Игра на выживание

Топочущие и ревущие ящеры еще неслись в нескольких сотнях метров, намереваясь рассечь поток надвое, а желтые силуэты антилоп брызнули в разные стороны.

Этим обстоятельством не преминули воспользоваться другие хищники.

Пока место избиения окончательно не затянуло пылью, девушка увидела неожиданно большое количество кошачьих спин, устремившихся из колосящихся зарослей к потерявшим строй и порядок жертвам. Ящеры, выполнив роль тарана, топтали, рвали зубами и раздирали когтями, подбивали хвостами и падали брюхом, беснуясь почти на одном месте. Они выказывали недюжинное проворство, удивительное для таких размеров. В то же время совсем не были «тиранозавры» похожи на голливудских монстров, не оставляли они также ощущения тупой первобытной силы – сплошная скорость, верткость, сноровка.

Так ведет себя обезумевший волк, режущий овец в загоне направо и налево, или бешеный хорек, пробравшийся в курятник.

Определенных целей у чудовищ не было – они просто убивали направо и налево все, что двигалось.

Щелчок хвоста не глядя в клубы пыли – и от нахального стервятника этот колоссальный бич оставил брызги и разлетающийся ком перьев, лапы же разрывали пополам подвернувшегося кошачьего. Девушку замутило, и она отвела бинокль в сторонку, стараясь разглядеть спутников «драконов». Те деловито брали в круг и изничтожали выскочивших из этого кровавого бедлама антилоп. Шум стоял неимоверный, поэтому она не слышала мерзкого хохота, однако по ужимкам распознала родственников гиен. На таком расстоянии их уши, гривы и кисточки на хвостах вместе с кривлянием прочно ассоциировались у нее с чертями.

– Как же это я побреду по этой степи?

Она спустилась вниз, с отвращением посмотрела на подгоравшую тушку, однако, пересилив себя, сняла ее с огня, подбросив еще хвороста. В следующую секунду она упала на спину и выстрелила по верхушке дерева, на которой примостился стервятник. Тот заорал и взлетел, но пошел как-то боком, заваливаясь на крыло, и исчез из вида. Двое других, зависших над озером, словно вертолеты, взвихрили воду, но тоже отлетели. Девушка лихорадочно заряжала «ижик», шаря глазами по небу. А небо было полно всяческих птиц, в том числе и вполне вменяемых размеров. Огонь был от летающих тварей слабой защитой, и она поспешила влезть на свою развилку, где над головой ветви заботливо сплетались в надежный и прочный полог.

– Господи… да что же здесь делается. Других уже, наверное, сожрали, или сожрут. Меня еще кидануло относительно близко от опорной базы.

Губы ее задрожали, она едва справилась с биноклем, чуть не уронив его вниз. Меж тем картина прояснилась. Динозавры жадно насыщались, глотая изувеченных антилоп едва ли не целиком и не живьем. На почтительном расстоянии от них терзали свою добычу «тигры» – их было видно с добрый десяток. Пировали и гиеновидные бесы, поминутно набрасываясь друг на друга безо всяких внешних причин, огрызаясь на кошачьих и отгоняя пернатых, хотя мяса кругом навалено было страшное количество. Деловито шастали стервятники, падали с неба кожистокрылые, а от мелочи местами не видно было травы.

Что же до антилоп, то паника прекратилась так же быстро, как и началась. Поток струился дальше, сомкнув строй и мыча от запаха крови. Только русло его теперь пролегало на двести метров ближе к озерцу и деревьям. Девушку поразила стоическая философия жертв – ни одна голова не повернулась в сторону кровавого пиршества. Сунувшуюся было гиену отогнала пятерка крупных, агрессивных самцов, слаженно кинувшихся на нахалку, и «бесенок» поспешно ретировался к падали, подпрыгивая и вертясь, словно ужаленный.

Девушка почувствовала, что ее уже начинает подташнивать от выпитого кофе, немилосердной жары и всего увиденного. К тому же поднялся ветер, гоня прямо к ней с юга пыль и, что самое неприятное, жар от костра.

– Праздновать так праздновать.

Она укрепила плетеный гамак, еще раз убедилась, что огонь прогорит не скоро, положила ружье поперек тела и мгновенно уснула. Усталость и треволнения погрузили ее в тяжелый сон без всяких сновидений.

Пробудилась она рывком, словно закрыла глаза секундой раньше, чтобы дать отдохнуть зрению. Ее разбудил неясный шум и звуки выстрелов. Она схватилась за ветку и свесила ноги со своего опасно накренившегося ложа. Стреляли где-то довольно далеко на юге, причем длинными очередями, как в кино про войну. А звуки шли снизу, от озера.

– Мама моя… – воскликнула девушка, с суеверным ужасом глядя вниз. А там у озера пили воду сытые хищники. Она разглядела пять или шесть воинственно топорщившихся хвостов с кисточками гиеновидных чертяк, двух весьма и весьма крупных представителей кошачьих – один из них зашел в воду по грудь и лакал, не опуская крысиной головы. На водопое царил мир, даже ушастые адские псы почти не хохотали, деловито отмывая окровавленные брыли.

Костер почти погас, и девушка приготовилась встречать непрошеных гостей. Однако обошлось. «Тигр» учуял ее, рыкнул, побил для порядка себя куцым хвостом, однако, принюхавшись к дымку, ленивой рысцой направился в саванну. Вослед ему устремились и остальные. Девушка перевела дух и глянула на открытое пространство. Первое, что бросилось в глаза, так это отсутствие антилопьей реки. Сейчас только хвост шествия и тучу пыли можно было разглядеть на юго-востоке. Там кружились, превратившиеся в точки, пернатые бестии, туда же трусили напившиеся у озера. Динозавров и след простыл.

– Видно, ушли по саванне дальше, пожирая все на своем пути. А может, они тоже здесь пили? Бр-р. Такой и с дерева снимет…

Путь был свободен.

Волна хищников следовала параллельными курсами за верной добычей, равно как и расчетливые летуны.

Однако девушка была ужасно разбита. Она еще раз тщательно огляделась и сползла вниз. С сочным урчанием остатки ее ужина рвал какой-то зверек, по виду и размеру – чистый барсук, с двумя красными полосами от хвоста до носа. Девушка топнула ногой, и зверек отбежал, не выпуская из пасти кость. Она махнула на него рукой, принявшись подбрасывать в костер заготовленные дрова. Немного подумав, она стала швырять в оживающее пламя сырую листву и тонкие зеленые ветви, пучки травы, бледно-желтый кактус. Повалил густой и едкий дым. Она надеялась, что не ослышалась относительно выстрелов, и хоть кто-нибудь разделит с ней путь. Если в первый день она мечтала увидеть людей дней через десять – у базы, не раньше, и очень боялась встретить группу молодых веселых парней с автоматами в руках на фоне дикой природы, тот теперь рада была бы любому двуногому. Двое суток пути, бескрайняя равнина, высокое небо, чужое солнце и буйство клыков, рогов и зубов буквально раздавили ее земные привычки. Человека она воспринимала теперь как еще один ствол, еще один глаз, еще одну пару рук.

По саванне меж тем почти у самой кромки болот брели какие-то крупные туши. Бинокль показал, что степные скитальцы – местные носороги, имеющие то ли слоновьи уши, то ли костяные воротники. Эти, по крайней мере, были однозначно травоядными. Чего нельзя было сказать о стайке больших бескрылых птиц, вихрем пронесшихся в ту сторону, куда девушка не решалась двинуться сама. Птицы на бегу выуживали прямо из песка в самых неожиданных местах то остатки антилопьего мяса, в общей толчее втоптанные в плоть пустоши, то родственников зажаренного грызуна. Оперение у них, правда, было завораживающе хорошо.

Девушка увидела вдали бредущую фигуру.

Да, сомнений быть не могло.

Это был человек, несший что-то продолговатое на плечах. Шел он открыто, даже нахально, прямо на дым. Девушка загляделась на приближающегося мужчину. Царь природы, плюющий на то, что местная флора и фауна об этом не в курсе. Он не суетился, не шарил глазами по пустому небу.

«А он высокий, пожалуй, и под два метра. Борода. Тактическое обмундирование «Выдра», как и у меня, – смешное совпадение. Ранец и легкий тактический бронежилет. Сущий адский спинжак по этой жаре, свой я, наверное, выкину. Вот только что это у него на плече? Ну не бревно же в самом деле? Неужто гранатомет! Вот это мужик!.. Хозяйственный. Гранатомет придает, наверное, уверенности. Только как из него охотиться? Хотя – если по тем носорогам…»

Мысли ее были прерваны – в окуляр ворвалась стая давешних гигантских птиц. Они на бегу разворачивались полукругом, недвусмысленно собираясь атаковать путника. Секунду поколебавшись, девушка расстегнула кобуру пистолета, проверила, заряжено ли ружье, и устремилась в саванну.

Никаким птицам, пусть даже трижды хищным, она не собиралась отдавать этого человека. Сейчас он для нее символизировал что-то вечное, прочное, лежащее у корней сознания, как клад, заложенный кроманьонскими предками человечества в генное древо всех баб.

Как быстро она ни бежала, пернатые были быстрее. Они заходили серпом слева, еще не успев отрезать ее от мужчины. Девушка вскинула ружье к плечу, успокоила дыхание, затем задержала выдох.

Выстрел.

Еще один.

Расстояние было велико, от бега дрожали руки, но импортная оптика, ижевские оружейники и спортивное прошлое сделали свое дело. Птичка подломила тонкие ноги и поехала искривленным клювом по песку, вторая завертелась и заплясала, затем села в травяной островок.

Тут до нее долетел густой бас:

– Ложись! Ложись, пигалица!

Девушка распласталась на нагретом красноземе, перекатилась на бок и стала судорожно заряжать «ижку».

Раздалась оглушительная очередь.

Девушка поднялась на коленях и увидела, как падают в высокую траву три последних атакующих «страуса». Один все же мгновение позже вскочил – тогда мужчина, спокойно стоявший, расставив ноги так, словно бы собирался врасти в землю, отпустил скупую очередь из нескольких патронов своего странного громогласного оружия, которое он все также держал на плече, на манер гранатомета. Птицу словно ударил таран – полетели перья, подломилась нога, саму ее швырнуло на пару-тройку метров вперед и перекувыркнуло в пыли.

Девушка медленно пошла к мужчине, следя за копошением в траве. Раны на телах птиц были сущими воронками, но вместо отвращения они почему-то вызывали умиротворение.

– Ну, здравствуй. Хорошая у тебя трещотка. Ты бы и без меня справился, конечно. Я вот думала, глядя в бинокль, – чудак взял с собой гранатомет.

– Я иду из лесной полосы, там вот, – он неопределенно махнул рукой, откровенно разглядывая «спасительницу», – я видел таких чудищ, с которыми не то что моя пушка или гранатомет, танк не совладает. Даже я со своим неоглобализмом таких зверюг и в таком количестве не ожидал.

Они помолчали, приглядываясь друг к другу.

Оба они, хотя и не подозревали об этом, относились к тому типу людей, которые терпеть не могут случайных и даже неизбежных знакомств с гомо сапиенсами противоположного пола.

Типичные затворники-самодуры.

Встреться они в первые часы после отправки – разошлись бы, хмуро смерив друг друга взглядами. Однако в саванне нового мира требовалась какая-то другая этика, другие технологии поведения.

Ситуацию разрядила девушка. Она сделал полушутливый приглашающий жест и направилась к своему шалашу.

Мужчина молча зашагал следом.

«Забавно, насколько все же меняет оружие психику, – ни к селу, ни к городу думала девушка, идя к костру, – как там в америках говорят – «великий уравнитель»! Здоровенный двухметровый мужик, потный, бородатый, в сапожищах и пятнистых штанах вызывает лишь ленивое любопытство, а не страх. Половина неврозов была бы снята на земле, если бы все ходили со стволами».

Мужчина положил свой странный аппарат на траву и принялся по-хозяйски выуживать из ранца всякие разности.

Во-первых, появилась маленькая коньячная бутылка (мужчина посмотрел на «хозяйку», вопросительно вскинув брови, она пожала плечами и несмело улыбнулась), затем какие-то банки, шоколадная плитка, галеты, почерневший невесть в каких походах металлический чайничек.

– Нечего экономить, жлобство это. Кругом жратвы – немерено. И идти легче будет.