Минус два. Просветление. Том 3. Роман

– А это и есть сюрприз для одного тебя!..

После обеда втроём и отъезда Юлии, Андрей со вздохом пришёл к выводу, что наслаждаться неким подобием одиночества и безделья ему некогда, да и не хочется… Проговорив с Господином Советником около часа, Тамара отправилась на КПП, чтобы сопроводить в особняк Ильсину и Татьяну, вызванных Андреем со студии…

– Милые девушки, я пригласил Вас сюда, чтобы побеседовать о ближайшем будущем, – за чашкой кофе в гостиной второго этажа заговорил Советник с прибывшими женщинами. – Вы немного освоились в новой обстановке, пора определиться с основной деятельностью… На днях я занял этот особняк Советника Вершителей, сам к нему толком не привык, но планирую использовать его для выполнения служебных обязанностей. Дом большой, ему нужны хозяйки. От них требуется поддерживать особняк в чистоте и порядке, быть готовыми к визитам хозяина и, возможно, помогать ему в работе…

– Наводить чистоту надлежит только собственными силами? – уточнила Татьяна, одетая в то самое чёрное лаковое платье, которое Андрей выбрал для неё в Ультра-Петербурге.

– Хороший вопрос… Поддерживать чистоту и порядок следует самостоятельно, однако, по согласованию со мной, можно будет привлекать людей для капитальной или экстренной уборки в отдельных помещениях или этажах, а также на прилегающей территории…

– А в чём заключается помощь в Вашей работе? – в свою очередь поинтересовалась Ильсина.

– Иля, ты же знаешь, хотя бы в общих чертах, что такое Испытание? Иногда Вершителю требуется помощь в подготовке или в процессе… Различного вида помощь. Если вы почувствуете готовность её оказать, это пригодится. Впрочем, не стоит зацикливаться на теме содействия Вершителю. В конце концов, помощники у меня имеются, а вот хозяек особняка нет. В общем, осмотритесь, подумайте… Через час я хочу услышать ответ на вопрос: готова ли каждая из вас остаться здесь надолго?

– Мы совсем не будем выходить из особняка? – настороженно спросила Ильсина.

– Почему же? В свободное от основной работы время, у вас будет возможность участвовать в жизни студии и, разумеется, отдыхать и развлекаться…

Часом позднее Татьяна появилась в кабинете Советника. Следом шла и её подруга, но Андрей попросил Ильсину подождать, чтобы поговорить с каждой женщиной индивидуально.

– Мне по-прежнему непривычно, что Хозяин интересуется моими желаниями, – заговорила Таня, – но это приятно… Особняк большой и красивый, мне будет комфортно здесь жить и чувствовать себя хозяйкой. Людская суета на студии не слишком радует меня, Господин! Что же касается помощи в Вашей работе, то надеюсь приносить пользу, если сумею.

– Хорошо, Танюша! В таком случае, начинай обживать своё новое жилище и приступай к своим обязанностям немедленно, – с улыбкой кивнул Андрей. – Третий этаж особняка предназначен для постоянных обитателей дома. Выбери себе комнату. Если на студии остались твои вещи, их привезут сюда сегодня или завтра, а остальное купим…

– Могу ли я заняться и подготовкой к ужину, Хозяин?

– Конечно, – кивнул он, и Татьяна с радостью отправилась хозяйничать.

Ильсину Андрей не стал приглашать в кабинет, а спустился с ней на первый этаж. Большую его часть занимали помещения, аналогичные зелёной комнате в коттедже №16, превратившиеся здесь в большую квартиру, также выдержанную в зелёных тонах.

– Иля, ты, как я вижу, не в восторге от перспективы жить и работать в особняке Советника Вершителей? – проговорил он, откупоривая бутылку белого вина и наливая его в бокалы.

– Как Вы догадались, Господин? – удивилась она.

– По глазам… – улыбнулся Андрей и предложил Ильсине выпить. – Поведай мне свои мысли.

– Конечно же, этот дом очень красивый, и стать его хозяйкой, Вашей помощницей, лестно для каждой… рабыни. Однако некоторые помещения приводят меня в трепет, как и работа Вершителя в целом. Если мой Господин заинтересован в том, чтобы я осталась здесь, так оно и будет, конечно же. Привыкну и стану помогать прилежно и старательно… Но, если я могу быть полезна Вам в другом качестве, мне бы хотелось жить и работать поближе к острову!

– Всё-таки остров… – задумчиво произнёс Советник, делая глоток вина и закуривая. – Хорошо, Иля, пусть будет по-твоему! В конце концов, и острову требуется хозяйка… Но со своей подругой ты будешь видеться не часто: она остаётся здесь.

– Это не особенно расстраивает меня. На студии я познакомилась с очень хорошими, интересными людьми… А Таня будет отличной хозяйкой в этом большом доме, – коснувшись руки Андрея, уверенно ответила Ильсина.

К вечеру подъехали Эмма с Кирой, и ужин проходил в непринуждённой обстановке, с изредка прерывающимися звоном бокалов разговорами о студии и жизни, налаживающейся после нежданного вторжения. Только Кира оставалось молчаливой и озабоченной личными проблемами. После ужина Андрей позвал её в кабинет, откуда через полчаса девушка вышла раскрасневшейся и упрямо-сосредоточенной. После неё к Андрею вошла Эмма.

– Эммочка, Кира почти убедила меня, – без энтузиазма сообщил он жене. – Обещая помочь ей, я предполагал другое развитие событий, но с вами трудно спорить… Не представляю, о чём ты разговаривала с ней в моё отсутствие, если теперь Кира стремится пополнить мой гарем. Тебе всё ещё нравится эта идея? Тогда помоги девушке подготовиться, а затем отвези Ильсину на студию, пожалуйста, и возвращайся домой…

– Да, мой Господин! Кира останется здесь? – удивлённо спросила Эмма. – Надолго?

– Поживём-увидим, – Андрей вышел из-за стола, сел с Эммой на диван и взял её руки в свои ладони. – Об этом второе важное слово, которое я обещал сказать тебе… Чтобы там не говорила Катрина о новой служанке, пока мы останемся вдвоём в нашем номере отеля.

– Пока? – тихо воскликнула Эмма, не зная, радоваться ей или огорчаться.

– Пока Катя не вернётся, – он очень серьёзно смотрел в глаза жены. – Я буду ждать её, Эммочка!

– Вернётся?.. Ждать?.. – непонимающе проговорила она, пытаясь найти ответ в глазах Андрея и, кажется, нашла: – Но Катрина… там… беременная… Сколько же мы будем её ждать?

– Лет двадцать, не меньше…

Около полуночи мужчина в чёрном халате с эмблемой Вершителя спустился на нижний этаж особняка, большую часть которого занимали помещения для жёстких Испытаний. Часть зала была декорирована чёрным шёлком и слабо освещена светильниками, разбрасывавшими мутноватые пятна жёлтого и красного света. Подсвеченной оказалась и закрытая дверь в маленькую комнатку, где, как понял Андрей, томилась в ожидании Кира. Встречавшая мужа Эмма произнесла редкий для неё, продолжительный монолог: «Дорогой мой! Не собираюсь ставить под сомнение правоту твоих решений… Я вспомнила слова Ма о том, что спасённая от беды Кира не должна остаться без наказания, которого она заслуживает. Понимаю, что ты обойдёшься с ней сурово, чтобы девушка прочувствовала, что происходящее здесь – не награда за смирение, а кара за пассивное подчинение чужой воле, за отсутствие своего мнения и, соответственно, нежелание отстаивать его даже в той ситуации, когда Киру откровенно и нагло использовали, наплевав на её интересы и права. Так?.. Ты хочешь, чтобы Ритуал стал для неё моральным и физическим испытанием, а последующее выполнение обязанностей в особняке Советника Вершителей – наказанием и проверкой? Знаю, в словах о том, что Кира тебе симпатична, не было лукавства… Прошу тебя об одном: при всей жёсткости твоего решения, не будь с ней жесток! Когда она осознает суть происходящего, ответит добром на добро, уверяю тебя… Ну и, если ты по-прежнему считаешь, что мне не следует присутствовать на Ритуале Киры, я сейчас же отвезу Ильсину на студию, а сама отправлюсь домой».

– Надеюсь, мы поняли Ма так же хорошо, как понимаем друг друга, – обнимая жену, произнёс Андрей. – Но очень хотелось бы, чтобы нынешний Ритуал оказался для меня последним в череде подобных…

– А вот этого я тебе обещать не могу, – улыбнулась Эмма, целуя его. – Возможно, со временем ты сможешь защитить близких людей от опасностей тёмного мира, не прибегая к таким условностям, как Ритуал. Но пока я не вижу иного способа обеспечить нашу неприкосновенность и безопасность…

Попрощавшись с женой, он подошёл к закрытой двери в маленькую комнату, заглянул внутрь через крошечное застеклённое окно и понял, что Эмма поняла его замысел правильно. «Ты мог бы просто надеть на неё ошейник, а остальное случилось бы само по себе», – вспомнил Андрей слова, так и не произнесённые женой, и покачал головой. Посередине комнатки, все стены которой были обиты коричневой кожей, прикреплённой к бетону металлическими заклёпками, стояла Кира. Руки и ноги девушки были разведены в сторону цепями, а из одежды на ней присутствовали только красные трусики и лифчик. У стены стоял столик на колёсиках, поверхность которого заполняли приспособления, явно приводившие Киру в трепет. Впрочем, когда дверь отворилась, и Господин вошёл к ней, девушка немедленно вскинула на него распахнутые глаза. Наткнувшись на колючий мужской взгляд, она вздрогнула, и готовые вырваться признания застряли в её горле. Андрей взял со столика острый нож и подошёл с ним к побледневшей Кире.

– С сегодняшнего дня и до моего особого распоряжения ты забудешь о том, что такое нижнее бельё и, соответственно, не наденешь его ни при каких обстоятельствах, – с металлом в голосе произнёс Хозяин, разрезая красный лифчик и трусики на лоскуты. – Хочешь спросить, зачем мне это надо? Нет? Но я, всё-таки, отвечу – хочу, чтобы в любой момент, когда мне захочется до тебя дотронуться, мне не мешали эти тряпки…

– Да, Господин! – тихо, но упрямо откликнулась раскрасневшаяся Кира, радуясь тому, что нож со звоном вернулся на столик, и покрылась мурашками от хозяйских прикосновений Андрея к её интимным местам: – Если прикажите, я буду ходить совсем голой…

– Интересная мысль, – усмехнулся он, – я подумаю…

Советник взял в руку плётку, но, перехватив умоляющий взгляд Киры, отбросил инструмент. Андрей сорвал с тела рабыни остатки белья и, стоя сбоку от неё, схватил левой рукой маленькую грудь девушки, а ладонью правой шлёпнул по выпуклым ягодицам несколько раз, через паузы.

– Я нравлюсь Вам? – дрожащим голосом спросила Кира.

– Молчи! – сквозь зубы воскликнул он, не желая выходить из роли жестокого Хозяина, но девушка с чувством всё повторяла и повторяла свой вопрос. Не переставая исследовать женское тело одной рукой и оставлять на нём розовые пятна свободной ладонью, Андрей ответил: – Ты очень красива, детка… Но разве это что-то меняет?

– Моя красота или уродство ничего не меняет! – выкрикнула она между стонами. – Всё изменится, если я понравлюсь Вам!

– С первой встречи ты нравишься мне, Кира, – не меняя металлического тона голоса, произнёс Советник, сбрасывая халат, из кармана которого был извлечён ошейник. – Что изменилось?

– Всё! – ахнула девушка, распахнутыми глазами разглядывая покрытое шрамами мужское тело с возбудившимся естеством. – Теперь я Ваша вся-вся… Шлёпайте меня, сколько хотите, любое Ваше прикосновение мне в радость и во благо…

– Сумасшедшая дурочка! – воскликнул Андрей потеплевшим голосом.

Не отрываясь, он смотрел в глаза Киры. А они горели невероятным желанием принадлежать этому странному мужчине, быть нужной ему, близкой, желанной… Терпение Господина Советника иссякло… Кира закричала сладко и протяжно, по щеке её скатилась одинокая слеза, а Андрей уже целовал протянутые ему навстречу губы… Словно в калейдоскопе: девушка целовала ремешок рабыни, через мгновенье защёлкнувшийся на гибкой шее, снова чувствовала губы Господина, его руки, соскользнувшие с её тела и освобождавшие его от цепей, а затем всего Андрея, своего Хозяина, полностью завладевшего естеством Киры прямо на коже напольного покрытия камеры раз и навсегда…

– Мне ужасно стыдно, мой Господин! – шептала Андрею девушка, обессилено распластавшаяся на его груди. – И невероятно хорошо… Это не может быть наказанием!

– Наказанием тебе станет целая жизнь в моём рабстве, – улыбнулся Андрей.

– Значит, я и правда глупая…

– Поживём-увидим… Кстати, мы с тобой пережили лишь третью часть Ритуала!

– О да! Я не знала подробностей, но Госпожа Эмма подсказала… Мы же не торопимся, мой Господин? Я сделаю всё, что надо, без всяких цепей… Но если захотите снова связать меня и отшлёпать…

– Я хочу, чтобы ты принесла текилу, соль, лимон и что-нибудь прохладное безалкогольное из кухни… И голышом, как обещала!