Степан(идет на шум). Он еще стукнет ее…
Анна. Сергей Николаевич продолжает воспитывать его? Это может дурно кончиться…
Черкун. Ну, Сергей едва ли учил красть бутылки…
Анна. А пить вино? (Оглядывается. Быстро и нервно говорит.) Чтобы сразу все было понятно, Егор, я приехала к тебе…
Черкун. Отложим это до другого времени…
Анна. Нет, подожди! Я примирилась с мыслью, что мы с тобой чужие… что я чужая для тебя…
Черкун(негромко, усмехаясь). Чужая? Тебя со мной роднили поцелуи и – только?
Анна(тоскливо). Нет… я не знаю! Скажу одно: мне без тебя так трудно! Я так глупа… бессильна! Я ничего не знаю и не умею…
Черкун. Послушай… скажи мне сразу, чего ты хочешь?
Анна. Не обижай меня! Я ведь не за милостыней пришла… Я люблю тебя, да… очень сильно люблю, Егор… но я знаю: если ты решил… это бесполезно, если ты решил…
Черкун(глухо). Зачем друг другу дергать нервы, Анна?
Анна. Моя любовь – маленькая, но она мучает меня… нет, не уходи!.. Мне стыдно, что моя любовь такая… Сначала мне было обидно, больно… я думала о смерти, когда уехала…
Черкун(угрюмо). Что я могу сказать тебе? Не понимаю я тебя…
Анна(со страхом и мольбой). Я так беспомощна… я такая ничтожная… и все так страшно… когда одна… Так нестерпимо жалко видеть больного, избитого ребенка, который даже плакать боится…
Черкун(твердо). Анна, мне нужно знать, чего ты хочешь?
Анна. О… я хочу побыть около тебя еще немного… еще немного! Я не помешаю тебе… живи, как хочешь! Но мне необходимо это…
Черкун(угрюмо). Тебе тяжело будет, – смотри!
(Катя идет.)
Анна(с бледной улыбкой). Тогда я уйду… я уйду! Видишь ли, я ничего не понимаю, я ни о чем не думала серьезно до этой поры… Ты должен научить меня…
Катя. О чем ты говоришь?
Анна. О жизни, девочка моя! (Мужу.) Ты должен что-то дать мне взамен того, что взял…
Черкун. Не знаю… как я сделаю это… не знаю, Анна! Мне так неловко…
Катя(ворчливо). Ага, неловко! То-то! (Топая ногой.) Ух… ненавижу мужчин! Когда-нибудь я этого Лукина… так отщелкаю!
Анна(с улыбкой). Мне ведь тоже неловко… и обидно, что я такая… Но куда же я пойду? Не знаю… В моей семье – все по-старому, все чувствуют себя правыми и все злятся, все обижаются. Старая мебель и книги, старые вкусы… холодно и мертво! Порой они вдруг испугаются, засуетятся и говорят со злобой и со страхом, что жизнь испорчена… и снова, как в чаду, живут в своих воспоминаниях о старине… (К столу подходят Цыганов и Надежда. Цыганов наливает себе вина.) Я отвыкла от них, они мне непонятны…
Цыганов. С вами, моя дорогая, приятно и страшно, как над пропастью…
Надежда. Как вы много пьете!
Катя. Вы помирились?
Черкун. Не говори ей, Анна. Пускай она умрет от любопытства…
Катя. Да ведь я вижу… Эх, кабы вы были моим мужем… я бы вас – вот как держала! (Крепко сжимает кулак.)
Черкун. Ну, не пугайте меня…
Анна. Милая ты моя…
(За деревьями является Монахов.)
Цыганов. Как злит меня, что вы неуязвимы для яда, который я хотел бы вам привить… Как это жаль!..
Анна(быстро). Пойдем отсюда, Катя… (Ведет ее зa руку.)
Катя. Только не в комнаты! В беседку…
Черкун(усмехаясь, идет к дому). Ты слишком откровенно ведешь свои дела, Сергей…
Цыганов. Мир может восхищаться ими, если хочет…
Надежда(задумчиво). Жорж… милое имя! Маврикий, ты чего там?
Монахов(является, кивая головой на стол). А вот… сюда!
Надежда. Как нехорошо это – вертеться на глазах…
Монахов(кротко). Ты чего ворчишь? Опять живот болит? Или мозоль?
Надежда(Цыганову). Вы понимаете: это он нарочно грубости и гадости говорит, чтобы отвратить от меня мужчин…
Цыганов. Да? Прием… любопытный…
Надежда(искренно и просто). Ах, если бы вы знали, какой это противный человек! То он говорит, что у меня изо рта пахнет…
Монахов(тревожно). Ну что ты, Надя? Кому же я говорил?..
Надежда(идет к нему). Напомнить? Я напомню…
Монахов(отступает). Ну вот, Надя… что такое? Я пошутил…
(Они скрываются в деревьях. Цыганов устало садится в кресло, лицо у него тоскливое. К столу подходят Дробязгин и Гриша.)
Дробязгин. Сергей Николаевич! Позвольте вас спросить, что такое тайные пороки?
Цыганов. Я вам не скажу этого, мой друг… предпочитаю видеть вас явно порочным… Это значительнее и красивее…