Колыбель боли

Тут же улица заполняется криками женщин, прибывающих в шоке от увиденного. Машины останавливаются, кто-то вызывает полицию и скорую помощь, а некоторые просто снимают происходящее на смартфоны. И ни один не решается помочь девочке, кроме её отца. Марк рванул к безумцу, чтобы… чтобы он ещё не знал, что сделает, – в такие моменты в ход идут первобытные инстинкты.

Безумный парень, увидя, что к нему несётся какой-то мужчина, стал истерично вырывать застрявшую в голове девочки биту и в последний миг освободил её. Следующим взмахом он уложил Марка точным ударом в челюсть, да таким, что хруст раздался по всей улице. Тело девочки обмякло и упало замертво одновременно с телом отца, из её головы бурно начала вытекать кровь и что-то серое. Глаза вылетели из орбит, свисая, словно на пружинках, а рот открылся, будто пытаясь что-то сказать.

Безумец, что устроил это побоище, снова начал смеяться истерическим голосом, пугая всех окружающих. Затем, резко успокоившись и на чем-то сконцентрировавшись, побежал куда глаза глядели. Два тела остались обездвижено лежать на главной улице города. Большинство женщин плакали от увиденного, а их кавалеры пытались увести их подальше, чтобы как можно быстрее забыть этот инцидент. Звуки сирены скорой помощи нарастали с каждой секундой, и спустя несколько минут медики уже осматривали тела. Мужчина был жив, хотя у него были заметны травмы и он лежал без сознания, а вот маленькая девочка уже скончалась…

Марк очнулся спустя двое суток и обнаружил в палате свою супругу – она ещё спала. Он не совсем понимал, что делает в больничной палате в роли пациента, хотя уже почувствовал боль в челюсти, а также отметил то, что не способен пошевелить ею, будто она зашита, чтобы он никогда больше не заговорил. Увидев напротив себя зеркало, он слегка приподнялся на локтях и обомлел от своего отражения: сразу стало ясно, что у него сломана челюсть. Но один факт оставался абсолютно неясным: его тёмные волосы, которые были на его голове совсем недавно, стали абсолютно седыми, будто на его голову надели парик из серебряных волокон.

Мия проснулась, почувствовав движения на кровати, и обнажила свои опухшие и заспанные глаза, взглянув на мужа с бесконечной болью – это сразу заметно – такой взгляд невозможно описать, его лишь можно увидеть и всё сразу стаёт ясно. Она в очередной раз заплакала, когда рассмотрела мужа и бросилось к нему в объятия. Интересно, что объятия помогают не только в радости, либо при встрече, но и также в горе, когда человек ощущает тепло другого и вжимается ещё сильнее, ради того, чтобы ему стало хоть капельку легче.

– Наша девочка, – прошептала Мая и зарыдала ещё сильнее.

Оказавшись в такой сцене, Марк мигом вспомнил произошедшее и, не сдерживая эмоции, заплакал.

Возможно их слёзы не остановились бы до тех пор, пока в их теле не осталось бы и маленькой капли воды, но, к счастью, их прервала медсестра.

– Здравствуйте. Ой, божечки, давайте я вам сейчас принесу успокоительное.

Пара, что находилась в палате, даже не отреагировала на эти слова. Буквально через пару минут к ним вернулась больничная сестра.

– Вот. Примите, пожалуйста, вам должно стать чуточку полегче.

– Спасибо, ответила Мия за двоих.

– Я сейчас оставлю вас буквально на полчаса. К этому времени вы уже успокоитесь и к вам придёт главврач, а затем навестят сотрудники полиции.

Слушая эту женщину, они не проронили ни одного слова, а только лишь кивнули по завершению её монолога, после чего она покинула палату. Марк жестом попросил свою жену дать листик и ручку, чтобы он мог ей написать. Покопавшись в своей небольшой сумочке, Мая нашла блокнот и ручку. Немного прикрыв лист бумаги, он начал писать, затем остановился на несколько мгновений и посмотрел на свою супругу. На его глаза накатили слёзы, а скулы начали будто что-то пережёвывать. Затем он снова наклонил голову и чуть поддёргиваясь продолжил написание.

Первый лист, что был уже полностью исписан, он вырвал и смял в комок, отбросив его в мусорное вёдро, а затем, уже не прикрываясь, написал лишь несколько слов.

«Прости меня. Я не знаю, что будет дальше»

Таблетки ещё не начали основательно действовать, Мая в очередной раз заплакала.

В палате послышался стук – они увидели, как в дверь заходит однокурсник Марка.

– Здравствуйте, ребят, – и на этих словах он на несколько секунд замялся, так как часто рассуждал, что говорить в такие моменты. Зачастую он приходил к одному правильному решению: лучше промолчать – словами здесь не поможешь. Но когда дело доходит до твоих родственников, друзей, молчание скорее выглядит как оскорбление, именно поэтому ему пришлось добавить – Соболезную вашей утрате. Я даже не знаю, что и сказать, вы, главное, держитесь.

– Привет, Коль. Спасибо тебе большое, – тут же ответила Мая.

– Узнав, что произошло, я решил поместить тебя в одиночную палату. Это всё что я смог сделать. Если ещё что-либо понадобится, вы только скажите. Также я договорился со своим знакомым психотерапевтом, как только ты сможешь говорить, он будет ждать вас.

И только Мая попыталась задать вопрос, как Николай тут же её прервал.

– Всё абсолютно бесплатно, даже не думайте об этом. Смотрите, в скором времени к вам придёт сотрудник из полиции, чтобы рассказать, что у них есть по этому делу. Это всё, что мне известно. Затем вам нужно будет пройти со мной в морг, чтобы освидетельствовать тело.

Со слезами на глазах они одновременно качнули головой несколько раз.

– И последнее. Мне нужно провести обход, и если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать – можете позвать медсестру.

Сорок минут до прихода полицейского длились около вечности. Время будто остановилось и решило передохнуть. Находясь в палате наедине, Марк и Мая ушли в своё сознание, перебирая мысль за мыслью, чтобы хоть как-то убить время. Их отрешённость прервал стук в дверь, а затем появление капитана полиции.

– Здравствуйте, капитан Сорочкин, соболезную. Чтобы не затягивать, перейдём сразу к делу.

Марк и Мая даже не успели прийти в себя, как капитан начал рассказывать о деле.

– Вашу дочь убил некий Михаил Резников. Он является пациентом психиатрической больницы уже три года с такими диагнозами, как биполярное расстройство последней степени. Последние годы он находился в депрессии и попал в лечебницу после того, как попытался покончить жизнь самоубийством, а когда его остановила родная тётя, то он напал на неё, нанеся серьёзные увечья. Последние пару лет пребывания на принудительном лечении он вёл себя спокойно и тихо, не вызывая никаких подозрений. Так вот, позавчера на прогулке (да, пациентов выводят подышать свежим воздухом) санитары отвлеклись на несколько минут, после чего Михаил сбежал и отправился в дом, где он жил с тётей после гибели своих родителей. Он сказал ей, что его отпустили домой на пару дней, и она поверила. А на следующий день он отправился на прогулку, вооружившись битой. На первичном допросе он всё-таки рассказал нам, по какой причине напал на маленькую девочку. Надеюсь, вы готовы выслушать? Или я могу рассказать об этом в другой раз.

– Да, продолжайте, – ответила Мая. Её супруг кивнул одобрительно головой.

– Значит так, пока его пичкали таблетками и он находился в состоянии покоя, с ним начал, по его словам, разговаривать Бог. Он пожаловался Мише, что на небесах его родителям не хватает внучек, так же он иногда называл их «прекрасными ангелочками» – совсем юные и непорочные.

– И что с ним будет дальше? – спросила Мая, сдерживая гримасу боли.

– А дальше его, вероятнее всего, признают невменяемым и отправят на принудительное лечение.

– А с санитарами? Что с санитарами будет? Они ответят за свою халатность?

– Скажу вам честно: санитары, что находились в том месте во время побега, уже там не работают с конца прошлого месяца. Как это обычно бывает, их уволили задним числом. Следовательно, мы не имеем права привлечь их к судебному делу.

Марк от злости ударил по деревянной тумбочке и напряг челюсть, от чего у него чуть разошлись швы.

– Я понимаю, – продолжил капитан, – что вам нельзя сейчас лишний раз нервничать, но и лгать я не собираюсь. Так что примите это так, как оно есть. Если мне станет что-либо известно, я вам сообщу, либо отправлю пригласительное письмо.

Затем сотрудник полиции выпрямился и поспешил покинуть больничную палату. Дыры, которые оставил капитан своим разговором, начали ужасно болеть и кровоточить. Информацию, которую они услышали, никак не удавалось переварить, а тем более принять. Абсурдность ситуации, момента! Выбравшись впервые за долгое время с дочкой, он столкнулся на одной улице с психопатом, который слышал слова «Господа».

– Ребят, дайте знать, когда вы будете готовы пройти в морг, – чуть ли не из-за двери сообщила медсестра.

Длинные и холодные коридоры больничного здания, вокруг много людей, обеспокоенных своими проблемами и болезнями; где-то вдали на руках у матери кричит ребёнок, которого безуспешно пытаются успокоить. В одном из таких коридоров наши герои идут за главным врачом больницы, с огромным напряжением в сердце, будто есть ещё надежда, что они зайдут в помещение морга, им покажут тело, и это тело не будет принадлежать их дочери. Это просто сон, кошмарный сон, а их малышка бегает где-то по городу и не может найти своих родителей и свой родной дом. Спускаясь вниз по лестнице, каждый из них думает, что такое не могло произойти. Точно не с ними, не с их ребёнком.

Вот он, момент истины, хотя какой истины – это загадка нашего мозга, для сохранения нашего разума. Когда он всячески отрицает ужасные события, пока его не поставят перёд фактом. Сотрудник морга выкатывает кушетку с накрытым телом и виднеющимися синими маленькими ножками с бирочкой на пальце. Сердце родителей замирает. Единственное, о чём они молят своего Бога в эту секунду, чтобы это оказалась не она.

– Вы готовы? – спрашивает главный врач.

– Нет, – отвечает Мая и на её глазах начинают наворачиваться слёзы.

Марк кивает и закрывает глаза.

Врач приспускает оголённое тело маленькой девочки по пояс. Крик срывается с уст матери. Истерические вопли разнеслись по всей больнице; вопли, пропитанные болью от верха до самого низа. Такие крики могут издавать только родители над телами своих юных детей. Марк, прижимая свою супругу к груди, тоже начал рыдать. Маленькое тело, что они увидели, было полностью в кровоподтёках, где-то опухшее, а где-то впалое.

– Она умерла от сильных переломов и разрыва жизненно важных органов, – отмечал врач.

Горе родителей может быть настолько сильным, что окажись они постарше лет на десять, у них могло не выдержать сердце или лопнуть кровеносный сосуд в головном мозге от повышенного давления. Но даже в возрасте от тридцати лет можно сойти с ума: именно поэтому наших героев в следующие минуты напоили успокоительным и они оба уснули на больничных койках.

На следующее утро к ним в палату снова зашёл главный врач и рассказал, что они могут забрать тело своей дочери в ближайшие дни. Им следует обратиться в похоронное бюро: заказать гроб, венки, забронировать место на кладбище; сходить к батюшке, чтобы он отпел тело их дочери. В такие моменты нужны близкие люди, которые смогу этим заняться.

– Здравствуйте, я бы хотел заказать на завтра гроб.

– Да, конечно. Какой размер?