Истины нет. Том 2

Кардинал не отвечал, он налил себе еще воды и стал медленно пить, будто его мучила жажда.

– Кйорт не святой, но действовать против своих ценностей не станет, – поднажал Волдорт.

– Ты мне поможешь.

– Я тоже не стану, и заставить меня…

– Я даже не думал тебя заставлять, ты, видно, пропустил первую причину мимо ушей. Мне нужно твое полное согласие и поддержка.

– Расскажете?

– Безусловно. Но не сейчас. Сейчас надо отдыхать.

Волдорт начал вставать, но кардинал усадил его назад следующими словами:

– Только у меня еще один вопрос: почему йерро постоянно называет эккури отцом? Вы совершенно разные виды. Уверен, что это никак не связано с твоим саном священника.

Волдорт грустно выдохнул и ответил:

– Потому, что так и есть.

Брови кардинала удивленно взлетели вверх.

– Нет. Он не мой сын, но другого отца он не знал. Так уж вышло, что Харадир не вернулся после одного из Переходов. Он даже не знал, что Нилу тяжела. Меня вызвали принять мальчонку, когда он уже выходил. Бестолочь-повитуха не смогла отличить самку йерро от женщин имперцев. Аарк и арре перепугались и изрезали несчастную изнутри. Я прибыл слишком поздно, чтобы спасти обоих: слишком обширно было кровотечение. Нилу взяла с меня клятву, что выживет сын. И я исполнил обещание.

«Так вот отчего вы тут оказались, – кардинал мысленно поздравил себя. – Я был не так уж и далек от истины. Сын не смог видеть, как умирает отец, и, нарушив все обеты, попробовал выполнить Перерождение. Но что-то пошло не так, и он сам оказался в Немолчании».

– Это грустная история, – сочувственно кивнул Грюон. – И я понимаю теперь, отчего ты делал… то, что делал. Любое разумное существо защищает собственное дитя яростно. И это правильно. Но уверяю, что это бессмысленно. Меньше всего мне нужно, чтобы ходящий пострадал. И я должен славить судьбу за то, что столкнула меня с ним. Лишь он может помочь мне достичь цели с наименьшими жертвами. И я прошу тебя уговорить его. А взамен вы выбираетесь отсюда.

– Если…

– Кровь младенцев добывать не нужно. И когда придет время, я посвящу тебя в свой план. И скажу, что нужно от ходящего. А пока иди отдыхай, отец Волдорт. Завтра мы отправимся в обратную дорогу, тут нам уже делать нечего.

Священник удалился, захватив с собой теплое одеяло. Он не мог заснуть, ворочаясь и наблюдая, как тень кардинала, отбрасываемая пляшущим светом костра, прохаживается по ткани шатра. Мысли, словно дикие лошади, бесконечным табуном проносились в голове, но зацепиться даже за одну не удалось. Усталость взяла свое, и Волдорт уснул беспокойным сном.

Пресвитер от волнения и вовсе не хотел спать. Он ходил по лагерю, мысленно беседуя сам с собой. Иногда наружу вырывались короткие «да», «нет». Его план, который уже, казалось, трещал по швам, неожиданно крепко схватился и снова выглядел стройно и нерушимо. Дело оставалось за малым: обыграть Кашша, который, похоже, уже клюнул на уловку, причем так глубоко заглотив наживку, что даже прислал Аббука.

Грюон потер руки:

– Надеюсь, брат Хэйл справится. Пока он большой молодец.

11.

Солнце давно перевалило высшую точку и сейчас падало к западу, разливая по верхушкам деревьев расплавленный металл. Лес сделался выше и светлее. За два дня пути стройные березы, ракитник, рябина и конические аккуратные ели постепенно сменились разлапистыми соснами. Высокие деревья тянулись к небу, позволяя солнцу освещать лес до самых нижних ярусов. Можжевельник, вереск, черника, брусника, покрытые ковром желтых теплых пятен, играли разнообразием зеленых оттенков. А воздух был наполнен тем чудесным запахом, который бывает только в сосновом бору. Легкий ветерок покачивал самые верхушки вековых деревьев и сразу терялся. Редкие облачка лениво замерли. А небо, видимое через просветы в кронах, казалось бездонной перевернутой чашей.

Хигло ступал ровно, словно понимая, что любое резкое движение отзовется волной резкой боли в теле его хозяина. Да и Арлазар, ведя коня под уздцы, не лез напролом, через кустарники, а выбирал ровные, удобные тропинки.

Ратибора не было видно. Эдали молча вел коня на юг, по направлению к перевалу. Кйорт дремал в седле.

Вдруг зверовщик остановился, обернувшись вполоборота, и прислушался. Вроде все как обычно: шелестит в кронах ветер, перебрасываются трелями птицы да где-то далеко желна ведет сражение с деревом. Мягко трещит под копытами коня опавшая хвоя, да хрустят шишки. Но Арлазар был уверен, что не ошибся: кто-то настойчиво позвал его по имени. Эдали нахмурился. Вот снова. Нет, ему не показалось. Только теперь к имени добавилось «Давай поговорим». Арлазар глянул на ходящего, тот продолжал дремать. Проводник потянулся рукой к колену йерро, чтобы разбудить, но лесной шепот усилился, и в нем отчетливо послышалось: «Не надо. Сперва поговорим». Арлазар дернул коня, и тот снова зашагал. Шепчущий голос исчез, но эдали с нетерпением ждал возвращения Ратибора, который отстал, чтобы убедиться в отсутствии погони или чудовищ Радастана.

В первый день Арлазар собственноручно частично запутал, частично спрятал все следы. И пока Ратибор уводил группу все дальше на юг, в направлении разлома, он постоянно следил за возможной погоней. И лишь под вечер, убедившись, что им ничего не угрожает, позволил сделать привал. Ходящий, который всю дорогу проспал, вечером попросил пить, съел кусок солонины и, закутанный в дорожный плащ, снова крепко уснул. Эдали лишь удивленно выдохнул, заметив, как быстро затягиваются жуткие раны. А на следующий день уже сам Арлазар вел коня вперед, а Ратибор то и дело отставал и подчищал следы.

И вот чуткое ухо уловило спешный, но легкий шаг Ратибора. Зверовщик остановил коня и стал ждать, когда юноша его догонит. Вскоре его силуэт мелькнул среди деревьев. Ратибор заметил, что его ждут, вынырнул из-за густого куста, чтобы полностью показаться, и отрицательно покачал головой. Эдали кивнул: погони не наблюдалось. Жестом подозвал помощника и прошептал:

– Веди к югу, я должен кое-что проверить. Не беспокойся, буду рядом.

Ратибор перехватил коня под уздцы и уверенно зашагал вперед. Зверовщик медлил. Проверил, как выходит из ножен меч, но не двигался с места.

Вскоре он остался один.

– Выходи, поговорим, – произнес он уверенно, – запах цветочного меда в этом лесу столь чужероден, что ошибиться невозможно.

– Обернись, – голос был женский и мягкий, словно легкий шепоток реки.

Эдали резко обернулся, рука непроизвольно легла на рукоять меча. Впрочем, тут же опустилась: в пятидесяти шагах у старой сосны стояла девушка. Смуглая, с большими, чуть раскосыми глазами. Стройная, как лань, и гибкая, как мангуст. Одета в походную одежду с множеством ремешков и в высокие мокасины из оленьей кожи. Через плечо у нее был перекинут дорожный мешок. Незнакомка скинула его на землю и, распустив ремни куртки, обнажила правую руку, которая от кисти до плеча была покрыта красочными татуировками.

– Узнаешь? – певуче проговорила она.

– Элуран, – произнес Арлазар. – Приветствую.

– Приветствую, зверовщик. Твой тотем?

Арлазар поднял руку, рассматривая пальцы.

– Я чистый. Добровольный отказ.

Девушка удивленно вскинула брови.

– Мое имя ты знаешь. Скажешь теперь свое?

– Амарис.

– Прекрасный рассвет, – Арлазар улыбнулся. – Имя тебе подходит, элуран.

Арлазар сделал шаг вперед. Пока они перебрасывались словами, как дети «горячей картошкой», зверовщика не покидало ощущение, что девушка сильно нервничает или чем-то напугана: напряженные, готовые дать стрекача ноги, бегающий по окрестностям цепкий взгляд.

– Давно я не видел своего сородича. Да еще столь прелестного. Полагаю, ты давно следишь за нами?

– Не за вами, за ним, – Амарис проигнорировала комплимент и склонила голову к югу.

– Вот как? – эдали заулыбался во все зубы. – Можно узнать – зачем?

– Ты должен знать.

– Неужели?

– Конечно, – девушка настороженно смотрела на зверовщика. – Я чую, что твоя кровь древнее моей. Где бы ты ни пропадал после войны, Эртаи с тобой явно говорил.