. – он молчит некоторое время, глядя куда-то вдаль. – Я бы предпочел провести его в другом месте и за другими делами.

Я смотрю на него, искажая его слова в своей голове, хочу кричать, плакать, но только сжимаю кулаки. Его слова просто слова, не имеющие никакого веса, он же сам виновник этой ситуации.

Он продолжает:

– Я… знаю, что мы оба не хотим этого брака. Но… что мы можем сделать?

– Ты мог бы отказаться, – фыркаю я.

– Не мог, – твердо произносит он.

Не хочу заново начинать разговор об этом. Он уже дал понять, что его все устраивает.

– Я выйду за тебя, – горько произношу я. – На радость нашим отцам. Но жить с тобой, я не буду. Наш брак будет формальностью, не более.

Он устремляет на меня удивленный взгляд.

– Как ты себе это представляешь? – усмехается.

– Ты, почему-то, поселился на одной лестничной клетке со мной, – поясняю я. – Вот и будешь жить там один. В своей квартире, а я в своей. Их, явно, заботит только брачный договор, а то, как мы будем жить, им безразлично.

Я снова бросаю на него недовольный взгляд.

– Мне это будет на руку, так же как и тебе, – уверенно продолжаю. – Сможешь продолжать водить к себе толпы девиц, а жена за соседней дверью ничего тебе против не скажет. Шикарно, правда?

Уголки его губ поднимаются, и он внимательно вглядывается в мои глаза. Его рука неожиданно, по-хозяйски, ложится на мое колено.

– А как же, наша первая брачная ночь? – мурлычет он мне в ухо.

Я сбрасываю его руку и отталкиваю локтем.

– Обойдешься, – фыркаю.

Его смех, низкий и немного насмешливый, разрезает ночную тишину. Он откидывается назад, опираясь на спинку скамейки, и смотрит на меня с явным интересом.

– Интересный план, – говорит он, его глаза блестят в лунном свете. – Но боюсь, твои родители не оценят такую "формальность". И мои тоже. Они ждут от нас чего-то… более… традиционного.

Я сжимаю кулаки. Его слова – правда, горькая и неприятная. Я представляю себе их реакцию, и меня пробирает дрожь.

– Они не будут знать, – отвечаю я твердо, хотя внутри меня все еще бурлят сомнения. – Будем выполнять все формальности, присутствовать на всех мероприятиях… но это не значит, что мы будем жить вместе. Это будет чисто деловой брак. Будем поддерживать внешне образ счастливой пары, и все. Раз мы оба не хотим этого брака, и оба не можем ему сопротивляться, давай хотя бы в этом станем союзниками.

Он не возражает, его улыбка исчезает, сменяясь выражением задумчивости. Он смотрит на меня долго, и в его взгляде я вижу что-то сложное, многогранное. Смесь интереса и… возможно, уважения?

– Хорошо, Мирослава, – говорит он спокойно, после некоторого молчания. – Пусть будет, по-твоему. Формальный брак. Отдельная жизнь. В этом есть своя прелесть… – он делает паузу, и его глаза темнеют.

Вставая с лавочки, он поднимает меня за руку. Его касание холодное, но сильное.

– Идем, – говорит он, его голос спокоен, но в нем слышна стальная твердость. – Твои родители, вроде как, уже собираются.

Мы идём к дому, не обмениваясь словами. Тишина между нами напряжена, словно натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. Хотя… его согласие сотрудничать, немного успокоило меня.

Мои родители и правда, уже стоят на пороге, ожидая меня. Они по-прежнему, обсуждают свои дела с родителями Влада, не обращая на нас внимание.

– Мирослава, – произносит Ирина Владимировна. – Была рада познакомиться. Вы с Владом отлично смотритесь вместе.

Она издевается что-ли? Пришлось выдавить улыбку. Я устала сопротивляться. Устала биться в закрытые двери. Важно только то, что ничего не изменится, кроме штампа в паспорте.

– Вы не против, если я сам отвезу невесту домой? – вдруг интересуется Влад у моих родителей. – Я купил квартиру в этом же доме, нам по пути.

Я хочу возразить, но понимаю, что это будет глупо. Поэтому, я просто смотрю на родителей, в надежде, что они откажутся. Но этого, конечно же, не происходит, черт побери! Отец согласно кивает и направляется на выход.

Я вписываю в Волкова злющий взгляд и отправляюсь на выход, перебрасываясь парой "вежливых" фраз с его родителями. Он галантно открывает дверь своей машины, а я демонстративно закатываю глаза, присаживаясь.