Лесник: Назад в СССР

Тьфу, кажется, я вообще не в том направлении выдвинулся.

– Ну? Что вы там нашли? – на пороге показался бледный Матвей Иванович. Кажется, его немного отпустило.

– Да ничего особенного, – отозвался я. – Отпечатки. Кто бы это ни был, он попался в капкан, но сумел вырваться из него. Есть кровь. Значит, Матвей Иванович, никакая это не нечистая сила. У чертей, наверное, и крови нет. К тому же, вон следы от когтей на ставнях. В общем, мы считаем, что это зверь, возможно, медведь. Ну сам подумай, зачем кому-то бродить по лесу и пугать старых лесников и рвать на части диких животных?

– Э-э… – проворчал старик и отмахнулся.

– Ну и что будем делать дальше?

– Хм… Может быть, стоит хорошенько осмотреть здесь все? – предложил Монгол, присев на корточки. – Пройтись по ближайшим окрестностям.

– Идея, может, и неплохая, но вряд ли мы что-то найдем. Тут повсюду сплошные сухие листья и трава, с утра дует ветер. Если что-то и могло быть, мы этого попросту не увидим, все листьями занесло. Да и где искать? Здесь огромное пространство…

– И все же, давайте осмотримся?

– Вы идите, а я начну могилку копать! – после небольшой паузы, заявил Иваныч. – Нужно похоронить Кузьмича. У него ведь и нет никого. Да и тащить его до поселка глупо.

Мы переглянулись. Действительно, со всеми этими расследованиями забыли про самое главное. Старому егерю наверняка хотелось бы, чтобы его похоронили в лесу. К чему ему кладбище?

На том и решили. Иваныч пошел в избу искать землеройный инструмент, а мы с Монголом разбрелись в разные стороны. Порыскав минут двадцать, нашли только потерянный сапог Кузьмича.

– До избы метров семьдесят… – нахмурился охотник, навскидку определяя расстояние от кромки леса до зимовья.

Я невольно подумал, что, несмотря на солидный возраст, по своему состоянию здоровья старый егерь вполне мог перейти на бег. Даже с одним сапогом. Уж на небольшие дистанции, да под воздействием страха и адреналина – вполне себе возможный ход событий.

– С северо-запада, вроде. Оттуда! – я примерно прикинул, откуда мог выбежать на открытое место погибший егерь Прокофьевки. Честно говоря, наиболее вероятных направлений было всего два.

Либо вдоль кустов терновника, через заросли молодых деревьев, либо левее, из-за скопления поваленных стволов и росших там елей. Далеко за ними располагался холм, с выходами скальных пород. С другой стороны этого холма, в километре, находилась та самая лощина, где мы с Матвеем Ивановичем обнаружили лосиху.

Сначала выдвинулись к зарослям терновника, но пройдя около двухсот метров, не обнаружили никаких следов. По итогу мы вернулись обратно и двинулись по другому маршруту.

– Монгол, а имя-то у тебя есть? – между делом поинтересовался я.

– Есть. Но оно слишком длинное. Да и я привык уже, все так и кличут. А почему ты решил место Иваныча занять?

– Это не я решил. Это он сам подсуетился. Со здоровьем хуже стало, да и возраст уже… Вот он мою кандидатуру председателю и предложил. Ну а поскольку я успел в одном хорошем деле засветиться, то меня сразу же и утвердили.

– А что за дело?

Пока я вкратце рассказывал ему о той истории с медведицей и отношениях с браконьерской шайкой Снегирева, случайно наткнулись на примятую траву и брошенную шапку.

Я поднял ее, повертел в руках. Вопросительно взглянул на охотника.

– Узнаешь?

– Это Кузьмича! – уверенно заявил Монгол. – Он ее сам сшил прошлой зимой.

– Значит, мы на верном пути.

Примятая сухая трава выглядела так, как будто на ней кто-то лежал. Например, при падении. Это как бы еще ни о чем не говорило, но наводило на некоторые мысли. Мы тут вообще не детективы, да только и разбираться-то тут больше и некому.

Пройдя вперед еще несколько шагов, увидели сломанные ветки, а под ними варежку.

Тропинки как таковой здесь не было, можно было только представить ее мысленно. Еще через несколько минут мы наткнулись на тушу молодого кабана, с теми же признаками, что и раньше. Лежал он тут давно, уже успел стухнуть. Характерный запах чувствовался издалека.

Метрах в трех от останков кабана лежал вещевой мешок с оторванной лямкой. Глядя на это, несложно было воссоздать в голове картину происходящего здесь в то время.

Судя по всему, уже в вечернее время Кузьмич совершал обычный обход, когда наткнулся на кабана. Принялся осматривать и тут на него самого напали. Порвали лямку вещмешка. Старик выстрелил и рванул прочь, но его преследовали. Он упал, потерял шапку, но сумел подняться и продолжить бег. Возможно, отстреливался. Затем потерял сапог, но успел запереться в избе. А дальше тот, кто на него напал, случайно попался в капкан и на протяжении суток, а может, двух и даже трех, вертелся вокруг дома, не в силах вырваться. Но вместе с тем, продолжал попытки достать засевшего внутри человека. Паникуя, тот выстрелял весь боезапас, а потом вдруг подвело сердце…

Именно это я и озвучил Монголу. Тот удовлетворительно кивнул.

В вещмешке мы нашли вторую флягу с водой, немного патронов, запасные портянки и нож. Еще было вяленое мясо, порезанное на тонкие ломти и завернутое в газету, сухари.

– Гляди, сколько лежит, а провизию никто не тронул.

– Значит, либо зверь не голоден, либо запах вяленого мяса ему не по вкусу. – отметил я.

Больше на поляне ничего не было. Откуда и куда шел Кузьмич, также было неясно, откуда появился зверь – тоже.

Потоптавшись, двинулись в обратном направлении. Когда вернулись к Матвею Ивановичу, обнаружили, что тот, вооружившись киркой, оставаясь только в штанах и нательной рубахе, долбал еще не оттаявшую толком землю. В целом, получалось неплохо.

Общими усилиями, за пару часов, в пяти метрах от дома мы все-таки выкопали неровную могилку, глубиной чуть больше полуметра, перенесли тело покойного и, помянув его последним словом, закопали. Монгол топориком выстругал и сколотил крест.

Пока шла работа, я изложил свои наблюдения и предположения Иванычу. Тот уже немного отошел и не твердил как заведенный про нечистую силу. Версия со зверем была принята как официальная и то, только моими усилиями.

Собрав вещи, мы закрыли зимовье и двинулись по обратному маршруту к поселку. Вообще, время близилось к четырем часам, а до Прокофьевки путь неблизкий. Но и оставаться в избе, где несколько дней пролежал мертвец, как-то не хотелось. К тому же и кровать там была только одна.

Часа за полтора мы прошли значительное расстояние, вышли из леса и тут внезапно Монгол поднял руку и остановился как вкопанный. От неожиданности, я даже натолкнулся на его спину.

– В чем дело?

– Тихо! – охотник медленно опустился на присядки. – Дайте бинокль!

Помедлив, я протянул ему оптику.

Несколько секунд тот смотрел куда-то на юго-восток, затем шумно выдохнул и протянул его обратно.

– На шесть часов видишь?

Я отыскал нужный сектор и уже через несколько секунд разглядел там небольшое семейство кабанов, всего из трех особей. Поначалу подумал, что рядом с ними был кто-то еще, возможно, тот самый зверь, что бесчинствует в округе, но ничего подозрительного не заметил.

– Ну, кабаны, – недоуменно спросил я. – И что?

– А знаете… Предлагаю организовать засаду и посмотреть. Брать на живца, так сказать. Если чуйка меня не обманывает, и нам повезет, быть может, увидим, кто это объявил охоту на кабанов?

– Хм, а это толковое замечание, – крякнул егерь. – Только как ты намерен это сделать?

– Есть одна идея, – краем губ усмехнулся Монгол. – Только вот, как бы нам не повторить судьбу Кузьмича? Предлагаю либо развести большой костер и всю ночь сидеть на дозоре, либо влезть на деревья. У вас ведь гамаки с собой?