Расцветая подо льдом

– А ты… надолго? – решилась Млейша.

Грач пожал плечами.

– Можешь… у меня остановиться. Припасы-то в дорогу хочешь собрать? – придумала Млейша.

Грач кивнул.

Русалочий домик пристроился на самом берегу реки. Не домик даже – хижинка, где пучками травы заткнуты щели. Грач поначалу не нашёл двери. Она оказалась с другой стороны – с той, где речная вода, шелестя, заливала порожек.

– Мне следовало сказать: повернись к реке задом, ко мне передом? – пошутил Грач, стараясь не замочить ноги.

Млейша прыснула – русалки вообще народ смешливый.

– А воды не надо бояться, она быстро высыхает.

Внутри домик оказался едва ли не меньше, чем снаружи. Тесная клетушка, топчанчик в углу, набитый речными водорослями – ноздри слегка щекотал их пресноватый запах. Ещё – две лавочки у стенки да небрежно брошенный на них жёлтый сарафанчик.

Шустрой змейкой Млейша заскочила вперёд, подхватила сарафанчик, куда-то запрятала и, прыснув в ладошку, выскочила вон. Вот, только дверь на петлях болтается да круги по воде побежали. Грач проводил взглядом русалку: спасибо за гостеприимство.

Целый день, стоило высунуть из домика нос, как русалки одолевали Грача озорством и шутками:

– Эй, чёрненький! Сокровища ищешь? Бери нас – мы ту-у-ут!

Русалки покатывались со смеху, маняще закатывали глаза и глубоко вздыхали так, что сарафаны на их грудках дразняще натягивались – вот-вот прорвутся. Хоть из дома не выходи! Да на беду привязанный неподалеку Сиверко что ни дело фыркал и утробно ржал. Грач унимал его и злился, не понимая, что так ему досаждает. Жеребчик что-то чувствовал в русалках, это тревожило его домашнюю природу, а что – сказать он не мог. Другие они, эти русалки, не такие как люди, на них даже комары не садятся – и Грач с яростью дважды шлёпнул себя по щекам.

Невольно он проводил взглядом пару русалок, выскочивших из воды в прозрачных, льнущих к мокрому телу рубашках. Ни холода от реки, ни сырости они не ощущают. Носятся себе на ветру как угорелые. Все шутки их, все дразнилки – какие-то беззлобные и словно растерянные. Будто лучик солнышка перед наступающей непогодой.

Как они тут зимою живут? Домишки хилые, печку в них не поставишь. Говорят, будто бы русалки как рыбы под лёд уходят и спят всю зиму в травяных гнёздах. Брехня всё это, да только никто не видел, чтобы русалки по снегу бегали.

Дверь хижины распахнулась. Шлёпая мокрыми босыми подошвами, вбежала Млейша.

– Грач! – русалка заговорщицки блеснула глазами и перешла вдруг на шёпот: – С тобой хочет поговорить Драга. Она старшая у нас, по промыслу, – Млейша прижала палец к губам и выскользнула.

Грача застали врасплох. Он не успел понять, что значит старшая и по какому промыслу. В домик вошла русалка – не девушка, а постарше. Насколько старше, он бы угадывать не стал, возраст у русалок дело тёмное. Она долго рассматривала Грача. Взгляд был такой же русалочий, с туманной поволокой, но – словно бы жёстче. Чёрные волосы не распущены, а перехвачены на лбу тесьмой. Закрытое платье стянуто поясом. Так носят в городе.

Драга молчала, и Грач решился заговорить первым.

– Здравствуйте… – выдавил он.

Русалка не сразу ответила, сжала губы и вдруг быстро выговорила:

– Так это ты наш друг из Плоскогорья? – голос её оказался глубоким и переливчатым.

В вопросе просквозило сочувствие и какая-то особенная женская жалость. Грач смешался.

– Эх, что же вы натворили, бедные? Не устояли, сдались.

Растерявшись, Грач стал понимать, о чём она говорит. Прикусил язык, замялся, и Драга по-своему поняла его молчание.