Сны о красном мире

17

Почти два месяца. Один он провел в Сор-О, второй в Осате. Город почти пришел в себя и смирился с количеством пришлых людей. Беженцам здесь было проще, шорные и кожевенные мастерские, портняжные и швейные артели охотно брали работников. Корона платила всем, кто готов был работать на армию. В бывшую столицу мод теперь везли сукно и шерсть, а не шелк и бархат, кожи и войлок, вместо лент и кружев.

Пострадавший от нападения дарконов дворец не восстанавливали и теперь рядом со светлыми стенами, уцелевшими под куполом, щерилась обломанным зубом башня Невесты, а примыкающее к ней крыло смотрело на остатки парка проломами стен, выбитым окнами, выло сквозняками брошенных коридоров с закопченными стенами. Терраса лишилась перил и части пола, как будто чья-то гигантская пасть отхватила от дворца солидный кусок. Чтобы пройти к арке, ведущей к полуразрушенной винтовой лестнице, следовало держаться подальше от края провала, камни все еще осыпались. Если стать в проеме, можно было услышать, как поет башня. Он и слушал, опираясь спиной о камни арки, не заботясь, что плащ давно испачкан, это помогало освободить забитую рутиной голову.

Ветер играл длинным ворсом воротника. И когда гладкий пепельно-серый берсий мех касался щеки, можно было представить… На лицо упало холодное и тут же стекло водой. Снег. Рано. Он не долетал до земли, таял еще до того, как коснется побуревшей травы и оголившихся деревьев, зато на закопченные стены ложился хорошо, скрывая черноту и грязь пуховым покрывалом.

– Наместник, – позвали с другой стороны террасы.

Почти такой же, как у него плащ, только воротник черный, почти сливается с волосами, делая белое лицо похожим на сафский фарфор, даже румянца нет – кто еще кроме Камилла мог его тут обнаружить! Дан Глисса оторвался от стены и нехотя покинул место уединения. Пробрался вдоль пролома, оставляя на тонком розоватом полотне темные кляксы следов.

– Нигде от вас не спрятаться.

– Выдвигаемся, вы сами просили позвать, как все будет готово, – отозвался Камилл.

Лорд кивнул, но идти не спешил.

– Только я не говорил, где буду.

– Милия тоже никогда не говорила. Это была такая игра. Но в башне ей нравилось больше всего, – сказал Сон. – Идемте, холодно и снег.

– Скажите, советник, этот Мастер Солар, кто он ей?

Камилл пожал плечами, но дан Глисса был более чем уверен, что сойлиец знает. Знать и не знать хотелось одинаково сильно.

Спустились вниз. Лошади похрапывали, прядали ушами, стряхивая падающие снежинки, жарко выдували ноздрями облачка пара. Кротт50 лорда стоял спокойно, словно снег его вообще не беспокоил. Покосился алым глазом, игриво прихватил за край плаща, когда Дан Глисса садился в седло. Наместник легонько щелкнул животное по уху, похлопал по длинной лоснящейся шее, поднял меховой воротник, пряча от снега и холодного ветра затылок, и дал знак выдвигаться.

Лорда сопровождало несколько человек личной охраны, советника четверо таких же белокожих и черноглазых всадников, молодых с серьезными лицами, отстраненных и молчаливых, словно им отдельным указом было запрещено открывать рот без дозволения старшего. Хранители Знаний, не Мастера Пути, как Камилл, но они должны были помочь со скорейшим перемещением. Еще несколько сойлийцев ждали за городом с телегой чуждых механизмов, работающих непонятно как и от чего. Будучи собранными в цепь эти приспособления лишали бездушных единства, и справляться с ними становилось легче.

За стеной было холоднее. Порывы ветра бросали в лицо снежную труху, заставляя щуриться и прятать лицо в воротник. Арка собранного сойлийскими техниками стационарного портала чуть слышно вибрировала, и от этого звука у Альда мерзко ломило зубы, хотя, может, в этом виноват ветер. Проем внутри был затянут полупрозрачной субстанцией, похожей на пленку пузыря, она дрожала и шла волнами, вздувалась и опадала, как полощущийся на ветру стяг. По арке пробегали голубые и серебристые всполохи.

Дан Глисса, Камилл и сопровождающие двигались вдоль замерших пехотинцев, выстроенных для марша колонной по четверо, когда раздался глухой удар и лязг, покатившийся волной по рядам. Задумавшийся лорд Волден вскинул голову и понял, что это салютуют солдаты – удар перчаткой по нагруднику или оголовкой меча по щиту.

– Это в вашу честь, наместник, – пояснил Камилл, заметив недоумение. – Шесть сотен освобожденных рабов и заключенных.

– Свобода из-под палки? Да уж, есть, чем гордится, – усмехнулся Альд и снова поморщился от ломоты в зубах. – Отвратительно звучит ваш портал, советник.

– Что?

– Та пелена внутри портала колеблется и издает этот мерзкий звук.

– Вы видите? – удивился Сон.

– Да, и это, пожалуй, даже красиво.

– Вы хотели проследить за отправкой или порталом полюбоваться?

– Просто надоело сидеть в городе.

Снег тем временем превратился в колючую крупу. Тело предательски просилось обратно в тепло, но лорд лишь отмахнулся от предложения подождать в шатре. Камилл и его молчаливые подопечные отправились к арке, встали позади нее, и вскоре вибрирующая пленка портала сменила тональность, рассыпалась сонмом искр, и оттуда дохнуло влажной сыростью Долина Туманов. Послышались окрики командиров, и многоногая колонна дюжина за дюжиной стала втягиваться в портал. Стынущий влажный воздух оседал на обмундировании инеем, и казалось, что входящие в арку воины присыпаны серебром. От стоящих за сооружением сойлийцев тянулись серебристо-голубые с проскакивающими золотыми искрами ленты. Не то чтобы Альд это видел, но каким-то странным образом знал, что они есть и выглядят именно так.

Возвращались уже ближе к обеду. Дан Глисса основательно продрог, да и Камилл тоже – кончик носа и уши отливали синевой, делая сойлийца похожим на слегка несвежего покойника.

– Вы ничуть не краше, ваша светлость.

– Мои уши хотя бы не синие.

– О, да! Малиновый куда лучше.

– Думал, вы отправитесь с вашими подопечными.

– Я там не нужен. Послезавтра возвращаюсь в Сор-О.

Дан Глисса кивнул и резко натянул поводья. Поперек дороги скользя по подтаявшей снежной каше лихо прогрохотала плоская вогнутая посудина с восседающим на ней мальчишкой в вязаной шапке. Хоть лошади шли не слишком быстро, лихачу и выскочившим следом товарищам в разномастных одежках могло не поздоровиться. Сияя малиновыми носами и радостно вопя, они пронеслись перед всадниками и скрылись за умчавшим в проулок «наездником».

– У вас так же? – спросил Альд, когда лошади двинулись дальше, кротт лорда недовольно фыркал, словно выговаривал беспечным детишкам.

– Нет, у нас не так, – отозвался Сон и помрачнел. – У нас слишком мало детей, чтобы было так. И снега у нас не бывает.

– Предлагаю ускориться. Еще полчаса прогулки и ни вашим синим, ни моим малиновым не поздоровится.

– Чуть дальше. Вот там, у пекарни, прекрасное место, чтобы ускориться, – Камилл подмигнул и покосился на охрану.

Лорд знаком отпустил сопровождение. Командир полудюжины заколебался, но наткнулся на не принимающий возражений взгляд дан Глиссы, отсалютовал, коснувшись сжатым кулаком груди над сердцем, и осадил коня.

Звякнул колокольчик. Из двери магазинчика при пекарне вышла покупательница и выпустила на улицу аромат сдобы. Захотелось зайти, посмотреть на витрины, может, даже, купить что-нибудь…

– Советник, у вас есть при себе деньги?

– Деньги? Есть, а вам зачем?

Альд вернул сойлийцу подмигивание, спешился, привязал поводья кротта за фонарный столб и вошел в магазинчик. Камиллу ничего не оставалось, как пойти следом. Кончики ушей тягуче заныли, начиная оттаивать. За прилавком стояла показавшаяся лорду смутно знакомой девушка в платье с глухим воротом и длинными рукавами несмотря на то, что в помещении было жарко. Увидев богато одетых покупателей, продавщица смутилась и растерялась. На ее счастье, в зале появился коренастый краснолицый мужчина в фартуке и перевязанными поперек лба шнурком волосами с корзиной кренделей.

– Доброго дня, даны, – засиял улыбкой пекарь, сгрузив свою ношу на прилавок. – Чего изволите? Вот крендели только-только из печки. Булки свежие с цукатами имеются.

Камилл посмотрел на лорда, тот блаженствовал в тепле, втягивал носом запахи и жмурился. Пекарь подтолкнул продавщицу к проему в подсобку, занавешенному суконной шторкой.

– Сида, что застыла столбом? Иди, завари наска для благородных данов.

Благодушие лорда пропало, едва тот услышал имя девушки. Сида, Исида, рабыня, подаренная Милии и пропавшая вместе с ней ночью перед венчанием. Выходит, растерянность ее была другого толка, не от смущения, испугалась, что узнают. Он узнает. Горянка, глаза раскосые цвета темного чая, тонкая шея, тяжелые косы, вернулась с подносом с парящим чайником и чашками. Поднос чуть подрагивал, и девушка спешно его поставила.

– Откуда такая? – лукаво улыбнулся Альд, глядя на хозяина лавки.

– Работница моя, давно уж. Жена болела, не могла помогать, вот и взял. А потом и оставил, проворная и в пекарне от нее толк, сговорил за племянника. Помру, им и останется дело, своих детей нет. – В охотку болтал мужчина, развлекая посетителей и заворачивая крендели в хрустящую бумагу. – Извольте, ваша светлость.

Сверток был с поклоном преподнесен Альду. Камилл со странным выражением на лице протянул пекарю несколько монет, но тот отчаянно замахал руками, отказываясь от платы.

– Узнал?

– Конечно, узнал, ваша светлость, – снова поклонился мужчина. – И вас, и советника. Мы же пришлые, давно здесь. Как не узнать.

– Спасибо за угощение, почтенный.

Прежде чем дверь, звякнув колокольцем, закрылась за спиной, дан Глисса услышал, как хозяин распекает продавщицу за отсутствие почтительности. Камилл все же оставил деньги на стойке перед уходом и теперь косился на задумавшегося лорда. Кротт почуял сдобу и потянулся к свертку. Альд выудил крендель, еще горячий, блестящий от сладкой глазури и посыпанный мелкими зернышками, откусил, скормил остаток лошади и вытащил второй.

– Не желаете?

Камилл пожал плечами и согласился. Крендель был теплый, вкусно пах и, к тому же, он за него заплатил. Бурая кобыла Сона тоже заинтересовалась и, не дождавшись угощения, выхватила кусок прямо из рук, за что была щелкнута по храпу.

– Та девушка в лавке… – заговорил Альд

– Да, я тоже узнал.

– Странная встреча.

– Бывает, – отозвался сойлиец. – Теперь вы достаточно нагулялись, ваша светлость или еще выходы в народ планируете?

– Пожалуй, на ближайшее время достаточно, – помрачнев лицом, ответил лорд, словно сама мысль о возвращении во дворец, была ему неприятна.

После обеда должен был явиться с докладом секретарь казначейства, что уже само по себе не сулило легкого времяпрепровождения, ждали его личные секретари с горой бумаг на утверждение, а еще во дворце было не слишком много мест, которые бы не напоминали Альду о жене. Даже мысленно называя ее так, дан Глисса удивлялся несуразности звучания. Глупое слово совсем не передавало того, кем для него была Милия. И слишком мало времени они провели рядом, чтобы он сам до конца это осознал. Он говорил «убежище» и прятался рядом с ней от мира и от себя. Отдал ей часть души и свое сердце? Так говорят поэты, но он не поэт, да и не так все, словно есть странная связь помимо влечения духа и плоти, связь, оттененная золотом, рождающая странные сны и видения.

В одном из таких снов он стоял на краю разрушенной башни в горах. Внизу, в разломе, облизывая острые скалы, клубился красный с багровыми прожилкам туман. По краям проглядывали остатки строений, и дан Глисса точно знал, что башня эта и разрушенный город больше не существуют, рухнули в расширившийся разлом точно так же, как города Кеамаккайи, Венлола и Фенса. В другом сне с ним на башне был Мастер Иллюзий. Сарк сотворил из тумана комнату, сел в кресло и молча смотрел на Альда. И лорду казалось, что что-то звучит на краю сознания, вибрируя и раздражая, тогда он делал шаг в иллюзорное окно и оказывался в знакомой темноте, где на расстоянии вдоха была она, часть души, хранитель сердца и убежище.

Якорь, – пробился в сознание образ, неся с собой ощущение чего-то большого, тяжелого и основательного, постоянного.

– … много вариантов развития. Сначала я решил, что ты якорь, теперь не уверен.

– Назови тогда и себя, раз решил развешивать ярлыки.

– Гай Ринар Сарк, Мастер Иллюзий…

Свет чужой, прозрачный, несуразные зеленые деревья, скамья и Сарк в странной одежде, чуждый и чужой миру не человек.

– Остались прошения, ваша светлость, – дан Кено держал папку, листы бумаги разного качества выглядывали из нее углами, толщина папки угнетала.

– Разделите по степени неотложности. Самые срочные сейчас посмотрю. Дан Керт уже здесь?

– Ждет в приемной.

– Пусть его проводят в обеденную залу, я сейчас буду.

Секретарь выудил из папки стянутую алым шнурком стопочку, положил перед Альдом. Папку пристроил на краю стола и вышел. Лорд заглянул во вместилище бумаг – прошения уже были рассортированы. Как он и хотел. Несколько стопок, разного цвета шнурки от алого, который перед ним, до синего. Наскоро пересмотрел прошения под алым шнурком, часть подписал, часть рассовал по другим стопкам и отправился на обед. Есть не хотелось, но была надежда, что представитель казначейства, отобедав, подобреет, и не будет плеваться ядом, вокруг и так слишком много мрачных лиц, включая его, Альда, собственное. Хотелось ликерного вина и выйти из кабинета, потому что он помнил Милию, сидящую на жестком диванчике в чужом платье, поджимающую ноги в сбитых ботинках так, чтобы их не было видно из-под подола. Помнил тонкие белые пальцы с запахом пыли и менха, на один из которых одел обручальное кольцо рода Волден и которое несколько лет носил на цепочке на груди.

Вопреки ожиданиям, дан Керт был полон оптимизма. И обед только улучшил его настроение.

– Союз с племенами йетов почти спас армию, ваша светлость. Мясо и зерно по бросовой цене, учитывая, как подскочили цены. Сойл взял плату только за материалы и большую часть провизией. Из Королевского банка Сор-О сообщили, что мы по-прежнему в некотором минусе, но если удастся сохранить теперешнее положение, краха не случится. – Казначей воодушевленно размахивал вилкой, шумно пил, Альду оставалось только кивать. – Что касается положения в городе… Торговая палата рассчиталась полностью, есть долги у ремесленных гильдий, но живых денег сейчас почти нет. Поступило распоряжение снять пеню за неуплату, если долг не больше трех месяцев и брать налоги товаром. Пришлось нанять еще работников. Среди беженцев много грамотных и обученных людей, работают почти за честное слово, лишь бы выделили угол в черте города.

Лорд продолжал кивать, выпитое разлилось по телу, притупляя гнетущее чувство потери, мысли ворочались медленно. Старшая дочь дана Тарна, главы той самой Торговой палаты, стройная, с кукольным личиком, в слишком ярком и открытом для дневной трапезы платье призывно поглядывала поверх бокала, из которого почти не пила и подносила ко рту как раз для того, чтобы посмотреть. Обозначилось за спиной раздражение, посопело и стихло. Кто бы мог подумать, что Альда начнут раздражать девицы. Дана Ллиер была как раз во вкусе его тогдашнего, не слишком умная, но достаточно образованная для своего круга, красивая, яркая, идеально воспитанная. Крамольная мысль отозвалась внутри дрожью отвращения. Глоток вина, кусочек какой-то рыбы с почти нетронутого блюда на тарелке. С другого края стола слышался смех и разговоры. Раздражение снова завозилось рядом и псом присело у ног.

Появился Камилл. Раскланявшись с присутствующими, сел за стол, через один стул от него. Ел торопливо, потом пригубил бокал с легким светлым вином, выдохнул и, чуть наклонившись к Альду, чтобы говорить не слишком громко, произнес:

– Раат Джен пришла в себя.

18

Солар смотрел на Зейта и Солта. Древние старцы отвечали тем же и продолжали отмалчиваться.

– Древние старцы? – хмыкнул Мастер Снов.

– Скажешь, нет? – отозвался Всезнающий.

– Я могу и в другом месте посидеть, пока вы решите, кто древнее, – ответом были два возмущенных взгляда: Зейт, как всегда, глядел искоса, пряча истинную суть в тени полуприкрытых век, Солт – прямо.

Сегодня на дне его глаз притаилась Та Самая Дверь. Тень близкого Ухода встала за старым Мастером, еще почти не различимая, но неизбежная. Солт знал это и показал Солару. Зачем?

– Как думаете, Мастер Связующий, откуда взялась Сфера?

– Связь с миром? Основатели привязали нас к Тер с ее помощью?

– Не только. Мы хотели следить за миром из-за грани, мир хотел следить за нами. Вы знаете, что самые крупные города Тер возведены в местах наибольшей концентрации сил, а Книги Судеб, которые в Союзе Шести считают летописями от сотворения мира, всего лишь опорные артефакты гигантского конденсатора, питающего Сойл и нашу расу силой. Сфера – просто экран, сквозь который я, вы и подобные до нас, наблюдали за происходящим. И мы с вами, Кайл, такие же артефакты, только мобильные, по крайней мере, вы. А еще мы глаза, сквозь которые мир следит за пришлыми чужаками. Но моими глазами смотрит только мир, а вот за ваши не поручусь.

Сфера заволновалась, ровный прозрачный розоватый свет сменился на зловещий красный, внутри угадывалась пульсация, похожая на биение сердца… сердец, стучащих в унисон, как барабаны, как сотни марширующих ног безликой армии с провалами истекающих туманом глаз. Одновременно поднимаются руки, одновременно опускаются на мокрый каменистый пляж ноги. Идут молча, очень плотным строем, двигаются в такт, как один человек и от каждого тянется ритмично пульсирующий жгут, уходящий за грань. И дальше. К странному месту вне времени, осколку пустынного мира, разрезанному руслом высохшего ручья и небольшому прозрачному озеру с каменистыми берегами. У кромки воды, подобрав под себя ноги в старых стоптанных сандалиях, сидит старик. Длинной ошкуренной палкой, до блеска отполированной шершавыми сухими ладонями, он ворошит камни у кромки воды. Иногда старик приподнимает руку и шевелит пальцами, и тогда проявляются на мгновение тянущиеся из-за грани багровые жгуты и тонкие разноцветные струны – искрящиеся и сверкающие связующие нити, питающие осколок мира, питающиеся целым миром

Я-мы, – ворвался в сознание образ-суть и мерцающие глаза цвета пыли посмотрели прямо на…

Солар очнулся от ощущения пальцев на висках. Сзади стоял Мастер Снов. От его пальцев на коже было прохладно, от струящейся от Солта энергии разливалось тепло с легкой горчинкой. Выбравшееся за пределы щитов зерно сущности, подбирало отростки и сворачивалось в клубок.

– Ты очень быстро и глубоко вошел в резонанс, – обеспокоенно заговорил Зейт, наконец-то прекратив официоз. – Как давно ты пользуешься энергией хаоса?

– С того дня, когда открыл портал в классе, – с трудом выдавил Солар, слова будто терялись в огромном пустом зале, оставляя вместо себя отголоски смыслов. – Тогда в первый. Больше ни разу.

Кайл словно вымерз изнутри в то же мгновение, как Его взор остановился на нем, а энергия Мастера Снов постепенно вытесняла холод.

– После того, как ты снял щиты перед сущностью, от тебя это уже мало зависит.

– Вы видели?

– Видел. В Леантаре их зовут бездушными.

– Связи ведут…

– За грань реальности, к хаосу, который ими управляет посредством проявившейся сущности.

Не за грань! И я – о другом!

Зейт перебрал пальцами по столу, выбивая ритм, стараясь не смотреть ни на Солара, ни на Сферу. Всезнающего тоже зацепило видением, но все ли видел Мастер Трансформы?

Там только нити хаоса и больше ничего.

Не только! – Направленная мыслеречь колола иголками, но Солар продолжал истязать разум, причем так, чтобы Солт не услышал, потому что за Мастером маячила зыбкая Тень Ухода вытягиваясь в пространство тонкой еще не сформировавшейся до конца радужно мерцающей струной.

Это морок сущности.

– Зерно активно и развивается, – продолжал Зейт. – Именно поэтому Сарка отвергли как кандидата. Тебя же Сфера призвала сама, но с тобой история другая.

– Цвет силы, – обозначился Солт.

– Угу, – буркнул Кайл, подавляя желание потянуться следом за дарящими тепло и энергию пальцами бывшего Наставника, но тот уже убрал руки и устроился на стуле чуть поотдаль, – годы селекции ради призрачного шанса получить созидателя. Только Координатор Альдо своей любовью все вам испортил. И не только он.

– Еще не ясно. Вероятность пока не определена и исход не предсказуем.

– Но вы надеетесь на какой-то определенный результат. Ховир начал работать над тем многоконтурным знаком тогда же, когда Варнор отправил меня в Тень за потомком Альдо. Вначале я решил, что Сарк прошел за мной, но он уже был там. Есть вероятность, что Всезнающий проморгал явление сущности? Ведь Мастер Иллюзий пользовался силой, как вы сами сказали, из-за грани, уже тогда и достаточно уверенно. К тому же туман проявлял признаки сознания во время нашего с Ушедшим Мастером Света похода на Нижний уровень. А теперь эта сущность вербует себе марионеток.

Связи ведут к Творящему! И Он…

…Видел тебя.

Зейт устало потер лоб, то ли скорбную складку между бровей разглаживал, то ли пытался вспомнить подробности.

Значит шансов у нас еще меньше, чем я думал.

– Когда разрушилась опора за морем и появился первый разлом, Варнор собирал Малый Совет. После него Альдо схватил в охапку свою женщину и рванул в Тень. А поскольку потоки перекосило, он использовал для стабилизации перехода один из направляющих кристаллов. Калон клялся, что ничего не знал, а то, что кристалл был в лаборатории, так на то он и Мастер Координатор, чтоб с ними работать. Варнор прижал Ученика Альдо, и вместе с несколькими другими Мастерами они закрыли Тер для перехода. Кристалл разрушился. Остальные собрали и заперли в Нижнем Хранилище, вместе со всеми наработками и оставленным не иначе, как впопыхах, дневником.