Философия голода

– Тебе достаточно запомнить одну простую фразу, она универсальная: Je n'avais pas mangе depuis cinq jours.

– Как она переводится? «Я не говорю по-французски?»

– Нет, она переводится как «Я не ела пять дней».

Но книжного по пути не оказывается, зато возникает идея купить наручники и пристегнуться друг к другу.

– Смотри! Мне просто необходимо померить это золотое платье с витрины! Это же шедевр!

– Действительно, его практически можно выставлять в музее!

– Точно! Это будет идеальная инвестиция, потом можно будет устроить аукцион для музеев!

– Ну да, а на вырученные деньги купить… Швейцарию.

Девушка на кассе говорит, что она тоже давно смотрит на это платье, но что оно, к сожалению (!), последнее. Я ей говорю, что, когда оно мне надоест, я смогу одолжить ей его (моя доброта безгранична, как море, я готова подарить Швейцарию незнакомому человеку!).

Хорошо, что примерочные в этом магазине закрываются на замки. Становится смешно видеть свое отражение в зеркале, мои волосы торчат в разные стороны. Оставляю тебе засос не шее, сопротивление бесполезно!

И тут как будто невидимая рука распыляет передо мной светящиеся блестки…

– Эй, ты в порядке? – твой голос взволнован пропорционально моему состоянию.

– Ну вот, звенит…

– Звенит?? – вопрос остается без ответа, потому что я тут же проваливаюсь в пустоту, туда, где плачут сны, где поджидают провалы в памяти и длинные темные коридоры. Время остановилось, мне кажется, будто я царапаю закрытую дверь. Руки свело намертво. Везде летают белые снежинки, хотя они больше похожи бриллиантовую пыльцу. Обычная снежинка весит около миллиграмма (очень редко 2-3 миллиграмма, хотя бывают и исключения – самые крупные снежинки выпали 30 апреля 1944 года в Москве. Пойманные на ладонь, они закрывали ее почти всю целиком и напоминали страусиные перья, можно было бы устроить отличную фотосессию).

Я открываю глаза. На ресницах капельки воды, перед глазами все еще снежные блестки. Как будто наступила зима. Холодно. Хочется спать. Люди в черном существуют. Они приходят со своей секретной штукой и, нажимая на кнопку, как в том фильме, стирают память. Ты что-то говоришь мне, я рада тебя видеть, но все еще не могу отличить сон от реальности… Глаза наливаются свинцом, и я уже не могу их открыть. Полностью прихожу в себя уже дома. Мне кажется, я играю сама с собой в телепорт, и только что телепортировалась из нового молла на утром помятые простыни в нашей спальне. Как много сил на это затратилось…

Твои мысли наполнены грустью, я чувствую, когда ты грустишь… Ты сидишь на балконе и куришь мои сигареты, а я ненавижу, когда ты куришь, у тебя потом начинается кашель. Я пытаюсь встать, но чувствую дикую слабость.

– Привет! Проснулась? – я отчетливо слышу ноты облегчения в твоем голосе.

– Привет! Прости, что заставила тебя нервничать… – я устало хлопаю тяжелыми нарощенными ресницами.

– В последнее время это происходит настолько часто, что скоро это войдет у меня в привычку… – Наблюдаю, как от твоей почти потушенной сигареты поднимается вверх еле заметная струйка дыма.

Ты приготовил мне бульон с бутербродами, я выбросила их с балкона (49-й этаж). (Обращаюсь к небу, чтобы они упали не на твою машину, потому что я не знаю, где ты припарковался.) А когда ты говоришь, что в курсе, что я к ним не притронулась, я делаю круглые глаза и стараюсь убедительно врать, а когда я убедительно вру, то это выглядит особенно неубедительно. Зато я выпиваю бульон и потом несколько раз напоминаю, что ради тебя я ем. Звучит странно, но тебя это успокаивает.

2

Есть несколько проверенных средств убить голод. Чувство голода длится, как правило, полчаса максимум. Нужно всего лишь переждать это время. Я завариваю себе чай или кофе, тем самым подавляя аппетит. Важно помнить, что всего одно маленькое пирожное может привести к срыву. Я знаю об этом, поэтому не держу в комнате никакой еды. Помню время, когда весы еще показывали 46 кг при росте 172 см. Меня пригласили работать в модельное агентство, у меня появились худеющие подружки и менеджер, смыслом существования которого являлось отсутствие углеводов в моем рационе. Так начались мои особенные взаимоотношения с едой, или, точнее, с ее отсутствием… Самое сложное – продержаться первую неделю, потом у вас появляется спортивный интерес, это становится делом принципа, испытанием силы воли. Я даже начала вести график собственного веса. Я вошла в азарт и полностью исключила из рациона мучное и сладкое, начала пить зеленый чай. Я видела результат, и это стало стимулировать меня еще сильнее. Я стала больше времени проводить в фитнесе. Стала есть салат и яблоки на завтрак, а на ужин пила жиросжигающий кофе. В день уходило где-то по 300-400 грамм, это, по моему мнению, оптимальный вариант. Когда я дошла до 41 кг, вес перестал двигаться, хотя я все так же продолжала не есть. У меня началась паника, а все оказалось очень просто. Обмен веществ замедлился. Как правило, вес остается без изменений неделю, потом процесс идет дальше, но уже не так активно.

Недавно прочитала статью, где было написано: ученые выявили, что у людей, которые в силу определенных обстоятельств вынуждены были голодать (как та девочка, которая заблудилась в тайге и бродила по ней более трех недель), практически полностью обновляется организм. Это происходит за счет того, что, когда мы перестаем есть, организм от безысходности начинает лопать в первую очередь больные клетки, а наряду с разрушением больных клеток организм вместо них производит новые, абсолютно здоровые. Восстановление и обновление тканей сопровождается и их омоложением! Из чего следует, что голодание полезно даже тем, кто не рвется в мир высокой моды.

Давайте подумаем, зачем вообще нужен голод? Наш организм устроен так, что ему намного легче заставить нас что-нибудь съесть, чем начать переваривать жировые отложения, так как на это нужно намного больше энергии, и ему просто в лом! Не поддавайтесь на провокацию! Конечно, все это требует силы и выдержки, но это того стоит. Все чувства обостряются, и тебя словно уносит в какую-то нереальность, ты будто сливаешься с воздухом, чувствуешь запах ветра из раскрытого окна, ощущаешь послевкусие мятной пасты, за спиной вырастают крылья, ты почти летишь, а потом замираешь и паришь где-то в районе 7-го неба. Еще чуть-чуть и мы сможем ходить по песку, не оставляя следов…

3

Смотрю свои психоделические сны. В них я могу летать, не то чтобы я боюсь упасть, просто в этом есть что-то потустороннее. Становится немного жутко, и преследует ощущение невозвратности. Я оказываюсь в белой комнате, где голос откуда-то сверху говорит, что я должна попрощаться со своей прошлой жизнью, и все события пролетают у меня перед глазами, как в 3D кинотеатре. Я понимаю, что это конец… и очень хочу жить, но мне уже не вернуться. Я плачу, плачу о том, что не успела сделать…

Я просыпаюсь с горьким послевкусием от увиденного и иду скорее в душ, чтобы смыть с себя весь этот ночной кошмар. На часах 12, а значит, я не успею рассказать тебе свой сон до полудня, чтобы он не сбылся.

Утром слабость ощущается особенно сильно. Я завариваю себе кофе, мне необходима утренняя доза бодрости. Тебя нет дома, мне становится немного грустно. На холодильнике надпись «don’t feed the models», несмотря на это ты купил мне диетический йогурт, яблоки, листья салата и поставил внизу смайлик. Салат можно заправлять оливковым маслом, оно полезно для кожи, но только 1 чайную ложку, на завтрак. Я смотрю в окно. 49-й этаж. Вертолеты летают ниже уровня нашего окна. Один раз объявили пожарную тревогу, и пришлось спускаться вниз пешком, потому что отключили все лифты. 49 этажей вниз… сейчас не вспомню, сколько это было ступенек… Ты почему-то начинаешь нервничать, когда я стою возле окна больше двух минут…

– Любимый, расслабься, я же не собираюсь прыгать, – говорю я тебе. А ты вместо ответа смотришь на меня с подозрением.

На столе лежат приглашения для друзей на предстоящую презентацию, я взяла их у Стефана, своего менеджера, если придет кто-то близкий, мне будет спокойнее, потому что у меня есть 50% вероятность того, что там будет Марсель, мой бывший… Моя квартира завалена мягкими игрушками, особенно медведями. Шедевр моей коллекции, подарок из моей прошлой жизни, скрывающий обо мне то, что не знают другие, это бежевый коллекционный мишка с сапфирами вместо глаз и бриллиантовой радужной оболочкой, мишка изготовлен в честь дня рождения компании Steiff, всего 125 экземпляров, моя гордость. Чувствую себя плюшевым меценатом. По моему мнению, исключительно удачное вложение. Если вдруг я передумаю быть меценатом, я смогу продать его и купить porsche cayenne… красный. Обожаю красивые жесты и людей, которые на них способны… правда, до определенного момента… я всегда являлась сторонницей золотой середины, хотя сама то и дело впадаю в разные крайности, как это и ни парадоксально…

Когда занавес опускается и актеры перестают играть, они предстают перед зрителями в обычной жизни, без масок и заученных ролей, они выходят из сказки, которая работает по системе Станиславского и дает активный приток эндорфинов в мозг, ровно столько, сколько идет спектакль. А потом часы бьют 12, и карета превращается в тыкву… Жизнь и вправду – чудо. Жаль только, что не всегда. Все так и начиналось, как в сказке про Золушку… пока не опустился занавес… Марсель научил меня простой истине, что всему есть своя цена, все покупается и продается, и, делая ставку на платиновую карту, никогда не останешься в проигрыше. Одним легким движением он перевернул мировоззрение маленькой девочки, которая давала концерты на фортепиано в Гнесинке и прыгала на пуантах в балетном классе, стирая ноги в кровь, которая не видела другого мира за рамками музыкально-балетной школы. Девочки, которой предрекали стать великой балериной. Я была воспитана в лучших традициях аристократии, родители постарались и воспитали во мне мораль и высокую нравственность. У Марселя была своя мораль и своя правда. Он пришел и разрушил привычное мировоззрение, сломав все границы годовой мультивизой. Он был принцем на сверкающем «мазератти», который нарисовал яркими красками другую жизнь, как будто подсмотренную из моих снов… Я не хочу делать из него чудовище, он просто показал мне ту часть королевства, на которую не попадают лучи солнца. Я тогда и думать не могла ни о каких диетах, школа отбирала у меня все силы, и съеденных калорий с трудом хватало на половину суточной потребности. Марсель встретил меня после уроков, когда я в своей школьной юбке в клеточку и бесконечно худыми ногами возвращалась домой. Он облил меня грязью, когда проезжал мимо самой глубокой лужи, потом остановился, долго извинялся и уговаривал поехать с ним в химчистку, потом поесть мороженого, потом в кино, Диснейленд, куда угодно… Но мама очень строго запрещала мне садиться в машину к незнакомцам, поэтому ему пришлось буквально охотиться за мной. Это был спортивный интерес, азарт, что-то новое, и он не мог покинуть рулетку, потому что уже поставил все фишки на красное. Родители не могли обеспечивать меня в полной мере, обучение в школе стоило дорого, а он это компенсировал. Он дарил мне воздушные шарики, игрушки, и я незаметно для себя начала им гордиться. У меня появились новые шмотки, я стала звездой школы, он ходил со мной по магазинам и покупал все, что я хотела. У меня появились деньги, а я не знала, куда их тратить, и спускала все на сумки от токийских дизайнеров, майки с ямайскими флагами, рваные джинсы, усыпанные сверкающими стразами, бесконечные латте с белым шоколадом и малиной, золотые подарочные в магазины парфюмерии и косметики, золотые подаренные с сапфировым корпусом, отмеряющие изогнутыми стрелочками от звонка до звонка в школе, стала счастливой обладательницей master card platinum, французского черного кружева, и «я тоже хочу такую» комнаты с итальянской мебелью в розово-золотых тонах. Посыпала блестками тетрадки, разрисованные его именем. Меня притянуло, такую правильную, к неправильному. Я чувствовала, что становлюсь другой, и втянулась, постепенно начиная обретать независимость. Подружки в школе мне завидовали, наэлектризовывая воздух свежими сплетнями, я ощущала это кончиками своих пепельных волос и кайфовала, потому что чувствовала себя избранной, как Нео, а он был моим Морфиусом, я выбрала красную таблетку и сошла с привычной дорожки. Первое время он даже не прикасался ко мне, как это ни странно, а я думала, что так и будет… Помню, он еще пообещал купить мне супертитулованного щенка с выставки в тот день, но мы заехали к нему домой, и он перестал быть привычным Марселем, которого я знала, милым и добрым, и перестал себя контролировать. Все получилось очень грубо… Я ревела в душе, смывая с кожи его Balafre от Lancome. Мне казалось, я не хочу больше жить, а он дал мне денег вместе с ключами от его шикарных апартаментов, потому что у него был важный звонок и он должен был срочно уехать, а я с размазанной тушью пошла в Vouge cafe и напилась, первый раз в жизни. Я знала, что рано или поздно это должно было случиться, я знала, но продолжала жить в своем зазеркалье… Тогда я многое о нем поняла, а может, впервые за долгое время взглянула на вещи реально. Его правда была покрыта иллюзорно-показной философией, загримированной ею, чтобы не было возможности разглядеть его истинное лицо… Я не была готова к этому, к той правде, которая обрушилась на меня как лавина, к поведению, продиктованному его личными убеждениями, я была очень зла не него. Я сказала, что останусь у подружки на ночь, а на следующий день не пришла в школу. Если бы у меня был телефон людей в черном, я бы позвонила им и попросила, чтобы они стерли мою память. Это было бы лучшим подарком на тот момент… Весь следующий день я провела в торгово-развлекательном центре. Я смотрела премьеры кинофильмов, ела попкорн, покупала новые шмотки, кормила голубей французской булкой… Я пыталась заполнить свой разум новыми эмоциями, насколько это было возможно… Он звонил мне всю неделю, я не отвечала, или отвечала и говорила, что занята. Он поймал меня, когда я возвращалась из школы, и сказал: «Балеринка, ну все же хорошо, поехали, у меня для тебя сюрприз» – и я села в машину. В тот момент я поняла: что-то во мне сломалось, и я уже никогда не стану прежней… Я его ненавидела, но играла по его правилам, я шла на это, потому что чувствовала, что должна пройти этот путь до конца. Тогда он подарил мне этого самого медведя, в то время я даже не могла себе представить, СКОЛЬКО он стоит, а в глазах Марселя читалась гордость, измеряемая нулями за плюшевое прощение. Там, где есть плюшевые ангелы, которые дарят своим обладателям счастье за десятки тысяч евро, неподалеку бродят реальные демоны. Я пытаюсь не вспоминать прошлое и не смотреть старые фотографии. Много чего еще я попробовала тогда в первый раз. Помню вечеринку, на которой я пробую свое первое колесо, и «ты что, ни разу не пробовала кокс?!». У меня появился новый круг общения и собственное мнение. Нет, я не стала хромированным клоном из клубной тусовки, как это обычно случается, просто одна балеринка выросла и появилась другая – с немного потухшими глазами и с душой, привыкающей к безразличию, после того как крыльям пришлось дать отставку, очень уж они хрупкие… ИТС ФАКИНГ ЛАЙФ!

Я стала воспринимать в нормальном ключе те вещи, которые раньше меня шокировали. Он изменил меня, но ему этого было мало. Люди всегда разрушают то, что любят. Марсель снял наконец маску окончательно, перестал играть, а может быть, просто уровень цинизма в его крови пришел в привычную норму… Мы расстались после того, как понятие «частная собственность» в его жизни стало со мной синонимами. Потом была череда звонков и угроз, я не боялась, просто собрала свои вещи и уехала из его пентхауса в обычную съемную квартиру, я как-то сказала ему: «некоторых птиц не удержать в клетке, их перья слишком яркие…», а он считал, что нельзя купить только динозавра.

Он все еще ждет меня… Иногда, когда мне кажется, что поставлена точка в нашей с ним кредитной истории, я получаю от него письмо на mail, где он пишет, что прощает меня, и надо только позвонить ему, чтобы забронировать билет в один конец и скрыться за горизонтом без соответствующих титров про то, что они жили долго и счастливо… Огоньками, как от елочной гирлянды, мерцает прошлое… прошлое… от слова «прошло»… и поэтому не надо его ненавидеть…

4

Сегодня мне позвонил Стефан, чтобы узнать мои планы на ближайшие дни, я заявляю, что абсолютно свободна. Он говорит, что есть работа в NY, я, естественно, соглашаюсь, потому что обожаю NY! Он говорит, что вышлет резервацию билетов на mail (его ты тоже периодически просматриваешь, хотя я давно уже завела вторую почту для личных целей, про которую ты ничего не знаешь, или я только так думаю… За время совместной жизни у меня сложилось впечатление, что ты знаешь абсолютно все!), мы желаем друг другу удачного шопинга, красивого загара и прощаемся довольные друг другом. Стефан – своими 30% от моих заработков, а я – возможностью съездить в NY, навестить старых знакомых.

Я звоню тебе, чтобы сообщить о своих планах (если ты еще не в курсе), ты говоришь, что отвезешь меня в аэропорт.

Иногда мне кажется, что ты незаметно прикрепил ко мне жучок, когда я спала. А может, он вмонтирован в подаренный тобой кулон в виде солнца, в самую середину?!

В машине едем молча. Ты уже перестаешь удивляться, зачем мне такое количество вещей на такой короткий срок, потому что давно знаешь, что в этих чемоданах вся моя жизнь. Ну конечно! Чего только стоят новые босоножки из кожи питона?!

Ненавижу прощаться, даже на пару дней, как будто ниточки, которые нас связывают, натягиваются до предела, что-то внутри щелкает, и ты, переступая себя, идешь к стойке регистрации. Я прячу глаза под огромными черными очками, соленые дорожки из-под них не остаются незамеченными. Ты грустно-грустно улыбаешься. Перед посадкой набираю твой номер.

– Я уже скучаю!

– Я тоже, знаешь, когда я проводил тебя, в машине стало так пусто… Я и раньше ездил без тебя, но сейчас как-то по-другому…

Слезы текут рекой, их уже не остановить… Мои нервы обострены до предела. Успокаиваюсь двумя ментоловыми.

Я люблю летать. Перестала бояться, когда пришло осознание, что даже если что-то случится, то моя паника не в силах будет что-то изменить. Всегда смотрю в окно при взлете, если только не опоздала и мне не дали билет в самом центре какого-нибудь боинга, где приходится всю дорогу играть в play station.

В прошлый раз моим соседом в самолете оказался пилот из Швейцарии, его еще звали Гэрри, как улитку из мультика про Спанч Боба, поэтому-то я и запомнила его имя, хотя обычно у меня с этим проблемы… От него я узнала про точку невозврата, ей называют ту точку на взлете, после которой остановить движущийся самолет уже невозможно. После которой ты просто обязан взлететь, после которой возврата нет… а я задумываюсь, сколько таких точек в своей жизни я уже прошла…

Стюардесса раздает печеньки в виде животных и чипсы. Обожаю чипсы, но стараюсь не смотреть в их сторону, они меня слишком провоцируют. Заказываю себе только кофе.

– Сливки?

– Нет, спасибо.

– Сахар?

– Нет, просто кофе. Черный. Спасибо.

В черном кофе содержится всего 2 калории. Добавьте туда сливок, и получите 120, и я уже молчу про сахар! Я выпиваю свои две и засыпаю. Как вы уже поняли, группа людей, которая пьет кофе, чтобы не спать, ко мне не относится. Когда открываю глаза, вижу черное небо за окном, это было бы нормально, если бы мы летели ночью… Самолет начинает трясти. Мужчина рядом со мной просит мятные конфетки у стюардессы, она предлагает ему надеть маску, но он отказывается, потому что изо всех сил старается скрыть свой страх. Она ходит по салону с улыбкой, но в ее глазах я читаю неуверенность.