Штатный убийца

– Не хочу светиться перед твоими бойцами.

– Ладно, не вопрос.

– На Малой Никитской есть недостройка, напротив книжного магазина. Знаешь?

– Да.

– Встречаемся там через час. На крыше.

– Ты что, порешить меня хочешь? – Смеясь произнес Леонид и, после короткой паузы, продолжил: – Хорошо, встречаемся там.

В указанное время Померанцев стоял на крыше недостроенного десятиэтажного дома на Малой Никитской и ждал своего визави. Он время от времени поправлял ворот зимней куртки, инстинктивно спасаясь от холода. На его глазах отсвечивали солнцезащитные очки.

К основанию дома подъехал синий «Мерседес» Леонида. Кроме него внутри сидели его водитель и один из телохранителей. Поручив им ожидать в машине, Шишковский поднялся на крышу здания.

– Это че за конспирация? – Леонид смеялся, приближаясь к Никите. Подойдя к нему вплотную, он протянул конверт. – Держи.

– Что это?

– Деньги за мокрое.

Померанцев взял конверт и взглянул внутрь.

– Там две тысячи баксов, – сказал Шишковский. – Сработал хорошо, чисто. Хвалю.

Никита, положив конверт в карман, посмотрел на собеседника.

– О каком деле ты хотел поговорить? – Спросил Померанцев.

– Нужно убрать еще кое-кого. Работаешь ты профессионально, нам такие люди нужны. Платить буду три тысячи грина в месяц. Это типа твоя зарплата.

Никита, задумавшись, посмотрел в сторону: панорама города отвечала холодным отчуждением. «Каждый сам за себя», – подумал Померанцев.

Леонид потянулся в карман, достал фотографию и протянул ее собеседнику. Никита взял снимок.

– Федор Косовский, владелец охранной фирмы «Барс», – произнес Леня, указывая рукой на фото. – Наехал со своими пацанами на ресторан «Старая акация». Это наша точка, мы ее крышуем. За ним вообще много косяков в последнее время, устанавливает свои порядки в Строгино.

Никита посмотрел на оборот фотографии: там ничего не было. Он положил снимок в карман, снова взглянул на Шишквоского и спросил:

– Он с охраной ходит?

– Нет, – Леонид достал из куртки два предмета, привязанных друг к другу синей изолентой: пистолет Макарова и глушитель. – На вот, держи. От оружия потом также избавься.

Померанцев взял в руки связку, которая последовала туда же, куда и врученная ему до этого фотография.

– Да, еще… – Продожил Леня. – Этот Косовский очень верующий. Каждое воскресенье ездит в мужской монастырь на Крылатской, с батюшкой общается. Может, эта информация тебе пригодится.

8

Руки сжимали обруч руля. Никита пристально смотрел на дорогу: серая лента автострады утекала под лобовое стекло. В боковых окнах проносились отголоски российского пригорода: ветхие дома, поросшие бурьяном поля, обнаженные кроны деревьев.

На обочине, по мере движения машины, увеличивался в размерах дорожный знак, пока не предстал в свой полный рост и тут же оказался позади. Никита успел бросить на него холодный взгляд, чтобы увидеть на белом прямоугольнике черную надпись: «Рязань». С тех пор как его семья покинула Москву, Померанцев еще не виделся с ними и выкроил, после встречи с Леонидом, время для визита к сыну и жене.

Машина остановилась у деревянного забора. Никита, держа в руках большой пакет, открыл ворота и медленно вошел во двор дома: скромной одноэтажной постройки, в которой жила мать Натальи, а сейчас и она сама вместе с сыном.

Девушка вышла навстречу мужу на улицу.

– Привет, – Никита поцеловал ее в щеку.

Наталья смотрела прямо, сложив руки на груди: то ли от холода, то ли от демонстративного протеста.

– Заходи в дом, – произнесла она без улыбки, развернулась и пошла к дверному проему.

Никита последовал за ней и оказался внутри. Он еще не успел разуться, как его взгляд привлек Данил. С поднятыми вверх руками, за которые его держала бабушка, мальчик неуклюжой подступью приближался к отцу.

– Смотри, Данечка, кто пришел, – широко улыбаясь, сказала теща Никиты.

Мужчина обнял ребенка, сопроводил объятие поцелуем в щеку, после чего все четверо направились на кухню.

– Я вам тут продуктов принес, – сказал Померанцев, доставая из пакета покупки.

Наталья равнодушно наблюдала за действиями мужа, тогда как лицо ее матери выражало удивление. На столе оказались редкие для того времени лакомства: красная икра, копченая форель, несколько килограмм отборной говядины, три палки импортной колбасы и еще много чего, что насыщало неизбалованный взгляд женщины.

– А это тебе, Даня, – Никита достал со дна пакета упакованную машинку на радиоуправлении.

Пока женщины методично распределяли продукты по разным уголкам кухни, Померанцев играл с сыном. Под звонкий смех ребенка мужчина дрифтовал игрушкой вокруг его ног. В какой-то момент Никита поймал на себе взгляд жены, к тому времени расположившейся на стуле напротив. Ее мать, оценив ситуацию, повела ребенка в другую комнату, оставив супругов наедине.

Померанцев снял куртку, предварительно достав оттуда стопку рублевых купюр.

– Я вам тут денег принес, – сказал он, двигая наличкой по глянцевой скатерти.

– Когда мы сможем вернуться домой? – Холодный тон девушки сопровождался таким же взглядом: на деньги она не смотрела.

Никита, задумавшись, опустил голову. Затем снова посмотрел на жену и сказал:

– Здесь два миллиона.

– Хорошо, – Наталья продолжала смотреть на мужа. – Ты мой вопрос слышал?

– Вы пока не можете вернуться. Поживите здесь.

Девушка с обреченным выражением лица облокотилась о спинку стула. После короткого молчания она продолжила:

– Ты связался с бандитами, а расплачиваемся теперь все мы.

– Прекрати. Ты знаешь ситуацию, как нам было тяжело. И я работаю как раз для того, чтобы расплачиваться вам ни за что не приходилось. Я буду и дальше привозить деньги, поэтому не переживай.

– Да причем тут деньги? – Наталья махнула в сторону купюр. – Мне семья нужна. Нормальная. Дане нужен отец. А мы живем в этой глуши, и неизвестно чем это все закончится. А если тебя убьют? Что мы тогда будем делать?