Притворяясь мёртвыми

Комбинация ровного голоса Анри, тягучей музыки и раннего утра подействовали на Карину, как снотворное. Вместо того, чтоб лететь в сторону цветного шара, она завалилась набок.

Встряхнула головой, стараясь не открывать глаза. Она начала укорять себя, что плохо старается. Анри вложил в неё столько сил и труда. Провёл множество бесед, открыл новые миры внутри её собственного сознания, а она всё ещё проявляет сущность из прошлого. Сущность ленивой коровы, не осознающей собственных возможностей. Ну, вот. Оскорбила святую мать-корову сравнением с собой. Ей захотелось заплакать и ударить себя. Когда же она вытравит из себя все эти признаки низкого существа? Почему, ну, почему она такая никчёмная? Корова молоко даёт…

Очнулась от того, что испуганный Анри тряс её за плечи и приговаривал:

– Каринэ, перестань плакать. Дыши, дыши, как я учил. Ох, Господи, неужели снова? Сорок четыре дня без кризиса, а теперь начинать сначала.

Утирая слёзы, Карина пробовала встать, но ноги затекли и не слушались. Почему для медитации нужно садится так неудобно, подумала она и тут же обвинила себя в том, что пытается критиковать вещи недоступные её примитивному разуму. Ведь ей сто раз объясняли, что поза Падмасана замыкает энергетические каналы, чтоб астральная энергия не выходила даром в космос.

Она зарыдала цепляясь за ноги Анри:

– Почему я такая тупая, Анри? За что мне? Почему я не стала лучше? Почему, я разрушила наш рекорд? Сорок четыре дня спокойствия.

– Каринэ, умоляю, успокойся, не пытайся, встать. Тебе лучше полежать. Постарайся слушать музыку и успокоиться. И главное – дыши, Каринэ, дыши. Вдох через левую ноздрю. Выдох через правую.

Попробовала последовать совету, но слёзы залили обе ноздри и получилось хрюканье с пусканием пузырей.

– Я не могу, Анри, меня бесит эта музыка.

Осеклась и попробовала ударить себя по лицу:

– Вот видишь. Я теперь обвиняю музыку. Она же не при чём, да? Это моя агрессия. Ах когда же мы избавимся от неё.

Её майка стала мокрой от слёз, а те продолжали литься. Анри умолял не забывать про дыхание:

– Это виноват ужасный город! Люди здесь ужасны. Они грубы. Здесь невозможно дышать. Каринэ, иногда я сам готов заплакать от низкого уровня местной культуры. Зачем мы уехали? Давай вернёмся?

От его слов Карина разревелась с новой силой:

– Вот и подтверждение моей вины. Зачем я тебя привезла сюда? Из-за меня ты страдаешь.

В спортзал вбежал горничная со стаканом воды. Анри выхватил из её рук баночку таблеток, высыпал себе на ладонь и поднёс ко рту Карины. Она слизнула две сине-красных капсулы и попробовала запить, но уронила стакан на себя. Что вызвало новый взрыв ненависти:

– Я стакан воды сама себе подать не могу. Я должна сдохнуть, так жить нельзя.

– Может скорую вызвать? – Шёпотом спросила горничная.

– Идите отсюда, я разберусь.

Он сел рядом с Кариной в лужу воды, которая не впитывалась в искусственную траву. Обнял её и стал успокаивающе говорить:

– Смерти не существует. Ты разве забыла что это просто переход в иное энергетическое состояние?

Всхлипывающая Карина ответила:

– Д-да. Эт-то выход за п-пределы внешних границ того, чем я являюсь сейчас.

– Верно. Так что с этой точки зрения нет никакой разницы, жива ты или мертва. Разница в состоянии энергии. Именно с энергией мы и работаем. Но нам гораздо выгоднее работать с ней с той стороны энергетического поля, которое называем жизнью. С этой стороны больше инструментов воздействия.

Карина продолжала всхлипывать, но реже:

– А если нет? А если с той стороны проще?

– А если не проще? А если там то же самое, с той разницей, что ты не будешь владеть ни одним из доступных инструментов из тех, что есть у нас здесь? Ты обречёшь себя на большее страдание. Я пережил клиническую смерть. Я знаю, как там, на той стороне холма. Так что, милая Каринэ, продолжай дышать. Дыхание один из главных инструментов работы с энергией. Давай дышать вместе.

– Давай, – всхлипнула Карина и стыдливо попробовала поправить мокрую ткань, облепившую её тело.

Они стали громко и размерено дышать. Вдох-выдох, вдох-выдох.

За дверью спортзала стояла горничная и водитель. По очереди подглядывали в приоткрытую щель, смеялись и крутили пальцем у виска.

– Вот людям делать нечего, с жиру бесятся. – Прошипела горничная.

– Богатые тоже плачут, ёпты. – Согласился водитель.

Глава 8

Пистолет Кришны

1

Карина снова приняла душ, переоделась в джинсы и майку. Обула соломенные тапочки с деревянными цветками на носке и спустилась на кухню.

Анри сменил японское кимоно для медитации на белые брюки и тряпичные ботинки, отчего стал выглядеть, как отдыхающий на курорте венчурный инвестор. Он страстно желал солнца, лета и старался по возможности не посещать город, который, признавался он, ненавидит всё больше с каждым выходом. Когда Карина говорила, что февраль здесь самое некрасивое время года, что весной или летом становится лучше, он качал головой: «Красота не имеет сезонности». С ним было трудно спорить, ибо любое утверждение мог парировать мгновенно придуманным афоризмом, что придавало словам вес тысячелетней мудрости.

Горничная поставила перед хозяйкой большую кружку и поднос с кофейником. Анри приказал убрать:

– Каринэ, кофе сейчас не стоит пить. Лучше заварить белый чай. В шкафу я положил две упаковки «Силвер Арроу». Я удивлён, что ты вновь возвращаешься к вульгарной мании пить кофе большими кружками.

Горничная пошла к плите и поставила чайник. Анри и тут подал совет:

– Очень прошу внимательно проконтролировать температуру воды. Почки чайного куста не переносят высокой температуры. Не выше ста пятидесяти по шкале Фарингейта, к сожалению, я не могу перевести в Цельсии.

Карина с грустью посмотрела как Анри наливает себе кофе в большую чашку, меланхолично сказала:

– Семьдесят градусов по Цельсию. Найди электрический чайник с термометром.

Горничная подвинула стул, с кряхтением влезла на него, чтоб достать до верхней полки где хранилось сразу несколько чайников, некоторые ещё в магазинных коробках.

– Как ты себя чувствуешь? – Спросил Анри. – Полагаю сегодня не будет никаких дел связанных с так называемой работой? Тебе противопоказано волноваться. Если пойдёшь в офис, мы рискуем натолкнуться на сотню причин для волнения. Корпоративная культура в этой стране какая-то грубая. Если на Западе из людей делают роботов вежливо и с уважением, тут дикая орда. Взять к примеру твоего недавнего знакомого, Александр или как там его… Ты не заметила, а я очень почувствовал, что он грубый. Такие готовы жертвовать другим человеком ради своих никчёмных целей. А цели у них изначально никчёмные. Судя по его красной ауре он обыкновенный голем. Я могу предположить, что его вылепил из своей фантазии и пустоты кто-то только начавший путь к мастерству. У этого низкого существа я насчитал всего лишь два тонких тела. Даже я, когда проходил практику в тибетском монастыре, создал голема и оснастил его четырьмя телами. Наставник не сразу отличил его от настоящей души. Настолько гениально я смог замаскировать красное свечение ауры придуманного образа.

– Если ты считаешь, что не надо идти в офис, я не пойду, – согласилась Карина. – Хотя мне нравится занятость. Она наполняет время.

– Лучше давай обсудим твоё творчество. Ты так и не написала ни одной картины. Холсты такие же пустые, как и в тот день, когда я их повешал.

Карина ответила не сразу. Будто бы размышляла или старалась что-то вспомнить:

– Я… Тут… Знаешь, как-то мыслей нет.