Инфериум. Ты (не) герой
Сказав всё то, что хотел, груз с души Алексея упал. Стало даже легче на душе. Парень направился к выходу, напоследок оглядываясь на друга с верой в то, что сможет сделать его жизнь лучше. Исполнить самые заветные мечты.
Как только Юртин вышел, бегающие полоски на электронных датчиках пришли в изменение. Равномерно подымающаяся грудь Бориса встрепенулась, процесс слегка замешкался, перестал быть автоматическим. Закрытые веки неспеша поднимались, приходящий в сознание барабанщик видел всё мутно, но зрение должно было нормализоваться.
– Лё…ша… – прошептал он, оглядываясь по сторонам. Слова получались невнятными, протяжными. – Ты же-е был здесь? Драгулин, он…
Не успел очнувшийся договорить, как к нему пожаловали новые гости. В палату шагнули двое мужчин, которых боксёру не доводилось раньше видеть. Они принесли миниатюрный металлический кейс, поставили его на пол рядом с койкой. Один из них, вошедший плавной широкой походкой, имел густую короткую тёмно-рыжую бороду с проседью, обрамляющую подбородок. Под небольшим треугольным носом с закруглённым кончиком находились пышные усы, как в прошлом веке закручивающиеся под конец к верху. На гладких, больших, выступающих вперёд макушке со лбом не было и волосинки. Под круглыми линзами с тонкой оправой пациента внимательно рассматривали надменные, но при этом заинтересованные и полные энтузиазма маленькие глаза. Оценивал, довольно прищуриваясь. Словно ребёнок увидел новую игрушку. Не смотря на гладкую кожу лица морщинистые, костлявые, жилистые с пигментными пятнами как у старика руки были переплетены между собой. Одет он был в классический чёрный костюм с бабочкой. На левой стороне пиджака, в области сердца, красовалась металлическая брошь. Брошь в форме трёхглазого черепа.
– Поздравляю с возвращением, Борис. – прозвучал низкий, но оттачивающий правильную интонацию на каждом слове голос. – Позвольте представиться, меня зовут доктор Вениамин Хорматов. Когда-то я тоже владел своей собственной клиникой, но Стражи Мироздания спалили её дотла. Весёлые, однако люди, совсем не ценят истинную науку…вы так не считаете?
– Вы из тёмных магов, да? – насторожился Багрянцев. – Что вам надо?
В ответ он хищно ухмыльнулся, проведя языков по нижней губе.
– Небольшая малость, совсем незначительная. – махнул он рукой, растягивая скрипучим голосом последние слова. А затем вновь по-деловому добавил. – Ваша кровь.
Второй человек в медицинском халате с впалыми щеками и какими-то нечеловеческими, застывшими глазами нагнулся над лежащим, обнажая длинные, животные клыки. Он резко впился в щёку парня, который скорчился и коротко выкрикнул. Когда монстр в человечьей шкуре отстранился, то в его теле начали происходить метаморфозы. Пропорции тела менялись, лицо искажалось до неузнаваемости. Через пару секунд в комнате уже стояла точная копия черноволосого юноши.
– Собственно, на этом ваша польза иссякла. Мы сделали что надобно.
– Дальше вы меня убьёте. – догадался барабанщик, но при этом остался совершенно спокоен. – Некрасиво издеваться над инвалидами, не находите?
– Ну что вы. – артистически захохотал мужчина. – Наши методы деликатны. Вы даже ничего не почувствуете. Кейс, будьте добры…
Диплорэн поднял чемоданчик, передал его начальнику. Тот с ровной осанкой сел на табуретку, повернувшись к пациенту, сложил колени и лакированные туфли вместе. Положив кейс на бёдра, он потёр ладони, расстегнул защёлки, а затем открыл его, пребывая в интриге.
На мягкой чёрной подложке лежал один маленький шприц и закрытая пробкой колбочка с зелёной жидкостью внутри.
– В детстве… – начал он отвлечённо рассказ, извлекая содержимое. – Я любил приносить домой лягушек, ящериц, насекомых в дом и препарировать их. Так хотелось узнать, что же у них там внутри. И это приносило большое удовольствие, мой милый друг. Как было интересно переставлять их органы местами, пришивать части тела разных видов друг к другу. Это будоражило детское сознание, я чувствовал себя Богом! Ведь как это интересно, сделать животное без хвоста с хвостом, скрепить вместе два отдельных организма, заставив их функционировать воедино. Мог создавать свои виды, живые, наслаждаясь их дальнейшим существованием. А ведь у этих низших нет чувств, они не могут вопить от боли, принося нервы. Вовсе нет, я уверен, им нравились их новые, совершенные тела. Мои маленькие создания любили своего создателя…
Хорматов поднял колбу на свет лампы и перевернул её, вставил иголку через пробку, начал неспеша затягивать содержимое. Парень безразлично наблюдал за этим процессом, бежать было бесполезно. Он был готов принять свою участь.
Вскоре раствор перешёл в шприц, по которому Вениамин щёлкнул пальцами и остался доволен.
– У вас ещё есть шанс выжить и даже стать совершеннее! Могу пришить вам одну из экспериментальных рук. Ускорить процесс восстановления, ведь с тремя дырками в кишечнике жить не так удобно. А вот смена пищеварительной системы – верное решение. По вашему желанию я даром дам вам новые глаза, любые конечности. С магией и хирургией вы получите новые возможности.
– Решили сделать из меня подопытную крысу? Я воздержусь от вашего предложения. Предпочту умереть человеком.
– Хм… – наиграно задумался сидящий напротив. – Выбора в нынешнем положении у вас всё равно нет. Я собираюсь вколоть сильнодействующее снотворное, убийство будет невыгодным. Вы попадёте в мою лабораторию, где познаете агонию, испытаете сильнейшие муки. Подвергнетесь изменению и корректировке сознания. Но сквозь боль станете совершенным творением моего гения. Это будет идеальный подарок для Антимага.
– Пока ты этого не сделал, скажу, что Лёшка так просто вам не попадётся. Уж я его знаю получше многих. Так что это он заставит вас помучатся, доктор. Люди с комплексом Бога кончают плохо, просто знайте.
Хорматов ехидно и кратко рассмеялся, чувствовалась в нём нотка желчной неприязни.
– Я и есть Бог. – наклонился к самому лицу пациента безумец. – Спокойной ночи, мой милый друг. Пусть она будет спокойной.
Игла вошла в вену на изгибе целой руки юноши, раствор за пару секунд был быстро введён внутрь. Картинка в глазах Бориса поплыла, звуки стали дрожать, доноситься эхом. Он мгновенно уснул.
***
Алексей шёл по длинной набережной, где из жителей города была в основном парочка бегунов в спортивных костюмах и людей пожилого возраста, разместившихся на лавочках с видом на широкую реку. Солнце играло лучами, переливалось в рябеющей от небольшого ветра водной глади. Летали проворные чайки, иногда присаживались вдоль тянущегося ограждения, изучая чёрными глазками прохожих. Проплывали небольшие лодочки, один раз попался белый скоростной катер. Парень любил иногда прийти в это место и уединиться, завораживал его вид на поток воды, расставленные вряд дома, просторные небеса. Ведь именно тут освобождалось место от высоток, закрывающих замысловатые облака. Можно было любоваться голубым куполом как наверху, так и в отражении. Набережная спасала от постоянной духоты тесных улиц, газа машин, шума, толпы. Здесь не стоит долго беседовать, шутить, отвлекаться. Надо просто наслаждаться моментом. Чтобы духовность взяла верх над бытовой суетой, которой и так облепливали себя остальные люди. Идеальное место, чтобы собраться с мыслями, обдумать какую-то идею, может вообще переосмыслить всю свою жизнь.
Прав был Даниэль, когда сказал, что жизни человеческой у таких как мы не бывает. Обычные люди, прохожие, так беззаботно идут на работу, учёбу. Так однообразно проходят их жизни, но зато тихо и спокойно. Раньше ведь я тоже был таким, совсем недавно. Но теперь всё поменялось. Буквально за один день, по щелчку пальца! И столько всего переключилось, фантазия стала реальностью. Вроде это интересно, но смертельно опасно. Мои близкие уже начали подвергаться нападениям, нельзя допустить повторения этого кошмара. Ни в коем случае. С первого взгляда многие, с обычными жизнями, захотят попасть на моё место. Они же в кино видят это, так вдохновляются. Но я считаю, что там неправдоподобно, не могут быть герои такими весёлыми постоянно. Раньше так хотелось взмахнуть волшебной палочкой, побороться с монстрами, овладеть суперсилой, но почему-то никто не понимает, что психика такого не выдержит. В их окружении же всё иначе: друзья, враги, проблемы. Абсолютно каждая мелочь не такая! Теперь я будто в параллельном мире, уже ставшим чужим, смотрю на всё остальное и…это не моё. Всё бытовое стало пустяком, простые человеческие удовольствия по типу похода в кино или компьютерных игр уже не интересны. Игра на гитаре…когда-то я хотел посвятить этому всего себя. Буквально вчера хотел, но сейчас перед планетой стоит масштабная угроза, да и не получиться уже спокойно играть на гитаре, как все люди. Как все люди…я что, уже не человек? Получается так, по крайней мере психика точно не человеческая. Забавно всё это забавно…пережив столько всего уже начинаю становиться мудрее, философствовать. Где же старый Лёшка Юртин? Ха, нет его больше. Теперь только Антимаг. Отречённый от всего…примитивного. Взявший другую планку, другой масштаб. И теперь все знакомые, все места, даже дом родной…уже не вызывает безопасности. Каждый день – череда новых обстоятельств, новых событий, новой угрозы. Каждый. День.
Интересно, что чувствует настоящий герой? Который жертвует собой, спасает сотни жизней. Почему нам показывают, что такие спасители счастливы, улыбаются, веселятся? А просто как пример для подражания! Ведь мало кто захочет подражать замкнутому, серьёзному персонажу, который всё людское перестал делать, а вместо этого один невзрачный ходит по городу. Наблюдает. Эрвин такой. Вот он – подлинный пример героя, самого настоящего. Уверен, что сам стану таким же. Не специально, просто жизнь так сделает. Она направляет меня, создаёт все обстоятельства. Вечный, самый лучший проводник. Я уже начал меняться и приду к отрешённости от всего глупого, приземлённого. Это и есть верхняя точка, куда надо стремиться. Забавно, я мир теперь вижу другими глазами. Что все искусственные какие-то, суетные, со своими людскими страхами, желаниями. Эх, какие же они глупые, если в любой день монстр из Инфериума может оборвать жизнь каждого. Но они этого не знают, продолжают стареть в своих маленьких мирах. Жить по шаблонам, злиться друг на друга, соперничать. Даже хорошо, что меня теперь там нет. Просто выпал из этого круга. Перешёл на новый этап, без примитивного. Лёгкость-то какая на душе, истинная свобода. Только сейчас осознал свою уникальность, вообще плевать на то, что я какой-то там Антимаг. Главное сознание, оно поменялось. Открылось. Расширилось. Это состояние даже стоит выше счастья. Выше всяких названий. Есть просто миропонимание, ощущение единства и созерцания всего сущего.
Алексей остановился, положил руки на металлическое ограждение, начал любоваться просторным видом. Простоял так довольно долго, наблюдая за ходом реки.
– Красиво, правда? – раздался слева красивый, восхищённых голос молодого человека. – Вода уходит вдаль, облака плывут вместе с ней. И хоть они одинаковые, так похожи друг на друга, но ты уже никогда не увидишь то самое облако или ту самую каплю. Интересно, какой путь ждёт их дальше…
Парень повернулся и увидел, что совершенно незаметно рядом с ним оказался человек, которому на вид было лет двадцать. Он стоял в такой же позе, облокотившись об забор. Одет был в простую белую приталенную рубашку, джинсы. Удивляла внешность, ведь лицо незнакомца было точь-в-точь как у Эрвина! Слегка выступающий под наклоном нос, проницательный взгляд, выделяющийся подбородок. Разве что волосы не кудрявые и чёрные, а прямые и белоснежные! Они стояли ровно, расходились длинной растрёпанной чёлкой, накрывающей лоб. По росту стоявший был высокий, излишне худой, с тонкими руками, ногами, но совсем не ощущался болезненно. От него даже исходило чувство жизни, гармонии, лёгкости.
– Я рад, что мы с тобой встретились, Алексей. – приветливо улыбнулся неизвестный. – Мы с тобой не пересекались, но ты уже видел в порту Зеура, моего хорошего друга.
Юноша повернул голову, давая рассмотреть свои глаза. Радужка отсутствовала, вместо неё от зрачка отходили чёрные кольца, всего их было по три вокруг каждого. По центру зрачков находились по одной небольшой белой точке. Это не пугало, а скорее завораживало.
– Так это вы послали на помощь стеклянного человека? – догадался блондин. – У меня столько вопросов.
– Всё верно. Я наблюдал за твоим приключением с самого начала. Ждал лучшего момента для встречи, и вот он наступил. У нас теперь много времени, можешь задать все вопросы.
– Спасибо за спасение моей жизни, но кто вы такой? Выглядите в точности, как…
– Как Эрвин. Это не удивительно, ведь я его брат! – чуть смеясь, объяснил беловолосый. – Меня зовут Аурен Эрнст и я троедушник.
Глава 22: Последователи Мрака
Зак и Спайк, облачённые в классические чёрные костюмы, несли на руках тела убитых товарищей – брата и сестры Лэйк. Шли они по огромному тёмному залу, стены высотой с пятнадцатиэтажный дом тянулись ввысь и даже не было видно, где их конец. Абсолютно всё в этом загадочном месте сделано из камня или каменных плит, а сводчатый потолок был и вовсе с неровностями вырубленными породами подземной пещеры.
Попав в зал через тяжёлые двери, двое оказались в длинном, широком коридоре с колоннами наподобие прямоугольных параллелепипедов. С обеих сторон вдоль стен тянулись, казалось, бесконечные многоуровневые ряды ниш, внутри которых находились безымянные древние саркофаги. К каждой линии захоронений вела винтовая лестница, от которой отходили платформы. Маленькие ступеньки начинались на первом уровне, а затем уходили во мрак наверху. Единственными источниками света были факела, по одному развешанные на каждой трёхметровой колонне. От них отходил тусклый, кровавый свет, делающей обстановку пугающей и гнетущей.
В самом конце длинные ряды закруглялись, соединяясь вместе. Внизу под ними зияла бездонная пропасть, из которой возвышалась сравнимая с десятиэтажкой статуя. Она изображала человеческое тело в традиционном китайском халате, руки были подняты ладонями вверх, показывая молитву. Но вот только голова была ни человека, ни зверя, а неизвестного существа. Кожу покрывали извилистые симметричные элементы, книзу создающие что-то наподобие бороды. Пасть усеивали крупные клыки, по три боковых с каждой стороны вылезали наружу. Нос напоминал львиный, но настолько насупленный, что мышцы на нём наслаивались друг на друга. От крупных ноздрей по бокам отходили слоновьи бивни, загибающиеся под конец. Торчали острые гоблинские уши. На макушке находилось по две пары рог: нижние небольшие, толстые, а верхние рубленые и длинные, почти как половина тела размером. Будто из черепа вырастали стволы деревьев. На лбу виднелась повязка с тонким орнаментом в виде небольших волн, но самым интересным были глаза. Из глубоких впадин исподлобья грозно смиряли входящих два глаза, радужка которых представляла из себя несколько вырезанных колец. Был и третий, расположенный вертикально. Череп вокруг него раскрывался замысловатой розой. Позади гигантской статуи, между саркофагов находились факела, плотно поставленные друг к другу. Сотни красных огней окружали существо, придавая ему величие.
Двое магов следовали за учениками, одетыми в чёрные балахоны с острыми капюшонами и масками, закрывающими лицо полностью, оставляя лишь узкий вырез для глаз. Вокруг балахонов обёрнут кожаный пояс, на котором закреплялись различные кинжалы или другое оружие. Обувь была специально мягкой, чтобы носящий её смог бесшумно передвигаться.
Шаги спутников отзывались громким эхо в безмолвном помещении. Зак хранил молчание, угрюмо смотря вперёд. Его спутник же решил разбавить тоску и стал на удивление мелодично звонко насвистывать протяжную мелодию. Звук менял интонацию, был громким и чётким.
– Салас, мы в Великом Некрополе Последователей Мрака, можешь проявить уважение?! – вдруг не сдержался и раздражённо выкрикнул мужчина.
– Не будь занудой, здесь первоклассная акустика. Именно такая музыка лучше всего подходит этому местечку. Между прочим, это Сарабанда Георга Фридриха Генделя, великое произведение! Хоть тварь внутри и повлияла на мой рассудок, исказила представления о культуре, но этот шедевр я не забуду.
– Эти холод, пыль…они нагнетают. Да и мёртвые…наверняка всё слышат. – хрипло прошептал под нос Зинклуд, будто сам себе. – Не стоит будить их, не стоит…
Они вновь стихли, осматривая однотипные могилы, в которых на протяжении каждой эпохи, рассвета и заката цивилизаций, маги хоронили своих напарников.
– Слушай, а что означает та надпись на табличке у входа? Никогда не понимал, нафига им на китайском писать. – вновь заговорил оборотень.
– Это не китайский, а Инфернальный. Первородный в мире демонов. Лидер когда-то говорил, что текст гласит: «в один день темнейшие из темнейших, чьи тела покоятся здесь, воскреснут в новом мире, где больше не падёт луч света».
– Пафосно придумали, однако. Хотя выпендрёж.
– Этому высказыванию несколько тысяч лет, если кто и выпендривается, то это ты. Всех нас ждёт одна участь. Вечное ожидание. Ожидание, когда наши грязные душонки вернут в грязные тела в грязном мире.
Спутники поднялись по лестнице на несколько уровней, а затем прошли немного по платформе и остановились у двух свободных склепов. Ученики выдвинули каменные гробницы, сняли тяжёлые крышки. Высшие маги встали перед ними, всё ещё держа уже начавшие понемногу гнить тела.
Мужчина с янтарными глазами посмотрел на худощавого блондина с волосами, заплетёнными в косичку и девяносто девятью зубами, вставленными в руки. Мертвец был заранее переодет в похоронный костюм, на котором находилась брошь.
– Нил… – начал произносить он прощальную речь. – Ты был интересным малым, жаль, что не успел узнать тебя получше. Твоя философия, твои взгляды…их никто так и не принял. Но вот я принимаю, там много смысла, о котором нам всем пора задуматься. Ты хотел жить только один раз, совсем не желал воскреснуть. Так вышло, что однажды тебя призовут сюда вновь. Это правила, ты знал на что идёшь, значит не против подобной судьбы. Кто знает, может это и к лучшему? Сможешь встретиться с сестрой, наконец с ней поладить. В любом случае спасибо за всё. Да сойдёт Великий Лорд Мордэгард на Землю и свершиться его правосудие над родом человеческим, да оживут же истинные слуги мрака!
Зак аккуратно положил тело, скрестил пальцы тонких руки на замершей груди. Затем снял брошь и положил её в маленькую коробочку, покрытую чёрным бархатом, сложил её в карман. Ученики молча накрыли гроб крышкой, медленно задвинули его в нишу.
Спайк приготовился говорить, взглянул на Нию со всё ещё почерневшими венами и слегка пурпурной кожей, усиливавшими свой цвет в области пробитого сердца.
– Ния… – пытался продолжить парень серьезно, но сморщился, монструозное сознание влияло на психику. – Ты была чертовски сексуальная баба, таких щас мало. Когда вернёшься, загляни ко мне, сделаем наконец-то дело! Да сойдёт Великий Лорд Мордэгард на Землю и бла-бла-бла…
– Договаривай. – приказал Зинклуд.
– И свершиться его правосудие над родом человеческим, да оживут истинные слуги марка! Доволен?
Далее лысый уложил девушку, кое-как сплёл пальцы и снял металлический черепок, так же спрятав его в коробочку. Несколько парней вместе поместили саркофаг внутрь углубления.
Ещё два безымянных ящика среди множества таких же.
– Принесите коньяк и два стакана. Самый лучший, какой есть. – вздыхая, потирая переносицу приказал Последователь.
– Сэр… – аккуратно, побаиваясь обратился к нему юноша в маске. – В коллекции самым лучшим считается…
– Да-да, именно он. Когда ещё выйдет шанс такое выпить, а? Так что неси, неси давай.
Ученики послушались и ничего не ответив быстрым шагом двинулись из зала. Зинклуд облокотился спиной об неизвестный гроб, достал толстую американскую сигару, а вместе с ней старую, но отреставрированную керосиновую зажигалку «Playboy». Мелькнула искра, табак зажёгся. Человек с причёской, похожей на воронье оперение, задумчиво вглядывался в пустоту перед ним, слегка прищуриваясь.
– О чём думаешь?
– Однажды и нас оставят в стенах на ожидание. Сегодня мы провожаем прошлых, завтра будущие провожают нас. – он выдохнул струю белого дыма.
– Э, вообще я сюда не попаду! – усмехнулся Спайк. – Бессмертие не позволит.
– Вот поэтому ты никогда не поймёшь живых. Тот, кто обречён жить вечно, считай уже мёртв. У тебя нет ни цели, ни риска. Азарта. А азарт приходит только от осознания опасности, что есть возможность просрать всё. Ты не представляешь, насколько это шикарное чувство. Когда человек умирает, то больше всего на свете хочет жить, вырваться, сделать то, на что не был готов. Все этим мысли приходят только в самый последний момент. Вот за ним я и гонюсь. Да, только за ним. Я же гнию в душе, события не вызывают интереса, лишь выпивка помогает взглянуть на мир иначе. Но как только приближусь к грани и смогу выбраться, то всё заиграет новыми красками. И для этого нужен тот, кому есть шанс проиграть. Именно он пробудит мой рассудок. Этот человек должен возненавидеть меня всем сердцем, быть готовым уничтожить во чтобы то ни стало! В его пылающей груди и будут цель, азарт…жизнь.
Салас пытался обдумать сказанное, хотя это у него не очень хорошо получалось.
– У тебя есть такой человек? Битву с которым ты ждёшь? – поинтересовался напарник у лысого.
– Да, впервые за долгие годы он появился! Эрвин звать, двоедушник Стражей. А что насчёт тебя?
– Наслышан об этом мальчишке, ему предстоит сильно постараться для реванша. Но а я… – прикрыл маг глаза, плавно выдыхая пар, будто собираясь с мыслями. – Знаю одного. Наша с ним связь тянется уже восемнадцать лет, всю его жизнь, хотя он об этом совсем не подозревает. Когда парень узнает НАСТОЯЩЮЮ правду о своём прошлом, то лютая ненависть обратится ко мне. И правду поведаю ему сам, как только наступит момент встречи. Его имя Даниил Гаспаров.
Произнеся это имя маг сжал кулак, по сероватой коже пробежался холодок.
– Он станет сильнее. Сделает всё, чтобы моя кончина была мучительной. И это замечательно…сегодня у меня было предчувствие, что парнишка уже начал готовится, в нём зарождается огромная мощь. Близится схватка, которая для кого-то из нас двоих станет последней. Это и пробудит меня, подарит веру в жизнь.
Докурив сигару, говоривший кинул её в темноту под ногами, где она и растворилась.
– Альбинос говорил, что одной жизни ему достаточно. Он может прожить её вдоволь, ни о чём не жалея. Эта фраза и открыла мне глаза, ведь чтобы сказать такое, надо дышать полной грудью, наслаждаться каждым днём. Так я понял, что должен завершить всё за первую попытку. Ты же не собираешься присоединяться к тем, кто сейчас лежит в склепах, верно?
– К чему ты клонишь?
– Давай пообещаем друг другу, что если кто-то из нас двоих умрёт, то…другой не станет приносить тело сюда. – серьёзно и слегка обеспокоенно сказал мужчина. – Мне второй шанс в этом мире не нужен, тебе тоже.
– Хм… – задумался двоедушник, точнее, попытался. – Ты реально не хочешь однажды соединить душу с силой кристаллов Владыки Крахора, став бессмертным?
– Нет, я же сказал. Когда у тебя много времени, то не произойдёт изменений, цели станут бессмысленны. Единая для простых людей смерть мой лучший мотиватор успеть насладиться жизнью.
– Тут дело в том, что мне будет жаль тебя, братан. Мы типа не сможем тусить вечно!
– Что-ж, тогда… – Зак положил правую руку на плечо собеседника. – Это мотивация сделать нашу дружбу более запоминающейся и ценной. Ну так что, ты согласен?
Предлагающий протянул левую ладонь для рукопожатия. Спайк слегка замялся, было видно, что в нём проснулись человеческие чувства.
– Раз ты так захотел, то согласен. – выдохнул он и крепко пожал руку в ответ.
В этот момент поднялись вернувшиеся ученики, у одного из которых в руках был круглый поднос с винтажной бутылкой редчайшего коньяка. Сделана она была из белого непрозрачного стекла, которое опоясывали серебряные пластины. Их украшали тысячи самых настоящих алмазов! В конструкцию также вставлена золотая эмблема с изображением льва, короны и венка. У реликвии стояли две небольшие рюмки.
Зак восхищённо взглянул на бутылку, сложив ладони у лица. Этот момент был для него весьма трепетный.
– А чё с бухлом не так? – вопросительно поднялась тонкая бровь оборотня.
– Настоящий шедевр. – шептал он. – Коньяк Henri IV выдерживался в бочке сто лет, а готовили его прямые потомки самого короля Франции! Двадцати пяти каратное золото, шесть тысяч пятьсот алмазов. Весит четыре килограмма, а стоит два миллиона долларов.
– Это много?
– Для такой вещи – сущие копейки.
Заказчик открутил крышку, а затем с блаженством вдохнул запах. Взяв тяжёлую бутылку в руки, мог приступил к наполнению рюмок.
– Генрих был убит Франсуа Равальяком. Этот человек запрыгнул на карету и дважды пырнул кинжалом в грудь правителя. Но что самое интересное, под пытками Равальяк не выдал своих, ведь это была цель всего его существования. Только его личная. Во время четвертования на площади разъярённая толпа накинулась, расчленив убийцу самостоятельно. Фанатик своей местью обратил на себя внимание всей страны, чуть ли не каждый ненавидел его всем сердцем. Кто знает, может именно этого он желал? Тоже стать счастливым, пройдя сквозь агонию?
