Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– Узнать его не трудно, он очень хорош собой и носит монашеское одеяние, его череп брит, а на затылке коса. Зовут его Син-Лисат. Если мы с вами поторопимся, то вы сможете разделить вечернюю трапезу именно с ним. На удивление он достаточно общителен, мы с невестой были любезно приглашены им на прогулку, где он делился с нами невероятными историями из жизни храма.

– Спасибо тебе огромное, Тантея, прости, если я как-то обидела тебя. Можешь списать это на моё происхождение, я впервые в Синджаве, и многое для меня здесь удивительно. Я не хотела принести тебе зло в своих словах.

– Всё хорошо, леди Илина, обслуживать вас очень приятно. Теперь одевайтесь, а я вынуждена вас покинуть. Мои обязанности полностью выполнены.

Тантея встала со скамьи, накинула обратно свой шёлковый халат и вышла босиком из термы номер семнадцать. Илина посидела пару минут, наслаждаясь чистым телом, после чего с неохотой осмотрела старую грязную одежду. Заметив, что банные принадлежности ещё остались и то, что она владеет магией, как и раньше, она быстро окунула всё в мыльную воду и лёгкими движениями рук состирала прямо в ванне, где её мыла Тантея.

– Арто, прости меня за эту пакость, надеюсь хозяин терм не обидится, но идти в этом вонючем одеянии я не хочу.

Достав вещи, с помощью нескольких простых заклинаний она высушила белье, отёрла кожаные вещи ароматным маслом, блузку духами и нарядилась в уже чистую, достаточно опрятную одежду. Покидала термы колдунья в спешке, надеясь, что никто не заметит её маленькое хулиганство. Она подошла к мао Цао-Лингу и с уважением попросила счет.

Когда хозяин терм протянул ей бумагу с указанием услуг, девушка долго не могла понять много это или мало. Все услуги термы стоили сто двадцать тереонов, она с улыбкой отдала их и положила ещё девять для ровного счета, сказав:

– Передадите их лично Тантее, она была просто потрясающей, спасибо большое – торопясь найти Син-Лисата, Илина не стала дожидаться речи мао Цао-Линга и выбежала прочь. Дождь к её счастью, уже закончился, и солнце заходило за горы.

Хозяин аккуратно собрал все деньги, которые ему дала Илина и непонимающе смотрел на девять монет.

– Вай-тонг, подойди пожалуйста.

Пышная чжи-торонка вышла из комнаты за стойкой хозяина.

– Что случилось?

– Скажи, а в каких термах у нас находится Тантея?

– В шестой, уже несколько часов приводит в порядок тяо Сай-Цзун из дома Цзун Мин. Девочка в чём-то провинилась?

– Нет, – Цао-Линг помолчал, посмотрел на деньги, после чего продолжил, – термы семнадцать никто не обслуживал, но леди оставила девять монет Тантее.

– Быть такого не может, я лично помогала девочке собрать все принадлежности для помывки старой, – Вай-Тонг осеклась, – уважаемой тяо.

***

Илина спешила, как никогда раньше, в её голове зародился прекраснейший план, который она могла осуществить с лёгкостью и красотой истиной ученицы Стэмлинского Конклава. Илина торопилась в ресторан «Красный карп», хорошо, что в Синджаве все места были подписаны на указателях. Она шла на встречу с Син-Лисатом, прокручивая в голове раз за разом план, как она узнает его и попросит провести экскурсию в храм к их богу Жай-Бао. Оттуда с помощью магии она вытащит его оглушённым и слегка раненым. Местный паренек, который всю жизнь обитает в горах явно сможет под страхом расставания с жизнью провести её по тропам до нужного места. Он должен знать примерное расположение храма, поскольку гора Старцев стоит примерно в той же полосе. Илина хоть и не была сильна в географии, но понимание о том, как древние народы строили храмы у неё всё же было. Люди по той же схеме строили храмы Арто. Самый главный на стене, где все страждущие могли найти обитель, а остальные в шаговой доступности от крупных населённых пунктов. Следовательно Храм Ночи должен стоять где-то возле столицы, а рядом со столицей находится только одна гора – это Стальной пик, там по преданиям был убит дракон. Илина взвешивала по дороге все минусы и плюсы своего плана. Она думала, что делать, если паренёк не будет знать место, где эти координаты, что тогда делать. Решения на удивление колдуньи находились сами собой.

– А не сможет помочь, голову сверну и всё. Пока спохватятся, сто лет пройдёт, Синджава большая, смогу и за деньги нанять какого-нибудь пропитого следопыта, который в картах разбирается.

Девушка, занятая своими мыслями, уткнулась носом в ворота ресторанного двора «Красный карп». Вернувшись в реальность, она одушевлённо зашла внутрь, внимательно вглядываясь в каждого из посетителей. На уличном дворе никого похожего на описание, которое ей дала банщица не было. Собравшись с силами и пытаясь скрыть улыбку, вызванную своим собственным коварством, Илина аккуратно зашла в здание. Внутри народу было поменьше, оно и понятно, после дождя на улице была очень приятная погода. Не успела девушка осмотреться, как её встретил видный юноша в чёрном халате с золотыми оторочками.

– Леди, вы желаете выбрать столик в нашем заведении?

– Да, позвольте я сама осмотрюсь – Илина всё ещё в штыки воспринимала намерения чжи-торонов во всем предложить свою помощь. Столик выбрать она была в силах и сама.

– Хорошо леди, когда определитесь, я подойду к вам.

Колдунья удовлетворительно кивнула головой и стала осматривать тех, кто уже сидел в зале ресторана. В дальнем углу возле выхода на террасу с фонтаном она увидела именно его. Чжи-торон, рост чуть больше двух метров, крепкий и худощавый. Тантея не соврала, монах был статный, у него было вытянутое лицо с явными острыми скулами. Он был словно эталоном красоты среди чжи-торонов. На нём были жёлтые полотняные штаны и тапочки на плоской подошве, сверху такая же жёлтая рубаха с высоким воротничком, застёгнутым на две пуговицы. С левого плеча свисала ритуальная ткань красного цвета, которая уходила под правую подмышку и была вшита в рубаху. На шее красовался огромный медальон на деревянных бусах. Глаза у него были холодные и очень глубокие, а волосы завиты в длинную косу, чёрную, словно смоль. Он мирно сидел с кружкой чая и что-то тихонько напевал себе под нос.

Илина встрепенулась и уверенной походкой подошла прямо к столику монаха

– Прошу простить меня, вы Син-Лисат?

Монах медленно поднял свой глубокий и холодный взгляд на Илину, подумав с несколько секунд, он сказал то, что она поняла не сразу.

– Леди, вы не ошиблись, назвав именно моё имя, но это не удивительно. Вот, что удивительно, не проявив никаких действий, которые могли бы повлечь последствия, направленные на два явно противоположных результата, а именно: пагубные или благодатные, вы приносите свои извинения, за то, что ничего не сделали. Это очень странная форма знакомства, с которой человек может обратиться ко мне. Замечу, что только люди извиняются за ещё несовершённые поступки, обозначая сразу разнообразие их поведения без определенного склонения в ту или иную сторону их намерения. В этой ситуации, если рассматривать ваши слова с уже совершёнными действиями, то вы извиняетесь за то, что подошли к моему столику именно в это время и в этом ресторане. Если вы хотите извиниться за это, сравнивая меня с мерилом, которое проводит оценочные действия вашего поведения, то тогда всё вполне логично, но впредь в нашем разговоре я попрошу сначала совершать поступки, а потом, оценив их пагубность, приносить извинения или нет.

– Что? – остолбенев переспросила Илина.

– Свожу ваши интеллектуальные потуги к минимуму, чтобы не очернять вас, не зная полностью. Отвечу так, как вы и ожидали, чтобы ваш шаблон общения, подготовленный заранее, не рушился, как карточный домик. Да, я Син-Лисат, и если вы просите у меня прощения, то я вас прощаю. Вы можете и дальше общаться так, как уже простроили диалог в вашей голове, не отвлекаясь на факторы, которые оказываются важнее, чем те данные, которые я должен был вам сообщить.

– Меня зовут Илина, мне про вас рассказала Тантея из терм в квартале «Тысячелетнего Лотоса», разрешите присесть к вам за столик. Банщица сказала, что только к вам я могу обратиться со своим вопросом.

– Ваше имя несёт самую большую информационную нагрузку, поскольку в дальнейшем диалоге мне придется обращаться именно по нему. Но скажу вам честно, данная информация мало значит для меня, целенаправленно запоминать его я не намерен, поскольку моя память принадлежит только мне. Рассказ про банщицу из терм не такой захватывающий, он лишён всякого смысла, поскольку указать вам на мою персону мог даже официант, который вас встретил на входе в ресторан. Каждый день, когда нахожусь в городе, вечером пью здесь чай, а, следовательно, данная информация тоже лишена смысла и больше отвлекает от сути вопроса, который вы почему-то разместили в самом конце, убрав с него акцент. Отсюда я могу сделать вывод, что ваш вопрос не настолько критичен, как вы пытаетесь изобразить. Предоставляя информационную неразбериху, вы умышленно пытаетесь скрыть обман, который хранится только в вашей голове. Заключением моей мысли становится вопрос о вашем о прощении, который вы задали в самом начале, поскольку акцент своей речи вы делаете на неважных уточнениях, скрывая потаённый смысл вашей встречи со мной. Как правило он и является изюминкой, до которой я доберусь в самом конце. Надеюсь, что ваш вопрос несёт более светлое намерение, иначе ваше поведение выдает вас, как человека, у которого есть мысли на мой счет, и по большей части они могут сводится к нескольким вещам, а именно: алчность, но тут я вас расстрою сразу, мы монахи не используем деньги в обиходе, поскольку именно деньги измеряют ценность чжи-торона, а не его внутреннее я. Вторая мысль, нанести мне какой-либо вред, поскольку я являюсь не последней персоной в общении с тем, кого принято называть богом, и третья мысль, которая окрашивает наш диалог в более менее позитивный тон – это то, что вам просто стало что-то интересно узнать, а найти информацию в библиотеках вы поленились и решили обратиться к ко мне, но исходя из того, что вы были несколько минут в совершенно другом квартале, означает что в вашем вопросе есть какая-то спешка, которую вы так же старательно скрыли. Что касается вопроса по поводу присесть за этот столик, то его нужно адресовать не ко мне, ведь я простой монах, который пьёт чай в чужом ресторане, и не я принимаю такие решения, как размещение гостей. Но если вы желаете, то присядьте, ведь ваш путь был длинным, и вы прошли его очень быстро, подгоняемые спешкой, обусловленной ленью к самоизучению вопроса, который у вас возник.

Илина молча села. Мало того, что она ничего не поняла, так ещё и чувствовала, что её оскорбили и попытались оценить стоит ли с ней вести беседу или нет. Она молча смотрела на Сина, пытаясь понять, с кем же она имеет дело.

– Если ваш вопрос был срочен, то молчание оттягивает его решение, проводя своё время в молчании, вы перестраиваете исходный диалог, который уже был подготовлен, отталкиваясь от того, что услышали от меня. Я повторюсь, для ваших мыслей и желаний я не являюсь мерилом, так же как и вы не являетесь для меня примером подражания, поэтому складывать свою речь я буду так, как сочту нужным. Ваша задача ускорить время ожидания вопроса, чтобы оправдать столь долгий путь, проделанный в спешке.

– Я просто заметила, что вы очень мудрый человек, который глубоко погружён в свои мысли, и отвечаете вы так, словно специально пытаетесь отмахнуться от меня, как от назойливой мухи.

Син-Лисат молчал, он смотрел на Илину своим глубоким и очень холодным, буквально пронизывающим взглядом, медленно попивая чай.

– Перейду к делу. Я впервые в вашей стране, банщица сказала, что вы можете устроить мне экскурсию к храму на горе Старцев. Не рядовой поход паломников, а экскурсию, показав и рассказав всё, что связано с вашим богом.

Син поставил чашку на стол, подумав немного, он ответил:

– Бог – это определение, которое есть только в ваших краях. У нашего народа нет богов, есть только создание, которое сохранило нацию такой, какую вы можете лицезреть сейчас. Пояснения по поводу того, что вы впервые в стране были излишними, поскольку это видно и так, исходя из вашей одежды, манер и постоянной торопливости. Синджава – страна, где нерасторопность – лучшее средство насладиться окружающим миром. Вы же, леди, находясь в самом роскошном ресторане города не потратили и минуты, чтобы насладиться стенами и картинами, в которые творцы вкладывали глубокий смысл, сокрытый в глубине своих душ, считая, что когда-нибудь это станет интересно народу, но они не понимали, что народ – это огромная группа, разбитая на сегменты, в каждом из которых есть свои предпочтения, каноны, дозволенности и табу. Для меня ваша просьба является откровенным табу. Моё время принадлежит только мне, ваша банщица, видимо, слишком недалёкого ума, если уверила вас в том, что я потрачу часть своей жизни, посвятив именно вам. Можете расценивать это, как эгоизм, но наш диалог складывается только потому, что у меня ещё есть чай в кружке. Если бы его не было, погружаться в суету незнакомки я бы счёл неразумным и нецелесообразным, поскольку на вас ушло бы моё личное время. А время, как мы знаем – это жизнь. Неважно сколько времени я потрачу: час, год или день. Временные рамки так же абстрактны, как и многое в этом мире, но из этой абстракции выходит только один логический вывод. Трата своего времени не возмещается никакими благами, поскольку обращая внимания на чужую суету, я трачу свою жизненную энергию, отведённую рамками природы на другого человека, который в дальнейшем не в силах будет уговорить природу вернуть мне это время.

– Не думала, что монах может быть таким эгоистичным и грубым – возмутилась Илина, выслушав очередную порцию заумных оскорблений в свой адрес.

– Монах – это мое положение среди равных мне. Мое отношение к вам не было подогрето интересом с самого начала, тем более, анализируя вас, я понимаю, что изюминка обмана сокрыта ещё очень глубоко. Глубоко для вас самой, но не для меня. Ни один здравомыслящий живой объект не подошел бы с таким нелепым вопросом, прикрываясь неведомой срочностью, которая не обоснована на первый взгляд, и представляет только личный интерес и сокрытые помыслы у того, кто спрашивает, а в данной ситуации спрашиваете вы, причём ваши вопросы, словно вуаль, окутывают правду, которая недоступна другим. Следовательно, ваши помыслы намного мрачнее, чем может показаться, и теперь я намерен хорошо подумать по поводу вашего прощения.

– Вы хотите сказать, что я лгу вам, верно? – Илина насторожилась, ей начало казаться, не умеет ли читать мысли этот чжи-торон в монашеском костюме.

– Я не хочу сказать, я уже дословно донёс до вас, что ваша правда на самом деле ложь, а вы, леди, переставляете смысл слов в предложении, трактуя так, как будет удобно вам. Ваше дальнейшее поведение может привести к двум веткам развития, это признание и разоблачение истинных причин вашей встречи со мной, или ещё более ожесточенную игру, в которой обвинения будут повернуты против меня, исходя из вашего положения и воспитания в родной стране. Вы не учли тот факт, что ваш наряд не соответствует тому человеку, который говорит правду любому встречному, по нему я сделал достаточно выводов о том, что вы ищете что-то, что не можете найти, и сейчас решили обратиться ко мне, считая, что монах в Синджаве представляет из себя такого же олуха, как и в ваших родных краях, но, услышав неоспоримые доводы, которые раскрывают ваш обман, словно устрица раскрывает створки раковины, вы будете действовать впредь осторожнее и лучше выстраивать свою мысль, которую вы пытаетесь скрыть. Скрыть вы пытаетесь, вероятно, личную тайну с помощью наигранного интереса, с неосознанным подтекстом выведать что-то, что будет стоить твёрдой монеты, прикрывшись при этом своим незнанием этих краёв и кокетливостью, присущей вашему роду. Не отрицаю, последний фактор может и вызвать интерес, если его преподносить в другом ракурсе, но вы не можете сделать этого, поскольку на вашей душе нескрываемая скорбь, она изображена не только на вашем лице, но и обручальном кольце на шее. Точно такое же кольцо у вас на пальце, а, следовательно, сюда вы прибыли совершенно за другим, нежели простая экскурсия в храм, которую должен буду провести вам я.

– Раз вы с самого начала поняли, что это не правда, почему…

Син прервал Илину:

– Увы, вы прослушали ответ. В моей чашке ещё есть чай, пока он не кончится, мои речи могут быть адресованы кому угодно, поскольку не идут в разрез с тем, что я делаю. Сейчас я трачу свою жизнь на себя, изредка отвлекаясь на вашу игру, которой вы пытались обвести меня вокруг пальца. Исходя из начала нашего разговора я делаю выводы, что я вас не прощаю, ибо ваши помыслы будут нести только один контекст моей персоне, оставив только одну ветку развития событий, которая явно будет пропитана неприятными последствиями для меня лично.

– Хорошо, можно сказать, что я услышала. У меня есть координаты Храма Ночи, и мне нужно туда попасть. Я подумала, что монах, живущий в горах, сможет разобраться в них!

– Вот так и снимается вуаль с истинных помыслов человека. Легкий анализ речи, и его хитросплетения уходят в небытие, оставляя лишь неприкрытую правду, которая предоставляет ему на выбор несколько путей, давая выбрать нужный самому, отталкиваясь от того, что он ставит в приоритете, а в приоритете по решению проблемы может быть всего лишь три константы в виде факторов времени, результата и качества. Таким образом, я скажу вам, леди, что ваши домыслы были ясны с первых фраз, человек не совершивший ничего не будет просить прощение, а если просит, то в своих целях и намерениях он уже расставил приоритеты и выбрал одну из констант.

– Хорошо, я сведу весь поток вашей философии к минимуму, задав банальный вопрос, сколько денег вы хотите за потраченное время?

– Мой жизненный цикл был определён при рождении, пройдя элементарные этапы нахождения собственного пути, которые складываются из догматичных очертаний чужого мнения, называемых воспитанием в простонародье. Я давно убедился в своём выборе тратить на ненужное как можно меньше своего времени, поскольку оно принадлежит только мне. Малая часть, которую люди готовы возместить, они измеряют обычным металлом, на который нанесли какие-то картинки и выдуманные номиналы, подвластные только тем, кто и строит торговые пути, обосновывая всё тем, что металл, названный деньгами им просто необходим для продолжения существования, не беря во внимание тот фактор, что существование любого субъекта продолжается и без определенного количества металла, возведённого в высокий культ, путём придания ему ложной ценности и необходимости. Переход социума на рыночные отношения упростил жизненный цикл людей, сократив их время до полнейшего минимума на самопознание, которое многие воспринимают, как инакомыслие. К сожалению, восприятие более открытых форм мышления не всегда ведёт к производству благ или результату. Тут вступают в силу банальные факторы, такие как личная выгода, оперируемая созданными самим же обществом потребностями, как одежда и роскошь. Я не беру во внимание власть и еду, поскольку они относятся к другому аспекту заданного вами вопроса. Вы, леди, не подозреваете то, что, назвав цену своему времени, человек сам сужает свой круг мышления, сводя его к банальным крысиным бегам за наживой, которая определяется оценкой ситуации, и имеет под собой несколько подсознательных решений, которые так же сводятся к двум догматам, таким как стабильность и регулярность. Опираясь на эти догматы, субъект проецирует своё суженое мышление на представленный выбор, убирая из него вариативность и оставляя только две четкие дороги: да и нет. Ведь критическое мышление с чётким разграничением выбора субъект принимает только в той ситуации, когда на кону стоит вопрос ещё большего возведения металла в культ, олицетворяющий для него блага, и начинает сравнивать на весах количество металла и количество затраченного времени. Тот же, кто просит, напротив, выбора не предоставляет, предлагая ложную вариативность развития ситуаций, давая чёткие заложенные да и нет оппоненту, оперируя предлагаемой выгодой. Именно тот, кто спрашивает и владеет ситуацией, не позволяя оппоненту делать выбор, выходящий за рамки желаемого результата, поскольку он уже ограничил свои круг мышления, установив рамки, при которых затраты на что-либо должны быть минимальны с максимальной выгодой для него самого. Тогда мы встречаем противостояние двух суженных до банальности выбора, отбрасывая варианты познания больших благ от данных предложений, заменяя их рыночными отношениями затраты чужой жизни с точки зрения её финансовой окупаемости, которая в мире на самом деле является фикцией, возведённой самим социумом. Делая вывод из моего рассуждения, вы, леди, должны понять, что дар, отмеренный от начала до конца природой, не может покупаться и продаваться, поскольку не принадлежит даже самому хозяину, следовательно, выставив цену за данное время, вы пытаетесь приблизиться к создателю, предлагая лживые блага взамен тем, которые субъект уже имеет.