Анастасия

Потом была пьянка. Воин говорил – "застолье", но то была самая обыкновенная буза.

Девушка напилась до потери пульса, и почти весь остаток дня ходила блевать на крыльцо.

Впрочем, "ходила" – еще громко сказано. "Не приведи Боженька вам такое увидеть…"

А вечером они были в постели, и позволили себе куда больше, чем в прошлый раз. Не только Григорий был рад ее разоблачению; она и сама нашла в близости с ним много замечательных ("забойных!") "фишечек", в которые, к счастью, "врубилась" на ходу.

А после, уже под самое утро, послышался молодому странный звук: будто кто-то скребется в дверь.

–– Это Аннушка, – сонно пробормотал он.

–– Что еще за Аннушка… – поразилась Настя.

–– Да ходит тут одна такая, не то мышь, не то крыса, не то вообще домовой. Раненых пользует – и наших, и татарюг; ей без разницы. "Попей, браточек", – и фляжку сует. А фляжка-то почти с ее рост высотой! Ну и другие – крыски, мышки, уж не знаю кто – взяли за моду ей подражать.

Девушка тщательно вслушалась… и помотала головой.

–– Так говоришь, она раненых пользует – но мы-то, мы-то, какие же раненые?! Анюта-а! – опершись на локоть, весело прокричала она. – Мы здоро-овы! Ступай искать в другое место, и да повезет всем вам сегодня!

        Но все же шорох продолжался. Кто-то рьяно царапал дверь, водил по ней кованым железом (очевидно, отмычкой!)

– Это не Анна, – кмет побледнел. – Не ее отряд.

– Так чего же ты лежишь?! – Настя пнула сонного героя в бок. Вскочила и – в одной сорочке – бросилась к печи. Вернулась к ложу, вооруженная ухватом; Григорий тем временем успел вынуть из угла здоровущую палку.

        И не зря.

        В дом лезли дивы, бесы и прочие создания, которых наши герои не могли бы себе представить даже в похмельном бреду. ("Это их татаре позвали!", – выла Анастасия. – "Там, в лесу, был шаман, – я ничего такого думать не думала, а он меня, видать, заприметил!" – "Поздно стенать", – – рыкнул Григорий. – "Надо биться!"

        Толсторогий и краснокожий шар с выпученными глазами – див – полез через порог первым.

        Анастасия как следует приложила его ухватом по макушке; он рухнул, простонав:

– Ай да баба, епт!

        Гигантские тараканы, вурдалаки, красноглазые и беловолосые страшилы… Кого только не было здесь! Двое уродов ворвались в комнату на медведе, и на голове у одного из них восседал, плюясь грязною слюной, злобный недопеченный колобок…

        Медведя Григорий метнул через плечо. Беловолосый и его приятель огребли от девушки – уж что-то, а ухватом ласку дарить она умела. Колобок подпрыгнул и вгрызся ей в плечо; еле удалось отцепить. Девушка швырнула колобка в печуру, и закрыла заслонку.

        "Пущай хоть дотла горит!"

        Пара леших женского полу – шюрали, НЕ шурале! – нарвались на импровизированное копье бойца; этой палкою он и повредил обеим правую грудь. Шюрали взвыли. Бросились прочь.

        С дивами было проще. "Их сила – в усах и бороде, запомни!" – орал воин. И, схватив сразу двоих за бороды (а потом связав эти бороды тройным узлом), Настя получила, с места не сходя, раздавленных и покорных колдунов-чертей." Отпусти нас, девица, любое твое желание выполним!" Но Анастасия просто дала им пинка под зад и выбросила из избы.

–– Гришка! Мы же с тобой, блин, чу-удесная боевая пара!.. – во весь голос орала она, потрясая ухватом (хоть врагов уже не осталось, не считая того, на полу, с проломленной головой). – Просто рождены, чтоб вместе ходить по свету, бить этих… шурале, или как их там!

––    Я тоже так думаю, – хохотнул боец. – А что думает насчет этого наш Петенька?

        Анастасия в ответ скорчила рожу. "Ммм?" – недоумение читалось во взгляде ее.

–– Ура! Ты больше их не слышишь. Сверши-илось… – он смахнул радостные слезы.

–– Кого "их"? – честно не смогла понять Настена.

– Ну, их. Савраску твоего. Орла. Мил-друга бывшего… Знаешь, я думаю, мудрецы из

        стольного града правы,, когда говорят: наш мир – всего лишь отражение какого-то иного. Подлинного. Там, на Земле настоящей, первозданной, мне не пришлось бы тебя вот так    исцелять – сперва любовью, потом войной.

–– Мы вместе. И только это важно. Пойми. – Она накинула тряпку на швабру, и стала вытирать окровавленный пол.

        "Так почему же, если мы победили, мне до сих пор мерещится проклятый шаман?! Тут что-то не то…"

***

Его светлость князь Велерад пировал у себя во дворце. Стол по правую руку от него был    забит привозными восточными сладостями – те немногие татары, что признали княжескую власть, заодно с киммерианами считали за честь обеспечивать государю праздничные обеды.

Ну, а стол по левую руку от него ломился другими яствами – тут была и оленина, и рыба-золотые    перья, и драконовы глазные яблоки в собственном соку…

Перед князем плясали девушки в странных нарядах, с тростями в руках. Придворный чародей говорил, что это – "фраки и цилиндры". Пройдет еще семь столетий, прежде чем народ поймет, до чего такая одежда красива, не говоря про удобство. Князь не понимал – но и не возражал особо…

В застолье присутствовало много гостей. Был тут и наш герой.

––    Она больше не слышит своих друзей, и даже – погибшего любовника, – молвил он. Сие должно было особо тронуть князя; возможно, выжать из него слезу.. и тогда он, конечно, даст своему верному бойцу позволение свадьбу гулять. Веселую, долгую и, как положено, в меру бесшабашную.

        Государь слушал и кивал. Был ли он действительно впечатлен рассказом Гришки, оставалось пока неясно. Воин, по крайней мере, надеялся.

        (Настя в то время была дома. Спала, набираясь сил: округлый живот не давал ей теперь быть такой уж активной…

        Снился же Настёне разудалый пляс дива-колдуна. Несмотря на все усилия любящего без-пяти-минут-супруга, магический танец будоражил ее).