Цена слова

Терри, не дожидаясь действий своего хозяина, подбежал к деревянным воротам и набросившись на овивавшие их лианы, начал яростно рвать зубами, разрывая их в клочья, тем самым показывая, что времени на созерцание пейзажей у них нет и нужно как можно скорее пробраться внутрь, с чем Даррел незамедлительно его и поддержал ? маленьких клинок, который висел на поясе, пришелся как раз кстати и его острое лезвие быстро разрезало все ветви, освобождая путь к заветному входу в неизвестность.

Вскоре, оказавшись внутри этого старинного помещения, и оглядевшись вокруг, Даррел был поражен тем, насколько все было изветшавшим и разрушенным. Кто бы мог подумать, что внутри столь величественного дворца, которого, казалось бы, невозможно сокрушить, могут быть такие руины. На миг ему стало жаль, что все так произошло, ведь он жаждал увидеть жизнь, встретиться с владельцем замка и узнать ради чего и почему происходит все то, что с ним происходит, но повстречал лишь мрак, пустоту и забвение такой силы, что даже дневной свет не мог проникнуть сквозь эту густую пелену смерти. Только пес неустанно что-то искал и бегал от стены к стене, что-то вынюхивая.

Глазами, полными грусти, Даррел наблюдал за питомцем, как тот снует то влево, то вправо, а немного погодя заметил, что тот, зазывая к себе, рычит по направлению одного из проходов, ведущих к центру замка. Не видя иного выбора, он пошел вслед за Терри. Идти нужно было осторожно, так как в каждом коридоре, по которому они проходили, по полу тянулось нечто похожее на витиеватые корни деревьев, и чем дальше они заходили, тем эти корни становились толще, а это означало, что вскоре они найдут источник, откуда эти корни тянутся. Так и произошло.

Пройдя еще несколько извилистых коридоров, минуя камни и разломы, они пробрались к основанию ? сердцу этого замка, которым являлось громадное дерево. Но каким бы величественным и неуязвимым оно не казалось, оно было мертво. Сухие ветви, простираясь высоко вверх, под купол центрального помещения замка, хрустели под собственным весом и грозили вот-вот сорваться вниз, создавая еще большие разрушения.

В этот миг Даррел ощутил неописуемую душевную боль, так как осознал и понял все; перед ним открылись все ответы на вопросы, которые так жаждал узнать, проделав столь длинный путь из ниоткуда в глубины, как выяснилось, самого себя.

Этот замок – это сам он; его крепость и все то, что он так старался сберечь и сохранить. Терри, верный пес, который был с ним от начала пути и до последнего шага ? воплощение его дорогой и любящей жены, готовой на все, ради единственного близкого и родного человека на этой планете; а это величественное дерево, корни которого разрослись и уничтожили все изнутри, в свою очередь ? ничто иное, как непрошенный гость, пришедший и поселившийся там, где ему были не рады, рак, с которым справиться не было под силу никому, он просто был тем, кем он является.

Все эти мысли и вся боль от осознания того, что ему не победить, что он именно сейчас и навсегда, абсолютно безвозвратно потеряет все, что ему дорого, что эти минуты ? последние минуты его жизни, безжалостно уничтожали его изнутри, не позволяя сделать и вдоха. Сердце, вырывающееся наружу, дикими ударами в грудь молило позволить ему хоть на минуту вернуться домой, в объятия любимой жены Элизабет, но тело уже не слушалось его и осев под мертвым древом, испустил остатки воздуха из легких и ушел из жизни. В обоих мирах.

Цена слова

? Ты, этот…! Ты… побрал бы тебя. Да, вот! ? задумываясь о своем положении, пытаюсь подобрать самое дешевое слово, ищу какое-то решение, но ничего не найдя, мечусь глазами по сторонам и думаю о путях отступления.

? Да, давай, скажи это. Не можешь? Ахах, а я могу! И скажу. А скажу вот что: все, что было сказано о твоей жене выше ? чистая правда, нравится тебе это или нет, а ты собирай свои никчемные силы и кости и вали отсюда, нищеброд! ? завершая словесную стычку, Рэндолф Кобара высказал все, что о нас с моей женой думал.

? Мы не закончили, ? говорю я. ? Придет еще время, когда я смогу сказать тебе все, что должен был сказать сейчас, ? говорю через плечо слова и, поникнув, ухожу. Расстроенный и потерпевший полную неудачу.

***

День у меня выдался очень тяжелым. Не столько физически, сколько эмоционально. Мой начальник, которого зовут Дрю Карлайл, очень требовательный и строгий парень. В свои двадцать три он создал свою компанию по доставке сверхчувствительных микрофонов буквально из ничего, имея лишь амбиции и троих товарищей с большими мускулами, а уже через три года приобрел и оборудовал собственное трехэтажное здание, в котором было с дюжину офисов и два складских помещения, в которых трудилось около двух десятков сотрудников. Я не знаю что было в промежутке, так как вряд ли можно было сразу на такое огромное здание заработать, но, в любом случае, сделал он реальные вещи и в столь краткие сроки.

Возвращаясь к той троице, я хорошо знаю, что друзьями он тех лбов не называл, ибо с самого начала их общения помыкал и управлял ими так, как только вздумается. Предложив этим ребятам идею, от которой те не смогли отказаться, так как были в безвыходном финансовом положении, с того же момента стал их предводителем и полноправным хозяином, обещая не просто вытащить из нищеты, но и позволить заработать хорошее состояние, дабы те более никогда не нуждались ни в чем. Мозгов у этой у них оказалось не более, чем у моллюсков и видели они перед собой лишь выгоду, а так как сами не могли ничего прибыльного придумать, потому без промедления поддержали идею и пообещали всецело и беспрекословно слушаться, выполняя все требования новоиспеченного начальника.

Фирма «Карлайл Майк Консалтинг Дистрибьюшн», сокращенно «КМКД», хоть и не приносила желаемых доходов, тем не менее, она была единственной возможностью для меня со своей женой оставаться на плаву, скромно живя в нашей маленькой съемной квартирке; к тому же, в весьма недоброжелательном районе.

Работа здесь была не сложной: сидишь за компьютером и принимаешь заказы на доставку микрофонов по указанному адресу, получаешь оплату и перенаправляешь заказ в отдел логистики. Сложность заключалась в том, что заказов было много и за любую ошибку, такую как неверно указанный адрес в отчетном файле, или непринятый вовремя заказ, выносились строгие наказания, которые всегда выливались в вычеты из заработной платы и угрозами увольнения.

Сегодня был один из таких дней, когда я всего лишь на десять долларов ошибся в личном итоговом файле, который к концу рабочего дня выгружал на общий сервер. Менеджер, как обычно бывало в конце каждого дня, производил общий подсчет оборота фирмы и нашел опечатку в моем файле. Он, конечно же, сразу донес это Дрю, который тут же позвонил мне и беспристрастным голосом сообщил, что эта оплошность для меня будет стоить четырехкратной суммы от этой ошибки, а сам штраф будет немедленно списан с моего счета.

Никому не было понятно почему именно в таком размере был штраф, ведь опечатка была найдена, а это означало лишь то, что фирма не понесла никаких убытков; на то ведь и нужны эти менеджеры, как я считаю. Видимо он, как начальник, хотел именно таким образом самовыражаться, показывая кто здесь босс. Дело лишь в том, что все и так это знали и по мнению кадров, никакого смысла подобное делать у него не должно было быть; разве что он таким образом показывал сильную хватку своих ежовых рукавиц, в которых он держал всех работников фирмы. Смельчаков пожаловаться на эти порядки, естественно, никогда не находилось, ибо в те редкие случаи, когда кто-то выражал свое недовольство подобными внутренними законами, к утру следующего дня терял свое рабочее место, а на него приходило двое, а то и трое таких же, желающих поработать.

Да, текучка кадров была большой, а компания тем временем неумолимо росла и процветала.

Сумма в сорок долларов была для меня достаточно высокой. Этих денег нам с Даяной могло хватить на несколько дней достаточно неплохо питаться, и понимая, что я их уже потерял, выйдя из офиса двинулся в «Бирхаус» ? небольшой бар, в котором по выходным можно было недорого посидеть, осушив два-три бокала холодного пива и морально отдохнуть, а иногда даже приятно побеседовать с другими ребятами, которые заходили туда по той же причине. По пути в бар я проверил состояние счета, на котором, я надеялся, есть хотя бы какая-то сотня, но там находилось всего лишь двадцать восемь долларов, а значит позволить себе я мог лишь два бокала светлого пива по семь долларов, возможно, чего-то к пиву, ну и десять оставшихся ? на билет домой.

Потеря денег и мысли о дальнейшей жизни погрузили меня в очень неприятные размышления, а вслед за этим мое настроение упало ниже плинтуса.

? Одно пиво, пожалуйста, ? сказал я бармену, прикладывая браслет к терминалу оплаты, прикрепленного к барной стойке.

? Что-то к пиву будете заказывать?

? Нет, только это, ? ответив бармену, я попытался поудобнее сесть во вращающееся кресло на тонкой ножке, и через мгновение услышал сигнал на телефоне, который уведомлял меня о списании семи долларов с моего счета. Спустя несколько секунд, осушив свой бокал, я подозвал бармена, попросив повторить и на последние из дозволенных четырех долларов заказал немного сушеных кальмаров к пиву. ? Второй бокал нужно постараться прикончить не так быстро, ? сказал полушепотом сам себе.

? Ларри, малыш, ? послышалось где-то за спиной. ? Ты чего это здесь делаешь? Обычно я тебя здесь не вижу в такие дни. Тебя что, женушка твоя бросила, потому ты решил напиться?

Обернувшись, я увидел Рэндолфа Кобара. Многие из моих бед в жизни были связаны с этим мерзким типом. Еще в колледже я не мог спокойно существовать с ним на одной территории. Вроде бы ничего необычного: обоим понравилась одна и та же девушка, потому, по долгу дружбы, кто-то один должен уступить место и не мешать. Этим кем-то был я, а той девушкой была моя нынешняя жена Даяна.

Да, звучит запутанно.

События развивались стремительно и шли один за другим, потому я большую их часть не помню, или не хочу помнить. Самое главное, что по итогу всего этого, Даяна стала моей женой, в то время как в голове у Рэна не было ничего, кроме как весело провести свой досуг.

Дни сменялись годами. Каждый сейчас был на том месте, где ему положено было быть.

Этим вечером я был здесь, в баре. И его правда, в будние дни недели я практически не появлялся здесь, потому и, к счастью, не встречал его.

Когда мы окончили колледж, нужно было как-то устраивать свою жизнь: найти работу, завести семью, взять ипотеку. Рэндолфу это было не интересно, так как его «пора юности», как он выражался, еще не прошла. Хотя он и твердил постоянно, что знает несколько «лазеек» как пробраться на вершину этого мира, но все никак не торопился на них ступать. На фоне его поведения Даяна не захотела продолжать с ним взаимоотношения, не видя в этом человеке никаких перспектив и потому порвала с ним, так она выразилась.

Это официальная версия того, почему они расстались, но я знаю больше. Ей нравился я, нравились мои взгляды на жизнь и именно это сравнение послужило опорой для принятия решения. В тот момент, когда у меня появились отношения с ней, наша дружба с Рэном прекратила свое существование.

Больше всего я не хотел прибавить ко всему тому, что уже произошло, выходки Рэндолфа, но, видимо, этого было уже не миновать.

? Не твое дело, ? сухо ответил я, делая небольшой глоток пива. Но тот не унимался.

? Милая Даяна так не считала, когда стонала подо мной на нашем выпускном вечере. Она наверняка представляет меня, когда ты пыхтишь над ней, ибо такой червяк как ты, не может возбуждать девушку, ? видно, как изрядно поднабравшись и явно желая завязать конфликт, продолжил свое нападение Кобара.

? Угомони свои таланты, Рэн, это было десяток лет назад, ? сказал я, пытаясь замять стычку, но все тщетно, так как к диалогу подключились его товарищи:

? Какая же ты тряпка, Ларри. Твою жену грязью поливают, а ты отнекиваешься просто. Так и будешь сидеть и жевать сопли, вместо того, чтобы подойти и расставить все точки над «и»? Неудачник!

Я хорошо знал какие слова я не мог себе позволить и все то, что я всем сердцем хотел бы им высказать, вышло бы мне, как минимум, в пару тысяч фра, а мое нынешнее финансовое положение желало оставлять лучшего и обмолвись я хотя бы одним из таких, по завершению этого вечера мне пришлось бы пешком идти домой по ночному городу, в самый худший район из тех, что только можно было представить.