Падение летающего города 1. Путь Самирана

– Ты преувеличиваешь, – зарделась Виви. – Это всего лишь игра света незаметного озарения.

– А выглядит так, будто она уже яркая! – заявил я наугад.

– Ну, теперь ты точно льстишь, – весело ответила Виви. – Яркое озарение «Игры Света» создаёт целый мир с множеством призрачных лицедеев, танцовщиков и их действий. Мне ещё далеко до этого.

8. Убийца Травы и мясной барон

До наступления времени обеда, мы успели помыть статую и расчистить от травы и сухих веток площадку вокруг неё. Виви без умолку рассказывала о Доме Опыта, где она обязательно изучит все озарения предназначения «Меняющего Смыслы».

Собирая сухие листья граблями с очень тонкими зубчиками, Виви пылко призналась:

– Я уже выбрала себе ветку озарений. Одно яркое, три светлых и десять заметных.

– Хм, разумно.

– Это редкая ветка, – продолжила Виви. – Все её озарения направлены в сторону «Игры Света».

– Ну, да, так тоже верно.

– Если я приму её, то мой Путь станет прямым и без извилин.

– Это… как бы… хорошо… да?

– Обратного Пути уже не будет.

Я не знал, что отвечать на слова Виви. Озарения и ветки, грани и предназначения, волшебные крылья ментов и танцующие призраки, Внутренний Взор и Голос – всё это было полной неразберихой.

Но Виви явно ждала от меня чего-то большего, чем одобрительное мычание. Рассказав о своих планах на какую-то там ветку, она искала то ли поддержки, то ли предостережения.

– Если ты твёрдо решила идти по выбранному Пути, – начал я. – То зачем спрашивать направление у прохожих, вроде меня?

– Это ты верно сказал, – вздохнула Виви. – Учителя тоже твердят нам, что выбор предназначения – личный выбор каждого жителя.

– Это не так?

– Конечно нет! Ты ещё не был в Доме Опыта, поэтому не знаешь, что учителя не говорят о влиянии родов и сословий на выбор предназначения.

– Я-то не знаю? – возмутился я. – Да у меня мама и папа тянут каждый в своё предназначение. Один хочет чтобы я стал лекарем. Другой – не хочет. Наверное.

Я не знал, чего хотел от Самирана отец.

– Тогда ты понимаешь. Мой отец и братья будут в ярости, если я выберу не то предназначение, которое род выбрал за меня. Даже если я пойду против их воли, то сословие Меняющих Смыслы не захочет враждовать с Карехи. Мне не дадут проводить свои выступления и радовать людей «Игрой света».

Из всего сказанного девушкой, я понял примерно лишь то, что она не желала изучать профессию, которую ей выбрали родители, а желала стать кем-то вроде актрисы или художницы.

История стара, как мир. Дети не хотели идти по стопам родителей, а родители – с высоты жизненного опыта – понимали, что только шагая по стопам предыдущего поколения, есть шанс пройти намного дальше этого поколения.

Ещё я подумал, что метафоры всё чаще всплывали в моих мыслях. Я превращался в настоящего дивианца.

Виви ждала моего ответа.

– Я не могу решить это за тебя, – начал я. – Но знаю одно. Если ты станешь хорошей игруньей со светом, то тебе не нужно будет ни одобрение отца, ни одобрение какого-то там сословия, ни одобрение друзей, вроде меня. Твоей поддержкой станут те, кому твоя «Игра Света» придётся по душе. Только их одобрение тебе и нужно по Пути… по Пути… куда там все идут…

– На Всеобщем Пути? – подсказала Виви.

– Да, на Всеобщем Пути. Если у тебя будет много зрителей и поклонников, то какая разница, что думают все остальные?

Виви печально выслушала меня.

– Самиран, ты умнее учителей из Дома Опыта. Они только и повторяют одно и то же: «Учись. Делай выбор. Усваивай. Живи». А ты… ты указал мне Путь!

– Рад помочь, обращайся ещё.

Кусты затрещали и на заросшую дорожку сада вышел Карапу Карехи. Со свистом взмахнув палкой, он указал её кончиком на меня:

– Время обеда.

– И что?

– Иди за мной.

Виви Карехи тоже всполошилась.

– Куда ты его ведёшь?

– Отец хочет посмотреть на Самирана, сына Похара Те-Танга и Мадхури Саран.

Виви с изумлением посмотрела на брата. А я догадался в чём дело: пробивной папа Самирана, Похар Те-Танга, задействовал свои родовые связи.

Карапу Карехи повёл нас по заросшей травой дорожке, сбивая палкой верхушки растений. Он был явно недоволен, что на меня больше нельзя кричать и замахиваться.

Вообще этот отпрыск богатого рода оказался едва ли не идиотом. Был странно наблюдать, как тридцатилетний мужик с мальчишеской увлечённостью воевал с растениями. Один раз мы даже остановились, пока Карапу, громко хекая, рубился с колючим кустарником, словно тот был его заклятый враг.

Взглядом девушка как бы извинилась за брата.

– А у него какое предназначение? – шепнул я. – Какой-нибудь там «Убийца Травы»?

Виви сначала рассмеялась, потом серьёзно ответила:

– Карапу из тех, у кого ветер рассеял все грани. Большое огорчение для отца. Теперь вот и строптивая дочь…

Виви не стала продолжать.

– Кстати, а почему ты всё время упоминаешь отца и братьев, но не мать?

– Она погибла во время очищающей бури, когда я была ещё маленькой. Отец женился на другой женщине, но она – не моя мать.

– Ясненько, – сказал я, хотя и понятия не имел, что за «очищающая буря».