Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего (сборник)

Какую альтернативу мне предоставляют под видом русского разные политтехнологи и разный космополитический сброд, который формирует этот новый этнический конфликт в России?

Какие-то странные русские, которые закрывают лица, ходят в масках, чего-то боятся, которые не похожи на русских, которые матерятся.

Я бываю на форумах русских националистов – там стоит мат-перемат, там обещают друг друга поиметь в разные места, там они так себя ведут, как никогда в истории русские себе не позволяли.

Ни у Афанасьева, где русский народ использовал низовую культуру для описания разных комических отношений, ни у Даля, ни где-то еще.

А русские националисты никакие не русские. Поэтому я отказываю им в том, что они русские, и говорю: Россия для русских, а не для этого сброда. Это не про них Суворов когда-то сказал: «Господа, мы русские! Какой восторг!»

Когда Суворов стоял и говорил это, на него смотрел князь Багратион, на него смотрел Кутайсов, турок по происхождению, на него смотрели те люди, которые преодолели Альпы и своими штыками проложили себе путь через Италию и через Швейцарию.

Русские – это те, кто признает русскую идею, русский исторический проект. В истории Россия была явлена нам, по крайней мере пока, в двух ипостасях.

Первая Россия – это Россия имперская, которая созидалась в истории как военно-аристократическая империя, и русскими назывались те, кто включался в этот процесс.

Мы, русские, очень воинственная нация. Мы завоевали половину мира, мы подчинили огромное количество народов, которые включались в нас, русских, которые становились составной частью нашего русского.

Князь Михаил Багратион, грузин, на Бородинском поле, получая тяжелое ранение, говорил, что он русский офицер.

Кутайсов, тяжело раненный и убитый на Бородинском поле, говорил, что он русский офицер.

Первая русская военно-аристократическая империя закончила свое логическое существование в начале XX века, потому что она подчинила себе такое количество новых национальных и цивилизационных анклавов, которые она не смогла переварить.

Ни грузинская, ни азербайджанская, ни польская буржуазия не могли кооптироваться в военную элиту империи. Элита империи их не принимала.

Потом появился советский проект, который дал новую жизнь русскому проекту в истории. Это был проект огромной тотальной модернизации, который, кстати, на первое место поднял Кавказ, грузина Сталина.

И кавказцы для вас, господа русские националисты, возглавили величайший в истории русского проекта победоносный момент – разгром соединенных войск Европы, которые сюда пришли нас всех поработить и уничтожить.

Характерно, что эти враги кавказцев сегодня сочувствуют Гитлеру, что они обожают неонацизм, тайно или явно, зачитываются писаниями и мемуарами немцев.

Теперь перехожу к третьей ипостаси России. Так как мы, русские, являемся нацией, которая всегда была связана с государством, с государственным проектом, с историческим проектом, мы никогда не были этносом в истории.

Это, наверное, тяжелая страница нашего исторического развития. Вокруг нас были этносы. Нас, русских, постоянно мобилизовали для государственных политических и исторических интересов.

Сегодня у нас появилась возможность третьей эманации русского проекта, уже в демократической форме.

Считаю, что мы, русские, должны вырвать из рук космополитического глобалистского отребья все лозунги о демократии, о свободе, о либерализме, о свободе слова, о свободе религии, о свободе частной собственности, о свободе торговли, о свободе любой собственности.

Потому что это русские идеи. Потому что за них столетиями проливали кровь русские мальчики.

Это было квинтэссенцией всей исторической борьбы и судьбы многонационального русского народа, который хотел выйти на историческую арену.

То, что сейчас происходит, – это провокация этницизма под видом якобы русского движения.

И хотя лиц этих людей я не видел, они в масках, может, они вообще не русские, может, они по-русски плохо говорят, не знаю, но у меня есть такое подозрение.

Все эти этнические, якобы «русские», группировки являются глубоко враждебными русскому проекту. Думаю, что их нам специально подсовывают, что их специально актуализируют те, кто является врагами исторического русского проекта. Те, кто не хочет, чтобы Россия продолжалась в истории как демократическая империя, подобно США, чтобы были созданы Соединенные Штаты Евразии, если угодно, в которых торжество закона, гражданских прав будет превалировать над всем остальным.

Думаю, что этнический проект выгоден прежде всего бюрократии и олигархии, которые вместе повелевают сегодня постсоветским пространством и которые хотят нас всех разделить на какие-то странные группировки – фанатов, русских, нерусских…

Не важно, кто вы по этническому происхождению. Важно другое – признаете ли вы русский исторический проект?

Признаете ли вы государство, которое теперь должно быть построено как демократическое, как союз, если угодно, этничностей, как союз традиционных образований, религиозных общин, как союз коренных народов, которые живут на этой земле?

Вот это и есть русский проект, который в последнем своем воплощении назывался Советский Союз. И сегодня мы должны начать борьбу за то, чтобы русский проект имел форму демократической евроазиатской страны.

В чем великая тайна России?

Существует мнение, что в каждом городе находятся люди, которые празднуют 6 июня день рождения Пушкина. К сожалению, таких людей в нашей стране с каждым годом все меньше.

Напомнишь какую-нибудь цитату стихотворную из Пушкина – молодое поколение не понимает, кто это написал и откуда это идет.

Вместе с тем, как сказал Достоевский в своей «пушкинской» речи, Пушкин является тем русским человеком, каким он явится через двести лет.

Пушкин – маленький, похожий на цыгана, кучерявый человек – сегодня на современной российской улице был бы остановлен полицейским патрулем для проверки документов.

Скорее всего, он не носил бы с собой паспорта, по свойственной Пушкину расхлябанности. Он был бы идентифицирован как гастарбайтер, притворяющийся русским.

Тем более что он говорил по-русски с легким французским акцентом. Но полиция не уловила бы, французский это акцент или таджикский, например.

Думаю, Пушкин был бы препровожден в КПЗ. Там бы ему как следует вломили, потому что он требовал бы, чтобы ему дали позвонить государю императору, с которым он был лично знаком.

Потом, может быть, разобрались бы. Приехали бы в больницу, где Пушкин лежал бы с проломленной головой, принесли бы цветы и сказали бы: «Мы не знали, что вы, оказывается, не черный, а наш, русский!»

А мы-то реально знаем, что Пушкин – всечеловек. Мы дышим его стихами. Пушкин и создал русское. Он создал то, что мы собой представляем – по языку, по способу мышления.

Его «Руслан и Людмила», «Повести Белкина», «История села Горюхина»… Его «Маленькие трагедии», его «Евгений Онегин»… Его поэтическое вдохновение и является нашей коллективной душой, во многом ее описывает.

Когда думаю о Пушкине, мне всегда становится легко. Я люблю бывать в Пушкинских Горах, в Михайловском. Гулять там – между Михайловским, Тригорским. Это потрясающие места!

Недавно я ездил в Болдино. Там Пушкин написал свои величайшие стихи. Он написал там «Маленькие трагедии».

Это такие святые места, просто удивительно! Ты гуляешь, все так живо. Пушкин был органически связан с живой жизнью, так вот, она сохранилась.

Там такая водится легенда. Когда в 30-х годах прошлого века снимался фильм про Пушкина, был жив якобы человек, который ребенком застал Пушкина.

Ну, якобы этот дед столетний сидел на крыльце. И подъезжает к усадьбе актер, загримированный под Пушкина.

Дед его увидел и вдруг с криком: «Барин вернулся!» – побежал к этому актеру, облобызал его и чуть ли не умер, счастливый.

Пушкина любили все. Когда пылали вокруг помещичьи усадьбы, болдинские крестьяне собрались на сход и постановили: не сжигать! И защитили пушкинский дом.

Это абсолютно аутентичный дом. В нем даже стоит пушкинский диван, на котором он валялся, грыз перья, когда писал «Евгения Онегина» и свои величайшие в истории русской литературы стихи.

Что говорить о значении Пушкина! Есть люди, которые лучше меня, точнее меня и сильнее сказали о том, чем является Пушкин для нас.

Пушкин живой. Не знаю, как другие, а вот Пушкин точно – живее многих живых.