Заблудшие

– За час доехать не получится, – выпалил мужчина результат тщательного анализа ситуации, – если ливень не прекратится… тут больше 60-ти не разгонишься!

А ливень, как назло, и не собирался утихать. Наоборот, будто издеваясь, усиливался и периодически выплескивал на машину волны воды, как будто решил окатить ее из гигантского ведра.

Глава 2

С тех пор как Сергей с Еленой выехали из Тавды прошло уже больше часа, но они едва преодолели половину пути. Елена то кричала, корчась от боли, вызванной очередными схватками, то успокаивалась ненадолго. Опухшая нога пульсировала болью, но эту боль хотя бы можно было терпеть молча или изредка постанывая. То и дело Лена хваталась за карман розового халата – она ведь не успела переодеться, так в нем и поехала в роддом.

Нащупав в кармане шприц с обезболивающим, Лена некоторое время боролась с соблазном, так хотелось пожить немного без боли! Но потом вспоминала, что это может негативно сказаться на родах и успокаивалась. «Вот только рожу, сразу попрошу врача вколоть мне…» – думала она в тот момент, когда сжимала в руке шприц. «Жаль, что в Азанке нет родильного дома, а то бы уже все давно закончилось» – начала жалеть себя девушка. Ее глаза намокли, и две слезинки, как две сестрички, наперегонки побежали по щекам вниз, к подбородку. Лена вытерла подбородок, разжала левую ладонь и бережно опустила шприц на дно кармана.

Вдруг девушка почувствовала, как внутри что-то будто лопнуло. В ту же секунду ее внутренние стороны ног, которые в народе принято называть «ляжки», обдало горячей водой. Лена, которая только что вроде успокоилась, снова сильно испугалась и закричала:

– Воды… воды отошли!

– Что? Как?… – Сергей, конечно же, понимал, что произошло, но ему не верилось, ведь они проехали километров 70 всего, значит, до больницы еще оставалось чуть больше 30. А это, как минимум, минут сорок при такой- то погоде! Он резко остановил машину и обернулся к жене.

– Что?.. Что делать то? – в голосе молодого мужчины чувствовались нотки паники.

– Че встал- то? Езжай давай, что делать? Шейка раскрылась уже, еще минут десять и все… рожу. Гони давай, – крикнула жена и Сергей покорно вдавил педаль в пол. «Тойота» рванула по мокрому асфальту с пробуксовкой, Елену откинуло на спинку заднего сиденья. Она закричала от боли, начинались потуги. «Сереженька! Сергей Сергеевич! Потерпи еще пол часика, минут сорок потерпи» – мысленно умоляла сына Лена. «Ну не торопись рождаться, условия сейчас не те, сынок!» – плакала девушка, гладя свой большой живот. Но Сергей Сергеевич, видимо, был упрямым мальчишкой, и продолжал свой самый короткий по протяженности, но самый опасный в его жизни путь. Елена уже чувствовала, как его маленькая головка продвинулась на пару миллиметров, а может, и сантиметров, вниз, «к выходу».

– Все, тормози! Выходит! – взревела Лена. Оказывается, схватки еще можно было терпеть. То, что происходило сейчас – вот это была настоящая боль. Лене казалось, что ее разрывают изнутри. Прямо как в том фильме ужасов, когда из живота вылезало инопланетное чудовище. На секунду она даже возненавидела своего сына за эту боль, но потуги прекратились так же резко, как и начались, и она снова пришла в себя. Она снова любила своего сыночка, который уже совсем скоро появится на свет! И она родит его, обязательно родит, хоть в машине, хоть в лесу под дождем! Все у них будет хорошо!

Сергей начал потихоньку сбавлять скорость, он уже смирился с ролью акушера и верил, что справится, ведь они вместе читали о родах и даже смотрели видео. Сбавив скорость до двадцати километров в час, Сергей включил «аварийку» и уже собирался остановиться на обочине, как впереди что-то проблеснуло. Автомобильные фары выхватили из тьмы нечто прямоугольное… Сергей проехал немного вперед и увидел дорожный знак, синий с белыми буквами, и стрелку, указывающую влево.

– Тут деревня какая-то, недалеко по грунтовке, – сказал он жене, которая корчилась от боли и выла, как бешенная корова. Он, правда, никогда не видел бешенных коров, но они, скорее всего, именно так и воют, до боли в ушах.

– Чё ты там шепчешь? – превозмогая боль, выдавила из себя девушка, – нормально скажи!

– Деревня там! – прокричал, повернувшись к ней Сергей. Затем он уставился в лобовое стекло, пытаясь прочитать надпись. «Городище», именно это было написано на синем прямоугольнике дорожного знака. «Как-то знакомо звучит» – подумал Сергей, – «Где-то, я это уже видел…».

Мужчина, не выключая «аварийку» дал газу, «Тойота» пересекла асфальтовую дорогу поперек и съехала с трассы на грунтовую. Ну, не совсем дорогу, а полосу препятствий из «Гонки Героев», которую от сильного ливня размыло так, что по ней едва ли можно проехать на хорошем внедорожнике. Однако Сергей увидел в этой дороге шанс. Шанс на то, что его жена сможет родить в тепле, там, где есть свет и вода.

Выкручивая руль поочередно то влево, то вправо, будущий отец пытался удержать машину в направлении дороги, не сбавляя скорости, точнее, жалких 20—30 километров в час. Машину нещадно кидало из стороны в сторону, но опытный водитель справлялся со своей задачей, он не мог, не имел права сейчас допустить ошибку. Минут через десять борьбы с грязью машина выехала на асфальт, лес кончился, и впереди, между полей, показались огоньки. Сергей прибавил газу. Асфальт закончился быстро, но и этого отрезка хватило, чтобы снова пробудить у мужчины энтузиазм, и он, не сбавляя скорости, снова начал «ловить машину». По обеим сторонам стояли какие-то постройки – то ли коровники, то ли еще что. Над постройками с каждой стороны горело по одинокому фонарю. Их то и увидел Сергей, когда ехал по асфальту. Парень вдруг понял, что в машине стало очень тихо, он обернулся и увидел заплаканное лицо жены.

– Все, тормози – сказала она, часто дыша.

– Минутку еще, – взмолился Сергей, – минутку потерпите, до первого дома доедем и все!

Он добавил еще газу, здесь дорога была не такой уже размытой, вроде как щебенка укатанная.

Справа от них показался забор жилого дома, а затем стал виден и сам дом. Маленький, темный, мрачный, как и все в такую погоду, домишко выглядел заброшенным, свет не горел, ставни покосились. Вроде как дождь поутих. Стало хоть немного видно, что вокруг.

Как только кончился забор из старого серого штакетника, Сергей повернул направо и метрах в тридцати от поворота остановился, прямо у калитки. Выскочив из машины, Сергей бросился вытаскивать жену. «Даже если никто не откроет, выломаю дверь» – подумал мужчина, схватил охающую жену на руки и побежал к калитке. Благо, что она была не заперта и ее можно было отпихнуть ногой.

Поднявшись на крыльцо, Сергей уперся левым плечом о стену и правой ногой стал лупить по двери что есть силы.

– Откройте! Жена рожает! Откройте! Жена рожает! – как будто запрограммированный на одну только фразу кричал Сергей, повторяя одни и те же слова, снова и снова. В доме послышался шум, вспыхнул свет сначала в окне, потом на веранде, вот уже и железный засов лязгнул…

– Все, все, не кричи! – хриплым голосом попросила старуха, открывая деревянную дверь, – всех соседей перебудишь, дурак! Бабушка была высокого роста, наверное, метр семьдесят или даже метр семьдесят пять, чуть ниже самого Сергея. Такая большая толстая бабуся, в белом платке и белой, советских времен, ночнушке, то ли с синими, то ли с зелеными маленькими цветочками.

– Жена… – успел только выкрикнуть молодой таксист.

– Рожает, слышала уже! Все, успокойся! – сказала огромная бабка, – заноси в залу, налево и по коридору вторая дверь налево, – закрывая за вошедшим в дом Сергеем, направила его бабушка.

– Звать-то как тебя? – спросила хозяйка дома мужчину, который уже успел разуться и уложить жену на старый диван, покрытый вышивным покрывалом ручной работы.

– Сергей, а это – Лена.

– Меня бабой Дусей звать. Ты вот что, Сергей, беги на кухню, ставь чайник и большую желтую кастрюлю на газ, вода во фляге серебристой, кипяти нам воду. А мы рожать будем. Значит, головка уже вот-вот покажется, так? – спросила она Елену, которая легла на спину, расставила ноги и тяжело и часто дышала.

– Ага, еще одни потуги и, наверное, выйдет!

Баба Дуся стянула с Лены мокрые трусики, осторожно раздвинула влагалище, внимательно все осмотрела, затем встала и быстро пошла в другую комнату.

Вернулась баба Дуся с белыми простынями, старым застиранным полотенцем и ножницами. Положив набор необходимых для родов вещей, бабушка принесла табуретку, разложила на ней полотенце, затем подошла к шкафчику и достала оттуда прозрачный стеклянный бутылек. Вернувшись к табуретке, кряхтя, села на диван, откупорила бутылек, и по комнате разнесся резкий запах спирта. Старуха взяла в руку ножницы, облила их спиртом из бутылька и, не вытирая, положила на полотенце.

– Давно я роды не принимала, лет пятнадцать ужо, – промолвила хозяйка, – поди уж и забыла, что да как.

– Не забыли, баба Дуся! Все у вас получится! – ласково сказала беременная девушка. Сейчас она смотрела на старушку как на спасительницу. Паника прошла, появилась уверенность в том, что роды пройдут хорошо. На кухне гремел посудой ее муж, он никак не мог поднять флягу с водой, чтобы наполнить ею огромную кастрюлю, покрытую желтой эмалью. Литров двадцать, наверное, в эту кастрюлю войдет. Сил поднять полную флягу воды у Сергея уже не осталось, руки скользили, не слушались, и он поставил флягу обратно. Хозяйка домика, видимо, догадалась о тщетных попытках мужчины наполнить кастрюлю.

– Ковшик там, голубой с цветочками, над раковиной висит, – крикнула она в сторону кухни, – им воду-то и наливай в кастрюлю. Чайник хоть поставил?

– Ага, закипит уж скоро, – ответил Сергей из кухни и спустя несколько секунд добавил – Спасибо!

– А теперь, Лена, слушай меня! – сказала баба Дуся, – делай все четко, сразу как скажу, без раздумий. Скажу «дыши» – начинай глубоко дышать, скажу «тужься» – сразу начинай тужиться. Первый раз ведь рожаешь-то?

– Первый, – прошептала Елена. Она понимала, что сейчас предстоит ей самое важное в жизни, и старалась беречь силы.

– Не успеет вода вскипеть, – сказала бабуля, – Серег, ты там пол кастрюли только вскипяти, нету времени на целую, да сразу на две конфорки ставь, а чайник с кипятком сюда неси. Там под столом таз стоит, его кипятком обдай и с чайником вместе неси сюда, да поживее! – скомандовала бабка.

– Уже бегу! – ответил Сергей, погрохотал железом и затопал в зал, опрокинув по пути табуретку.

– Ну и балбес он у тебя, – улыбнулась баба Дуся.

– Есть немного, а так-то он хороший, добрый, – заступилась жена. Они улыбнулись, и тут начались потуги…

Елена кричала так, что даже у Сергея стоял звон в ушах. Он прибежал с тазиком в одной руке и горячим чайником – в другой.

– Куда ставить? – пытаясь перекричать жену, заорал таксист.

Баба Дуся, упираясь локтями в колени его жены, ладонями водила по животу, слегка надавливая то тут, то там.

– Таз на табурет, воду в него наливай и мешай чем-нибудь, надо, чтобы срочно остыла, можешь помахать журналом, что ли, или чем.

Сергей выплеснул весь чайник в тазик, оказалось, что он даже на половину не наполнился. «Но это хорошо, остынет быстрей» – успокаивал себя Сергей. Он прыгнул к столу, стоящему на другом конце комнаты у окна, и начал шарить по нему руками, раздвигая в стороны какую-то вышивку, старые пожелтевшие газеты и прочую бабкину дребедень.

Наконец, он вытащил из под всего этого вороха задрипаный журнальчик и мельком взглянул на название. От удивления мужчина даже крякнул: перед глазами был журнал «Работница» с датой выпуска 1978 года! Журналу больше лет, чем Сергею! Сергей поднял глаза, оглядел комнату. О, Боже! Да здесь время как будто остановилось! Он словно попал в прошлое. Вся обстановка в комнате, да и на кухне тоже, и, скорее всего, во всем доме, все вещи – абсолютно всё принадлежало давно ушедшей эпохе.

Подойдя к табурету, Сергей начал махать «Работницей». Остужая воду, оглядывался по сторонам и рассматривал мебель, предметы, вещи… Невероятно, как все сохранилось! Ему вспомнилось, как он гостил у бабушки в Орловской губернии в конце восьмидесятых, будучи еще совсем ребенком. Так вот, бабушкин дом выглядел примерно так же. Да, мебель была немного другая, очень похожая, но другая. Посуда была идентичная, и если бы Сергей сейчас пошел в спальню старухи, он был уверен, что увидел бы там большую железную кровать, застланную разноцветным самодельным покрывалом и с кучей ослепительно-белых подушек, сложенных пирамидкой в изголовье и накрытых белой кружевной тряпкой – забыл, как они называются.