Альма-матер

– И работы тоже, – Кирилл Эдуардович рассказал о напряженной обстановке после смены бенефициара.

– А было что-то ещё, правда?

– Недавно ушла жена, а через две недели после этого меня избили и ограбили в подъезде.

– Господи! – всплеснул руками профессор и даже немного подпрыгнул на своём кресле то ли от удивления, то ли от радости. – Так что же вы сразу не сказали! Это просто замечательно!

– Что же тут замечательного? – посмотрел на него Кирилл Эдуардович.

– Замечательно, что нашлись мотивы и причины изменения вашего сознания, – доктор постарался пригасить свои эмоции. – А, значит, мы поймем, как вам помочь…

Когда дверь кабинета за Кириллом Эдуардовичем закрылась, профессор радостно вскочил, подошёл к своему бородатому коллеге и слегка приобнял его за плечи.

– Какой экземпляр нам попался! Регулярные галлюцинации на фоне посттравматического синдрома, замешанные на воспоминаниях об ушедшей юности! И всё потому, что ничего лучшего в его жизни не было! Поэтому он и возвращается в счастливое прошлое, дерзко диссонирующее с его нынешним состоянием. Я просто уверен, что его психика продолжит разрушаться, галлюцинации будут прогрессировать! А это значит, – он возбуждённо ходил между креслами, жестикулируя своими ручонками, – что появился прекрасный материал для вашей диссертации, коллега! Поздравляю! И я с радостью стану вашим научным руководителем. Теперь главное, чтобы он не сбежал в другую клинику и не выпал из-под нашего наблюдения.

Кирилл Эдуардович вышел из приемной, спустился по лестнице, нажал кнопку электронного замка на входной двери и оказался в небольшом переулке в центре Москвы. Он взглянул на фасад милого двухэтажного особнячка, дверь которого захлопнулась с лёгким щелчком, и ещё раз порадовался тому, что рядом с ней не было никакой таблички, способной выдать причину его визита.

Кирилл Эдуардович повернул налево и направился в сторону ближайшего метро. Он шёл по улице, дышал прохладным осенним воздухом, считал окна в домах и получал наслаждение от этих совсем простых действий. В кармане его пиджака лежал сложенный вчетверо листок бумаги. На нем крупными кривыми буквами в эпоху сенсорных экранов были написаны совершенно невыполнимые медицинские рекомендации. Ему предписывалось на время бросить все работы, найти новое романтическое увлечение, пропить курс успокаивающих препаратов, не злоупотреблять спиртным и немедленно уехать в отпуск. Полезность этих перемен Кирилл Эдуардович и сам прекрасно понимал, но реализовать не мог.

Молодой бородатый врач, мнение и ценные советы которого были так необходимы профессору, за всё время консультации не произнес ни слова. Только в самом конце он грустно вздохнул и сказал очень странную фразу:

– Знаете, иногда со своими глюками проще примириться, чем бороться. По себе знаю…

Услышав это глубокомысленное высказывание своего коллеги, профессор сначала неуверенно засмеялся, потом закашлялся и заверил, что юмор в их работе иногда просто необходим.

Но, как ни странно, именно эта мысль больше всего и запомнилась Кириллу Эдуардовичу. Он не мог сейчас взять отпуск, потому что это было равносильно увольнению с обеих работ, не мог уволиться – надо было на что-то жить, сомневался в необходимости глотать прописанные таблетки, не знал, как моментально влюбиться и очень хотел выпить. И выходило, что из всех мудрых предписаний ему действительно подходило только родственное примирение со своими галлюцинациями, о чём случайно или намеренно проговорился в конце встречи молчаливый бородатый доктор.

Проанализировав всё это по дороге домой, Кирилл Эдуардович решил наплевать на рекомендации врачей, которые не понимали его жизненных обстоятельств и к тому же по себе знали, что такое глюки. Он зашёл в ближайший магазин, купил там бутылку вина, готовый салат, пару сэндвичей и мясную нарезку.

Сегодня он решил провести маленький эксперимент над самим собой. Все его видения, которые совпали с началом педагогической карьеры, возникали исключительно на трезвую голову. А что же будет, если он напьётся? Да, он здорово набрался с полицейскими, но тогда он выпивал в компании, и, возможно, это общество отпугнуло фантомы из прошлого. Теперь он попробует изменить своё сознание наедине с бутылкой.

Он помыл руки и прошёл в гостиную. Несмотря на одиночество, ему захотелось поужинать за большим столом, как будто он всерьёз рассчитывал на случайных гостей. Достал из пакета закуски, открыл бутылку, налил в бокал вина. Внимательно рассмотрел его на свет люстры и твёрдо пообещал себе: какие бы гости ни посетили его этим вечером, он примет их совершенно спокойно, без всякого страха, но ни за что не станет выходить из квартиры и тем более на балкон. Установив заградительные барьеры, Кирилл Эдуардович улыбнулся и пригубил вина.

Не прошло и десяти минут, как привычное сознание начало меняться, и мозг, оставаясь внутри головы, будто повис в невесомости. Но это было приятное и совсем не страшное ощущение, потому что возникшая пустота была живой. Он выпил ещё вина, закусил кружочком сырокопчёной колбасы и сел за стол. Перед ним стоял один бокал, на тарелке лежала одна вилка, но при этом он совершенно не чувствовал себя одиноким…

В ушах зазвенел дверной звонок. «Началось!» – подумал Кирилл Эдуардович и поудобнее уселся на стуле. Он ждал, что звуки превратятся в образы, но звонки в дверь продолжались, а через пару минут и мобильник заиграл приевшейся мелодией: на экране высветился номер подруги бывшей жены. Кирилл Эдуардович немного поморщился, но ответил:

– Привет!

– Привет, Кирюша! Чего дверь не открываешь? Я знаю, что ты дома!

– Да я, – замялся Кирилл Эдуардович, – в ванной был. Не слышал.

– Ну теперь услышал? Давай открывай!

Кирилл Эдуардович отключил телефон, поднялся с кресла и пошел открывать, жалея, что вместо видений к нему пожаловали незваные гости.

Светлана ворвалась в открывшуюся дверь и сразу же заговорила, задвигалась.

– Проезжала мимо, смотрю в окне свет горит. Значит, дома! – Она поцеловала его в щеку. – Подумала, сидит один. Грустный, голодный. – Она поставила на пол два пакета. – И решила спасти твой вечер! Зашла в магазин, всё купила и сейчас буду тебя кормить. – Я Иркины тапки надену? Она же их не забрала, наверное. – Светлана уже открыла шкаф и достала тапки сбежавшей жены. – Ты мне не рад, что ли?

– Ну почему же, – Кирилл Эдуардович попробовал улыбнуться. – Просто очень неожиданно.

– Ты же сам говоришь – самые лучшие встречи всегда спонтанные. Так что радуйся и отнеси пакеты на кухню. – Она поправила волосы перед зеркалом в прихожей и по-хозяйски заглянула в гостиную. – Да ты уже выпиваешь! Кирилл, – она укоризненно посмотрела на него, – нельзя пить одному! Это верный признак начинающегося алкоголизма. Я понимаю, тебе сейчас нелегко, но ты хотя бы друзей приглашай! И я всегда разделю твои переживания.

Кирилл Эдуардович с пакетами в руках стоял у двери в гостиную.

– Ну что ты там встал! Заходи, не стесняйся! – расхохоталась Светлана. – Раз уж ты в комнате решил ужинать, давай здесь и продолжим. Ты какое вино пьёшь? – она взглянула на бутылку. – Отлично! Я тоже купила красного.

Кирилл Эдуардович машинально выкладывал на стол закуски, на которые не поскупилась Светлана.

– Сколько же ты всего накупила, Света. Мне этого и за неделю не съесть.

– Ничего, я помогу. – Она оторвалась от банки с красной икрой, которую собиралась превращать в бутерброды, и опять поцеловала его в щеку.

На следующее утро Кирилл Эдуардович открыл глаза в начале одиннадцатого и очень обрадовался, что проснулся один. Света уехала уже ночью, ужасно злая и обиженная на дурака Кирюшу.

– Только сумасшедшие придурки отказываются от своего счастья, которое само к ним приходит, да ещё икру с вином приносит! – бросила она ему перед тем, как громко хлопнуть входной дверью.

– А я и есть сумасшедший, – произнёс Кирилл Эдуардович в закрытую дверь.

После развода Кирюши Светлана почему-то решила, что должна непременно устроить его личную жизнь. И не с кем-нибудь, а именно с собой. Со стороны Кирилл Эдуардович и правда мог показаться одиноким и брошенным. Жена в свои сорок два года влюбилась в другого мужчину и ушла, не испугавшись любых перемен. Это было неприятно, но даже взрослый сын обрадовался, что родители наконец-то перестанут ссориться.

Заводить отношения с подругой бывшей жены Кирилл Эдуардович считал ужасной пошлостью, достойной только дешёвых телевизионных сериалов, о чём вчера честно сказал Светлане после второй бутылки вина и бутербродов с икрой. Это искреннее признание вызвало целый вихрь эмоций, в котором закружились и слёзы, и крики, и упреки в неблагодарности. Но, оставшись один, Кирилл Эдуардович испытал блаженное умиротворение и пожалел только о том, что его эксперимент безрезультатно провалился.

Через три дня, выспавшийся и чисто выбритый, Кирилл Эдуардович шагал по аллее от метро Фрунзенская в сторону своего университета, где через полчаса начиналась его лекция. Настроение было неожиданно хорошим, хотя конкретных поводов для этого, казалось, и не было.

– Здравствуйте! – его обогнали двое парней.

– Доброе утро! – ответил Кирилл Эдуардович, узнав своих студентов.

– Привет! – раздалось с другой стороны, и, повернувшись, Кирилл Эдуардович с удивлением увидел своего студенческого друга Михаила.

– Миша, ты здесь откуда?!

– Соскучился по альма-матер!

– Я очень рад тебя видеть. – Кирилл Эдуардович замедлил шаг. – Дай обниму!

– Мужик, ты обалдел! Нетрадиционный, что ли?!

Кирилл Эдуардович ошарашенно смотрел на усатого дядьку лет шестидесяти в кожаной куртке и кепке.

– Нет, я вполне традиционный.

– Так что ж ты лезешь тогда?!

– Извините, я просто обознался.