Мы те, которых нет

– Все понимаю, – блеял бабуин.

– Не забудь, что с тебя двадцатник зелени. Завтра.

Через два дня в спортзале Жук протянул мне пачку стодолларовых купюр.

– Часть ушла девчонке в качестве компенсации. Наша доля пополам.

– Не надо. Я за идею.

– А я за что? Но обезьяну ошкурить – сам Господь завещал.

– Ладно. – Я взял деньги, усмехнувшись про себя – вот так становятся бандитами. Хорошо еще, если благородными.

– Не кривись. Деньги не цель. Но они нужны для дела.

Через пару месяцев он вновь обратился ко мне. На этот раз ситуация была куда круче.

– Серый, ты парень серьезный. Вижу, что воевал.

– Да ладно, какой там воевал.

– Не надо мне петь. Я сам не через одну войну прошел. Ухватки матерых вояк знаю. Ты из военной разведки… Ладно, умерло между нами… Только война не закончена.

У него была конкретная информация, что в Москву прибыл груз героина, где-то под сотню кило.

– Я знаю, где его перехватить, – сказал Жук.

– И что ты с ним собираешься делать?

– В печку.

– А курьеров.

– Без мокрухи. Но в назидание.

– Жук, это не моя война.

– Правильно, не твоя. Наша. Потому что нам не все равно.

И я понял, что мне действительно не все равно. Перед моими глазами стояли мешки с героином… Адское пламя и вселенское зло.

Информация была в точку. Хлопнули мы груз в момент передачи на глухой стоянке дальнобойщиков под Москвой. У нас было все необходимое – маски, стволы. И охрана оказалась слабенькая. Один пытался вытянуть пистолет, но я его сшиб с одного удара.

– Вы сюда больше не ходите, чурки. В следующий раз на костре сами будете, – говорил Жук, поджигая мешки с героином.

С этой вылазки дивидендов мы не поимели. Оплата за груз производилась между проверенными партнерами по безналу, через офшоры.

– Слушайте, братья мусульмане, – напоследок объявил Жук, пиная лежащих на земле таджиков. – Мы вам не дадим возить зелье. Мы вас будем убивать.

– Зачем убивать? Не будем возить! Как скажешь! Больше Москва не появимся! – врали наркокурьеры искренне.

– Русский народ не будет сидеть на игле!

Через три недели мы накрыли еще одну партию белого порошка и изувечили наркодилеров.

– Чего ты хочешь добиться этим индивидуальным террором? – однажды спросил я Жука.

– Сбить немножко вал наркотиков. Всколыхнуть болото. Закалить людей.

А через месяц ко мне на работу пришел осунувшийся Лом – ближайший помощник Жука:

– Взяли командира. Кажется, Мурза. Крыша тех наркоторговцев. Прознал, что мы уничтожили его товар.

– Что делать собираешься?

– Не знаю я! Жук всегда решал!

– Не знаешь?! А разве не Жук говорил – своих не бросают?

– Отбивать будем. А как – не знаю.

Я расспросил его, что он знает о Мурзе. И командным голосом выдал:

– Отставить панику. Оружие есть?

– Найдем.

– Отбираешь пять самых надежных бойцов, с армейским опытом, умеющих стрелять. Нужен транспорт. И главное, нужен источник информации.

– Какой источник? – изумился Лом.

– Над этим давай вместе думать…

И придумали.

Али, ближайшего помощника и родственника Мурзы, мы отследили от ночного клуба «Сатурн». С охранником – неразумным огромным бугаем, и белобрысой телкой он сел в белый «Мерседес».

Во дворе дома в Чертаново наш микроавтобус «Фольксваген» подпер сзади бампер «мерса». Я срубил ударом пистолетной рукоятки телохранителя, как кошку отшвырнул взвизгнувшую девку. Мои парни вытащили пухленького и лысого Али из салона вместе с его нукером и кинули в фургон.

– Жить хочешь, будешь молчать, – взял я за горло распутную девицу. – Поняла, подстилка дырявая?

– Д-д-да.

– И со зверьками по хатам не шатайся. Али – садист. Скажи спасибо, что жива осталась.

Дальше подвал, допрос с пристрастием. Когда я щипцами зажал Али палец, он взвыл. И выдал все, что знал. Он был не бойцом, а казначеем.

– Не убивай, я все сказал, – захныкал он в конце.