Смотритель

– Правда? – лукаво спросила Полина.

– Правда! – искренне ответил Владимир, глядя ей прямо в глаза. Та улыбнулась.

– Поплаваем? Наперегонки? – задорно спросила она.

– Уверена? Давай! – поддержал он её.

Полина, перевернувшись, быстро поплыла в сторону берега. Владимир, полюбовавшись ей, устремился следом.

Достигнув берега, он поджидал её, стоя по шею в воде и пряча улыбку. Полина, подплыв к нему, тоже попыталась встать на ноги, но, не нащупав дна, испугалась и ушла бы под воду – однако Владимир был начеку. Подхватив её за руку, он приподнял её над водой.

– Ты что делаешь, а? – спросил он.

– Прости, я просто встать на ноги хотела – а дна нет – ответила она с испугом.

– Поля, я сейчас на дне стою. Мне тут по шею, а ты мне едва до плеча без каблуков. Конечно, ты до дна не достаёшь! – улыбнулся он.

– Ой, и правда! Я и не сообразила! – виновато улыбнулась она.

– Это ещё раз доказывает, что одной тебе гулять нельзя! – засмеялся Владимир.

– Сам виноват! Надо было сразу со мной идти, а не одну в море отпускать! – притворно обидевшись, ответила Полина.

– Каюсь, грешен. Ты давно тут?

– Не знаю. Часа два, наверное. Плавала всё время, потом на воде лежала.

– Понятно. У нас где-то час ещё есть, потом ветер поднимется – метеосводку передали.

– Шторм будет?

– Нет, но оставаться здесь будет нельзя, сама понимаешь.

– Понимаю.

Они немного помолчали.

– Володя… Покатай меня на руках по воде – тихо попросила Полина, глядя ему в глаза. Он, не говоря ни слова, подхватив её одной рукой под живот, пошёл вдоль берега. Прикосновение его рук вызвало в Полине целую бурю чувств. Жар от его руки растекался по её телу, словно жидкий огонь, сердце забилось сильнее. «Ты мой, Володя… Мой… Никому я тебя не отдам!» – думала она. Щёки начал заливать румянец – она чувствовала, как они горят.

«Какая же ты необыкновенная, Поля! Как же с тобой хорошо!» – думал он, катая её на руках по морской глади. Сердце стучало в груди, гоня по жилам бурлящую, от нахлынувших чувств, кровь. Трепет её тела, который он ощущал всем своим существом, только добавлял огня. Он хотел, чтобы этот миг не заканчивался никогда, чтобы она всегда лежала на его руках – легкая, почти невесомая и такая желанная женщина. Его женщина.

***

Начал подниматься ветер, и они, с сожалением, вышли из воды на берег. Владимир, с восхищением, смотрел на Полину.

– Полина, ты просто русалка! Какая же ты красивая! – он не скрывал свой восторг.

– Ну, хватит уже! Ты меня как будто съесть готов! Медведь! – засмеялась она.

Он, улыбнувшись, повернулся, чтобы взять полотенце. На его левой лопатке, Полина увидела два уродливых шрама – как будто туда воткнули два раскалённых куска железа. Она неслышно подошла к нему, и коснулась их пальцами. Владимир слегка вздрогнул, но не проронил ни слова. Её нежные пальцы, лаская, погладили эти отметины, словно пытаясь успокоить боль. По его спине прошла волна дрожи, и он повернулся к ней. Карие глаза Полины, полные слёз, смотрели на него с нежностью.

– Это… Это то, о чём ты мне говорил? – тихо спросила она.

– Да… Давно уже было, но помню… – так же тихо ответил он.

– Расскажешь?

– Нет. Не сегодня… Может быть… Потом…

Не в силах сдержаться, Полина обняла его.

– Прости меня, пожалуйста… Я не буду больше спрашивать об этом.

– Спасибо… – глухо ответил он.

Они молча собрали вещи. Справившись с внезапным всплеском воспоминаний, Владимир посмотрел на Полину.

– Ты не замёрзла? – спросил он – Ветер довольно прохладный, а ты в мокром купальнике.

– Есть немного – ответила она – И вправду ветер посвежел.

Словно помогая ветру выдуть из них остатки тепла, солнце скрылось за большой тучей, медленно проплывавшей по небу.

– Тогда пошли ко мне. Буду тебя поить фирменным напитком от Иваныча! – слегка улыбнувшись, сказал Владимир.

– Да? А что за напиток? – заинтересованно спросила Полина.

– Что-то среднее между глинтвейном и грогом. Понятия не имею, откуда Иваныч взял этот рецепт, но согревает он действительно здорово!

– Раз так – то я согласна!

– Идём!

Взявшись за руки, словно школьники, они пошли в сторону маяка. Ветер усиливался, солнце не показывалось из-за туч. Полина действительно начала замерзать, и Владимир, почувствовав это, ускорил шаги. До маяка оставалось совсем немного.

***

Войдя во двор, они обнаружили там Тадаши, сидящего около дома. Завидев их, пёс, радостно залаял и подбежал к ним. Было видно, что прохладный ветер и спавшая жара вернули ему обычную весёлость.

– Что, дружище, нравится погода? – улыбнулся Владимир, погладив собаку.

– Жарко ему в такой шубе на солнце! Так, конечно, лучше! – сказала Полина. Тадаши, лизнув ей руку и весело гавкнув, куда-то убежал.

– Володя! Ты мне обещал какой-то согревающий напиток, правда? – спросила она.

– Сейчас будет! Пойдём. – ответил он, распахивая перед ней дверь. Полина, с любопытством, вошла в его дом.

Небольшое помещение было разделено на две неравные части. Одна комната, побольше, служила сразу всем: кухней, столовой, кабинетом, библиотекой – словом всем, кроме спальни. Старые шкафы с книгами, стоящие вдоль стены, и буфет с посудой, смотрелись очень архаично на фоне современного письменного стола с ноутбуком и принтером. Электрическая плита на две конфорки, соседствовала с чугунной раковиной для мытья посуды. Небольшой обеденный стол и два стула выглядели тоже не новыми, но моложе книжных шкафов и буфета. Люстра с абажуром, явно начала двадцатого века, дополняла картину. На другой стене расположилась вешалка для одежды, на которой висела куртка Владимира, непромокаемый плащ и какая-то рубашка.