Южный поток – forever!

– Готово! – несколько секунд спустя сообщил Леха и, отсоединив USB-шнур, протянул мобильный Долгих.

– Ты точно все скопировал? – спросил тот.

– Все, Степаныч! У меня ж машина-зверь! – бережно тронул лэптоп Леха.

Долгих сунул мобильный Сибиллы в карман, а со своего перезвонил молодой сотруднице резидентуры, которая в универсаме играла роль возлюбленной неловкого капитана Хапсалиса.

– Ну что?.. Тогда ждите! – быстро проговорил в трубку Долгих и, прихватив сумочку-барсетку, вынырнул из машины.

Вернувшись в универсам, он убедился, что Сибилла так и не хватилась телефона, после чего снова как бы невзначай столкнулся с капитаном Хапсалисом и его спутницей…

25

Начальник смены охраны «Аквариуса» повернулся в кресле, и каких-то полминуты спустя на столе материализовались два стакана с метаксой. Фанис Апостолакис сжал свой в руке и продолжил:

– Потом я узнал, что в это время у нее был итальянец! Пьетро…

– Макаронник?

– Да. Повар из ее пиццерии. Такой отталкивающий тип с зализанными назад черными волосами и тонкими, как бритва, усиками. Все бабы почему-то западают на таких. Он ездил на «Альфа-Ромео», красной. По очереди трахал в ней всех официанток…

– Будь моя воля, я бы вообще запретил итальяшкам работать в Греции! – проговорил начальник смены, нервно поправляя на округлом брюшке галстук. – Наши дуры прямо писаются от одного их вида и выпрыгивают из своих трусиков.

– Потом Пьетро ее бросил, и она наконец-то смилостивилась надо мной…

– Ну и как все прошло в первый раз? – оживился начальник смены охраны.

Его глаза стали маслянистыми.

– Ужасно, – попытался покраснеть Фанис. – Я был настолько возбужден, так долго этого ждал, что… что… опозорился!

– Кончил прямо в штаны? – ободряюще ухмыльнулся начальник смены. – У меня такое тоже бывало, приятель!

– Да! – облегченно вздохнул Фанис. – То есть не совсем в штаны. Но преждевременная эякуляция место имела. Я боялся, что она меня бросит, но, слава богу, все обошлось.

– Еще бы! Итальяшка-то перестал мусолить ее в своей красной тачке! И что было дальше?

– Со второго раза у нас все получилось. Просто замечательно. Я думал, что умру от счастья. Ее грудь третьего с половиной размера колыхалась надо мной, диванные пружины скрипели, и их скрип казался мне райской музыкой. Я дарил ей цветы, каждый раз…

Начальник смены охраны невольно покачал головой, по достоинству оценив этот выдающийся факт.

– Но потом, потом я решил экспромтом заскочить за ней на работу и вдруг увидел, как она садится на байк. Такой огромный, с волчьей шкурой на сиденье. За рулем сидел огромный волосатый тип в бандане, черной кожаной куртке с заклепками, с серьгой в ухе и красных сапогах-«казаках»…

– Америкашка?

– Нет, наш, эллин. Просто байкер. Он был высотой с двухэтажный дом и с пудовыми кулаками, но тогда мне было все равно. Я немедленно бросился в погоню, догнал их на своей машине и подрезал…

– Ты храбрец, приятель! – с уважением проговорил начальник смены охраны. – И что?

– Я выскочил из машины и бросился к ней. Схватил за плечо и спросил, что это значит… А байкер этот ткнул в меня пальцем и сказал, чтобы я убирался, если не хочу неприятностей.

– А ты?

– А я показал ему фак и попросил не вмешиваться, пока мы разберемся!

– Круто! А он?

– А он поставил свой байк на подножку и встал с него. Он оказался еще выше, чем мне показалось вначале. Просто гигант! Но мне было все равно, и я ему с ходу врезал изо всей дури в живот кулаком!

– Ну ты крутой!

– Да, но продолжалось это недолго. Во-первых, я попал в его огромную пряжку с черепом и только сбил себе костяшки, а во-вторых, он тут же врезал мне и сломал челюсть…

– Черт… – сочувственно скривился начальник смены охраны. – И что?

– Честно говоря, не знаю. Он меня с ходу вырубил, а когда я очнулся, ни байка, ни этого типа уже не было и в помине. Я лежал на дороге возле своей машины, а она держала мою голову на своих коленях и гладила меня по голове, всхлипывая…

– Ты ее отбил, приятель, хотя шансов у тебя не было! Молоток! – с уважением чокнулся своим стаканом о стакан Фаниса начальник смены.

– Можно и так сказать, – меланхолично вздохнул Фанис. – Хотя, скорее всего, но это я понимаю теперь, он ее просто послал подальше. Его байк был настоящим американским чоппером и стоил примерно как «Мерседес». Снять кого-то для него проблемы не составляло, а я, видно, показался ему полным психом, и он просто побоялся, что я в следующий раз протараню его раритетный чоппер.

– Но все равно ты уделал его!

– Тогда я тоже так думал, но теперь склоняюсь к мысли, что если бы он увез ее, то оказал бы мне неоценимую услугу. А так она стала приходить ко мне в больницу и поить соком через трубочку, потому что на челюсть мне поставили скобы и рот я открыть не мог. И говорить тоже не мог, только пялиться на ее грудь третьего с половиной размера. Когда скобы наконец сняли, она принесла мне пиццу с мидиями, и я спросил, почему она это сделала…

– В смысле, принесла пиццу с мидиями?

– Нет, в смысле спуталась с этим байкером…

– И что она сказала?

Фанис вздохнул.

– Она сказала, что в языке у него серьга. А я никогда не делал ей куннилингус, – снова попытался покраснеть Фанис. – А она без этого просто не может. В общем… короче… как бы это сказать…

Начальник смены охраны вдруг налег грудью на стол и, покосившись поверх плеча Фаниса на дверь, совсем тихо проговорил:

– Стервам лижут все. Только боятся в этом признаться. Но это строго между нами, приятель.

Фанис Апостолакис изобразил во взгляде немую благодарность.

– Навряд ли это может служить мне утешением… Потому что сегодня утром ее вроде видели у вашего торгового центра с каким-то мужиком. Я понимаю, что не могу просить вас об этом, но я все же прошу: нельзя ли мне посмотреть записи с камер наружного наблюдения? Я заплачу, сколько скажете! А?..

Во взгляде Фаниса, обращенном на начальника смены охраны, было столько мольбы, что тот даже невольно смутился:

– Ну что ты, приятель? Какие деньги? Если мы, мужчины, не будем помогать друг другу, то стервы нас изведут окончательно. Лучше пошлем-ка мы Тимофеоса за бутылочкой метаксы, все равно он без дела в коридоре слоняется. А потом посмотрим записи…