И упираясь в Пустоту
В слепой растерянности мима,
Я вглядываюсь сквозь и мимо,
Но в этой жизни вижу ту.
И оглушённый Тишиной,
Безмолвным ртом, ловя дыханье,
Я продолжаю отпеванье
Той песни на мотив иной.
И «очарованный Тобой»,
«В ладонях вырезаю имя»,
Чтоб было не «темно с другими»,
Пока Ты «двигаешь собой».
***
Молодая, задорная, статная
и довольная жизнью, вполне,
ты встаёшь на дорогу обратную
и срываешься ночью ко мне.
Так из ран нашей странной истории
ты опять вытекаешь беспечно,
на просторы моей акватории
я тебя призываю, конечно.
Проплываешь фигурой бесплотной
по облитым луною шоссе
в устье веры моей «ланцелотной»
от истока ненужных эссе.
Освежаешь меня, овеваешь-
так целительна, но не долга;
и Любовью своей омываешь
мои раненные берега.
***
Я буду счастлив в миг её рождений:
когда она родится и родит,
когда переоценит власть сомнений,
когда ей ничего не повредит:
ни опыт – след никчемных знаний,
ни боль утрат, ни злобный свет,
ни память подлинных страданий,
ни самодур, ни самоед.
И вот плывёт вперёд такая пава,
и режет жизни новую резьбу.
А я, заплечным пассажиром справа,
стремлюсь изобразить её судьбу.
***
Перештопанная лодочка моя,
Перепутанные наспех паруса
Нам помогут перебраться за края,
Чтобы снова узаконить чудеса.
И тогда, опять в лицо – солёный бриз,
И развесистые кудри облаков…
Это позже ты достанешься, как приз,