Елена Троянская

Я склонилась и сложила свои приношения рядом с теми, которые уже возвышались около алтаря.

Ко мне подошел один из жрецов – он двигался бесшумно, как змея.

– Елена? Елена Спартанская? – тихо обратился он.

Он узнал меня, даже в таком плачевном состоянии. Мне не удалось затеряться среди паломников.

– Да, я приехала просить о помощи.

– На ночь все паломники покинут храм, они будут спать на площади. А ты можешь остаться и провести ночь у алтаря. Наберись терпения, и он явится тебе.

Пол храма был выложен камнем, но у подножия алтаря мне было спокойно и безопасно.

Полумрак сменился полной темнотой, только кое-где мерцали, будто звезды на безлунном небе, лампадки.

Устроившись как можно ближе к алтарю, я расстелила свой теплый дорожный плащ и легла на него. Я прислушивалась к легкому потрескиванию лампадок, которое совпадало с ударами моего сердца, и заснула.

Меня подхватил холодный поток. Он разделялся на два русла и обвивался вокруг меня. Я пыталась пробиться сквозь сон и открыть глаза, но тщетно. На веках лежало что-то холодное и скользкое. Потом это скользкое переместилось в сторону моих ушей. Я не смела пошевелиться, не понимая, во сне это происходит или наяву.

Что-то длинное и тяжелое обвилось вокруг моих ушей. Я осторожно протянула правую руку и нащупала круглое змеиное тело.

Священные змеи! Он приползли ко мне и теперь маленькими юркими языками щекотали мне уши.

Я очень обрадовалась, что змеи оказали мне честь. Это Асклепий ответил на мои мольбы, послав их. Это сообщение от него, но как разгадать его смысл? Я не понимала языка змей.

Они долго лежали, обвивая мою голову, и, только когда раздался шорох шагов, уползли. Занималась заря, жрецы готовились к дневным обязанностям.

Приподняв голову, я смотрела, как змеи возвращаются на свое место, свиваясь кольцами вокруг алтаря из необработанного камня. Светлая чешуя на спинах поблескивала в слабом свете нескольких не выгоревших за ночь масляных лампад. Сердце мое гулко билось, я пыталась разгадать значение происшедшего.

Громкие звуки утра ворвались в святилище, и я поняла, что пора вставать. Я поднялась и свернула плащ. За алтарем уже стояли два жреца. Они принесли змеям миски с молоком.

Я подошла к жрецам. Мне хотелось поговорить с ними о ночном происшествии, – возможно, они дадут ключ к разгадке. И в то же время внутренний голос шептал мне, что не нужно рассказывать посторонним о ночном посещении змей – это тайна. Я колебалась и не знала, как поступить.

– Они приходили к тебе ночью, – сказал жрец.

Как он узнал?

– У змей нет тайн от меня. Я давно знаю их, они знают меня. Дочь моя, ты знаешь, что это значит?

– Нет.

– С разрешения Асклепия они передали тебе три особых дара.

Он помолчал и прибавил:

– Каких именно, ты сама должна будешь понять.

XVIII

Всю обратную тряскую дорогу до Спарты, подпрыгивая в колеснице, я не могла собраться с мыслями. Я не переставала ломать голову: какими дарами наградили меня священные змеи? В какой форме эти дары проявят себя и как я распознаю их?

Сжимая виски руками, я ощущала, как поредели мои когда-то густые волосы. Дары змей имеют огромное значение, но нельзя забывать и о причине поездки – моей болезни. Я не получила никакого совета, как излечиться от нее, но странно – несмотря на легкое головокружение, я чувствовала себя гораздо лучше. Дрожь в ногах и руках прошла. Не составляло труда стоять не опираясь.

Мы проезжали по сельской местности, но я не смотрела по сторонам. Это я-то, которая так мечтала повидать мир, лежавший за пределами Спарты. Но теперь я целиком была поглощена другими заботами. И даже море, которое виднелось внизу, не волновало меня сейчас.

Чем ближе мы подъезжали к Спарте, тем больше мне хотелось узнать, что открыл Геланор в мое отсутствие. Если бы ему удалось установить источник отравления и определить преступника! Если бы!

Мы вернулись в Спарту на третий день пути к вечеру. Менелай, отец, матушка – все бросились навстречу мне и чуть не выхватили меня из колесницы.

– Ты выглядишь гораздо лучше! – заметила мать. – Цвет лица вернулся.

– Да-да, – согласился с ней отец.

Менелай обнял меня и, шепча ласковые слова, повел в наши покои.

Вдруг около колесницы раздался крик. Кричал один из конюхов, которые распрягали лошадей и вынимали коврики из колесницы.

– Змея! Змея!

Оттолкнув Менелая, я бросилась к колеснице. На полу, свернувшись колечком, лежала маленькая светлая змейка – детеныш. Она откинула голову, посмотрела на меня и высунула язычок.

– Это змея обитала возле святилища, – сказала я. – Видно, она заползла в колесницу ночью и спряталась тут.

Похоже, теперь у нас будет своя собственная священная змея.

– Мы ее поселим при нашем семейном алтаре. Я буду за ней ухаживать.

Я пошла за Менелаем, по дороге спросив, как здоровье Гермионы. Он ответил, что все в порядке.

– А ты, любовь моя, ты и вправду выглядишь лучше, – добавил он. – На щеках снова цветут розы.

В детской я взяла Гермиону на руки. Она спала так крепко, что не проснулась. Да, все в порядке: она вполне здорова, румянец на щечках.

– Благодарю вас, всемогущие боги! – сказала я.

– Аполлон пощадил ее, – торжественно провозгласил Менелай.

Не Аполлон, хотела я сказать, а мой враг. Или враги. Не знаю, сколько их и кто они.

Только на следующий день у меня появилась возможность поговорить с Геланором наедине. Я отдыхала у себя в комнате при опущенных шторах. Поднос с едой, который принесла служанка, я оставила стоять на столике. Над ним начали кружить мухи, и у меня появился предлог отказаться от еды.

Геланор вошел в затененную комнату и сел на низкую скамеечку под окном.

– Ты выглядишь лучше, – отметил он, как все.

– И чувствую себя тоже лучше – сил стало больше.

Вместо того чтобы, как все, приписывать улучшение моего здоровья вмешательству Асклепия, Геланор сказал: