Нерон. Блеск накануне тьмы

Добравшись до Пренестинской дороги, сразу оказались во встречном потоке покидающих город людей. Все они были измотаны, несли на плечах свои пожитки и плакали – кто в голос, кто молча.

– Стойте! – крикнул нам кто-то срывающимся на визг голосом. – Поворачивайте! Только безумец пойдет в огонь! Бегите, бегите!

– Это – император! – крикнул другой.

И все, кто были рядом, взвыли:

– Спаси нас! Спаси!

Я смотрел на толпу убегавших от огня людей. Они и правда верили в то, что я в силах их спасти, что я могу усмирить этот чудовищный пожар.

Какая-то женщина бросилась вперед и начала цепляться за стремя моей лошади.

– Помоги! Помоги! – голосила она.

– Да! – пообещал я. – Я возьму на себя командование вигилами. Мы покончим с пожаром.

О, как же уверенно я это произнес! Как уверенно солгал…

По мере приближения к Риму толпы беженцев нарастали и уже затопляли всю дорогу. Ослы, ручные повозки, тюки, плачущие дети… Мы медленно прокладывали путь против течения людской реки и пытались на ходу хоть как-то их успокоить.

Впереди показались стены города и ворота на Эсквилин, через которые, устраивая давку, бежали из Рима спасавшиеся от пожара жители. И, только узнав меня, стражники ненадолго сдержали толпу и позволили нам проехать за ворота.

Я въехал в город и будто очутился на охваченной огнем арене. Еще совсем недавно я наблюдал за своим врагом издалека и вот теперь оказался с ним лицом к лицу.

Да, солнце взошло, но густой дым укрывал его своим темным покрывалом.

– Сворачивай направо! – скомандовал я.

Надо было найти место на Эсквилине, где Тигеллин устроил свой штаб. Неподалеку от садов Мецената был пост, откуда хорошо просматривался весь город.

Сады Мецената… Это же территория моего нового дворца, моего Проходного дома![13 - Переходный, или Проходной дом – свое название дворец получил потому, что его внутренние дворы, павильоны и декоративные бассейны были настолько обширны, что позволяли императору и его приближенным переходить с Палатинского холма на соседний, Эсквилинский холм.] Но нет, дворцу ничего не грозит, он слишком далеко от охваченных пожаром районов.

Слишком далеко? Еще недавно казалось, что соединить Проходной дом со старым дворцом Тиберия на Палатине – нерешаемая задача, но я ее решил, ведь так? Между двумя холмами всего одна миля, и Палатин уже пришлось эвакуировать.

Я посмотрел в сторону Проходного дома: картина не внушала опасений, огонь туда не добрался.

Как только поднялись на вершину Эсквилина, я сразу рванулся к каменному дому, где и в спокойные времена располагался сторожевой пост вигилов. Теперь здесь было множество солдат и пожарных.

У двери стоял Нимфидий, он что-то обсуждал с несколькими вигилами, тыкал пальцем в карту, которую держал в руке, и постоянно кривился. Это было так странно при его постоянно бесстрастном, что называется, каменном лице.

Нимфидий поднял голову и заметил меня.

– Цезарь! Слава богам, ты здесь! – воскликнул он так, будто и я был богом.

Что ж, надо было действовать соответственно и надеяться, что на этот короткий отрезок времени мне удастся превратиться в нечто большее, чем я сам.

– Прибыл так быстро, как только смог. А теперь доложи о масштабах бедствия. Я хочу знать все.

Нимфидий развернулся в сторону города.

С этой точки хорошо просматривались сотни разрозненных очагов огня с поднимающимися к небу столбами черного дыма и само тело пожара в центре.

– Все началось возле стартовых ворот цирка, – сказал Нимфидий. – Думаем, что причина возгорания – легковоспламеняющиеся товары в одной из тамошних лавок, например разные масла, которыми сдабривают всевозможные закуски для тех, кто приходит на зрелище. От той лавки огонь моментально перекинулся на соседние, где складировали ткани, древесину и все в таком духе. Хозяева лавок спали на вторых этажах, они успели спастись, но предпринять ничего не смогли. Сильный ветер разнес огонь по деревянным трибунам, а уже оттуда… – Нимфидий тяжело вздохнул.

– Это случилось ночью? – уточнил я.

– Да, глубокой ночью, но в полнолуние, так что видимость была хорошая.

Прекрасная полная луна, которой я любовался в Антиуме… Там она была ко мне благосклонна.

– Кто поднял тревогу?

– Ближайшая к месту возгорания когорта… Седьмая, – ответил Нимфидий и указал на определенную точку на своей карте.

– Ближайшая? Они же базируются на другом берегу Тибра! Оттуда до цирка в два счета не доберешься.

– Да, не повезло нам.

– Хуже, чем просто не повезло!

– К тому времени, когда пожарных подняли по тревоге и снарядили, огонь уже набрал силу и распространился по трибунам по обе стороны от арены. Широкая арена без каких-либо препятствий и сильный ветер сыграли на руку нашему врагу.

Сильный ветер. Да уж, не повезло так не повезло.

– Он запрыгнул на южный склон Палатина, – продолжил свой рассказ Нимфидий, – но почти сразу скатился обратно. Мы пригнали на место пожарные фургоны, да вот толку от них не было: шланги не могут посылать воду на такое расстояние. В итоге люди отступили, и мы призвали на помощь еще одну когорту. И все это происходило посреди ночи.

Порыв ветра швырнул нам в лица жалящий горячий пепел.

– Вот, держи. – Нимфидий протянул мне смоченный в воде носовой платок.

Я прикрыл платком нос и рот – вдыхать охлажденный воздух стало гораздо легче.

– И весь следующий день?

– Пожар распространялся. Нам было не под силу его остановить. Огонь, точно по волшебству, возникал вдали от источника пожара, так что мы не могли протянуть пожарные шланги так, чтобы создать открытое пространство.

Соседи помогали соседям, по цепочке передавали ведра с водой, но, обернувшись, понимали, что огонь уже напал на их жилье. Некоторые прятались от огня в домах. Их приходилось буквально силой вытаскивать наружу – они просто обезумели от страха. Мы попытались обливать дома водой с примесью уксуса – известно, что огонь очень его не любит, – но объемов такой смеси было крайне недостаточно, да и дотянуться до верхних этажей инсул[14 - Инсула – в Древнем Риме многоэтажный жилой дом из обожженного кирпича, высотой в пять-шесть этажей, с квартирами или комнатами, обычно расположенными вокруг светового двора и сдаваемыми внаем.] у нас не было никакой возможности.

– И где бушевал огонь к концу первого дня?

– Он распространился вокруг Палатина и Капитолийского холма. С наступлением ночи мы стали пропитывать водой одеяла и матрасы и раскладывали их под инсулами в ближайших к возгораниям районах – было понятно, что огонь неминуемо и очень скоро до них доберется и тогда люди на верхних этажах окажутся как в ловушках, а значит, у них останется один выход – прыгать в окна. Мы бегали по улицам и призывали людей эвакуироваться, попросту приказывали им уходить, но некоторые отказывались подчиниться, их отказ был замешан на страхе.

«Как всегда – нежелание признать опасность и отрицание угрозы напрямую связаны со страхом», – подумал я.

– И на следующее утро?

– Нужны были свежие силы – мы вывели в город отдохнувших пожарных и перегруппировались здесь, на Эсквилине. Семь когорт объединили своих людей и все имеющееся в наличие снаряжение. Я приказал подтянуть катапульты и приготовить их к работе. Надо было найти место для создания противопожарной преграды, но любая подходящая площадка к этому моменту уже попадала под обстрел из искр и горящего угля, так что мы всякий раз были вынуждены отступать. Вот тогда мы и послали к тебе гонца. Следовало послать раньше, но даже с нашим опытом нам трудно было признать всю тяжесть сложившейся ситуации.