Река Великая

Лицом Богуслав Родич напоминал отца, правда усов не носил, и сам был шире в плечах и выше ростом. Он перешагнул скамью и уселся за стол по правую руку от родителя.

Иван снова объяснил, что они занимаются розыском пропавшего без вести Семенова Юрия Алексеевича 1984 года рождения и опрашивают возможных свидетелей.

– Ночью с 31-го декабря на 1-е января вы на автомобиле не выезжали из деревни?

– В Новый год что ли? – Молодой Богуслав угрюмо глядел на полицейских. – Дома я был. С родителями.

– Наутро уже в город за хлебом поехал, – добавила женщина с пяльцами. – Обычно в Малых Удах покупаем, но в праздник ларек не работал.

– В котором часу это было?

Богуслав пожал плечами:

– В десять. В одиннадцать, может.

Иван спросил про ключи от «Газели». Директорский сын клятвенно заверил лейтенанта, что никому не давал их, и, разумеется, не смог прибавить ничего нового к известным обстоятельствам исчезновения Юрия Семенова. Опера?м оставалось только сказать спасибо хозяевам и попрощаться.

На улице, когда за ними закрылась калитка, Иван Сабанеев обернулся к майору:

– Раз они в домах молятся, то где красный угол, иконы?

– И какое отношение это имеет к нашему клиенту?

– А следы шин в Выбутах?

– Ты же слышал, что в магазин ездили.

– Мутные они.

– Своеобразные, – поправил Артем Игоревич.

Иван предложил заглянуть теперь к кому-нибудь из соседей Родичей, но майор ничего не ответил и только устало взмахнул рукой.

Бубня что-то на два разных голоса себе под нос, Златка возится на родительской постели с куклами, которые Святовит вырезал для нее из дерева на Новый год. Внешне человечки неотличимы между собой, но она сама как-то решила, кто из них мальчик, а кто девочка, и дала имена: Голуба и Вячко.

На своей кровати сопит сын Богуслав. Лай со двора заставляет его на миг распахнуть глаза. Не просыпаясь, он переворачивается к стене.

Времени десятый час. Погода безоблачная, от белизны за окном слепит глаза. Мимо избы по снегу в расстегнутой шубе пробежала Любавка и скоро показалась снова, уже вместе с гостем.

Умила положила вышивку на стол:

– Кто там?

– Отец Власий.

– С чего бы?

– Известно, с чего, – проворчал муж.

Гость был одет в поношенную зимнюю рясу-пальто, которую Святовит помнил еще на его предшественнике по приходу отце Фалалее. На голове была овчинная шапка.

Златка отложила деревянные куклы и разглядывала священника.

– Что надо сказать?

– Бог в помощь!

– Во славу Божию, дитя, – улыбнулся гость в ответ.

Отец Власий с хозяином поклонились друг другу и пожали руки. Священник всё не мог отдышаться с дороги, пыхтел как самогонный аппарат, да и запах от него шел такой же. Любава поставила перед ним кружку кваса. Власий осушил ее одним махом. По лбу и щекам, с мороза иссиня-красным, потек похмельный пот.

– Как живы-здоровы?

– Божьей милостью, – ответил Святовит.

Гость на миг обратил взгляд к кровати у окна, где спал Богуслав.

– Что уловы праздничные?

– Бывало и лучше.

Любава появилась из-за печи с кувшином и заново наполнила священнику кружку. Власий отхлебнул большой глоток и поднял взгляд на хозяина:

– Юрка Семенов у нас пропал. Слыхали?

– Как не слыхать? Из уголовного розыска приезжали вчера под ночь, Златку уже спать уложили. Спрашивали всякое. А что мы скажем? Аленку-то, ясно, я с детства знаю, а Юрку встречу где – не узнаю. За всю жизнь пару раз видал. А Божик – так, может, и вовсе ни разу. Сколько Юрка тут прожил? Год?

– Уж третий пошел.

– Время, что вода, течет не замечаешь.

Сквозь сон Богуслав услышал свое имя, отбросил одеяло с лица, перевернулся на спину и захрапел.

– Трое детей осталось у Семеновых, – сказал Власий. – Один постарше, а другие двое – совсем крохи.

– На всё воля Господня, – Святовит осенил себя двуперстным крестом.

– Мне вот какую историю брат Диодор из нашего монастыря поведал. Позапрошлой осенью так же рыбак пропал у них в Красногородске. Тридцать три дня не было. Думали, что утоп. А на тридцать четвертый день он сам явился домой. Бог его знает, где был. Сам то ли не помнит, то ли не говорит. Чуть мое сердце, что и Юрка наш жив, и молюсь, чтобы к семье вернулся.

– Я вместе с вами, отче, буду молиться. Да только обычно находят этакого пропащего в канаве по весне, как снег сойдет, а то и вовсе как в воду канет.

Святой отец ничего не ответил и уставил глаза в кружку с квасом, где еще не улеглись частички хлебной мути.

– Как Хомутов ваш старый? Слыхал, что опять слег.

– Еще по осени, – Власий поднял растерянный взгляд. – Какими только таблетками его Катерина Ивановна ни пичкает. С печи только поесть слазит. Бог знает, что такое.

– Аптека не на два века. Но что от еды не отказывается, это знак добрый.