Агнец

? Нет, спасибо. Думаю, мне уже пора, ? после некоторой паузы ответил я. Пытаюсь напрячь зрение, так как уже слабо различаю черты ее лица. – Точно пора, благодарю.

Как она меня назвала? Я ведь не говорил ей своего имени, думаю про себя. И та, как ее, Меделин, она ведь тогда назвала меня по фамилии, но я ее не называл. Я говорил ей только свое имя, что меня зовут Джимм… «До скорой встречи, мистер Руффало». Что за чертовщина?!

Чувствую, что в глазах еще больше мутнеет. Попытка встать из-за стола приводит лишь в потере равновесия и в сумраке, перед тем, как я отключился, вижу лишь два темных, грузных силуэта, хватающих меня под обе руки…

***

Что за странный сон… ? думаю я, пытаясь сориентироваться в пространстве и в последних событиях, всплывающих в памяти. В комнате, в которой свет исходил от множества свечей на стенах… Все размыто и как-то очень тихо, будто бы в вакууме. Черт, как болит голова. Меня окружали несколько человек в глубоких капюшонах, прямо как в той книге. Лиц их я не мог разглядеть. Вместо них были какие-то морды животных. Маски? Мне снилось, будто бы меня уложили на какой-то большой камень и… Укол в шею, да, я помню, как что-то больно укололо в шею, а потом… ощущение, будто бы меня покидают силы. Это такой эффект похмелья от пива местного варения или так на меня влияет это место? Жуть.

Встаю и бреду в ванную комнату держась за стены. Хочется умыться. Голова гудит так, будто я выпил не пару кружек, а пару десятков.

Повернув копье – рукоятка крана в особенном, старинном стиле ? потекла холодная вода. Как приятно освежить ею лицо, шею… Что это? Пластырь? Черт…

Оглядев себя в зеркало, я обнаружил у себя на шее около артерии приклеенный медицинский пластырь, под которым увидел прокол от какой-то большой иглы. Эта новость заставила меня невольно съехать на пол, в ужасе осознавая, что я не помню каким образом добрался домой, в этот чертов старинный дом с непонятными каменными изделиями. Сон… Это ведь был только сон! Да? Может я сам поранился и заклеил шею тоже сам, когда уже вернулся сюда, а все это мне просто приснилось? – мысленно задаю вопросы самому себе, погрузившись в тихий ужас, наполнявший мою же голову. ? А если нет? Если это все, все то, что мне якобы снилось, происходило на самом деле, что тогда? Кто эти люди? Что им от меня нужно? Пастор… Пастор говорил, что я ему в чем-то помогу. Говорил, что ему нужно идти и начинать к чему-то готовиться?..

? Книга! Где книга, с которой я вчера сидел в пабе? – резко поднявшись на ноги, в полный голос кричу перед собой, будто бы рядом кто-то есть. ? Я ведь… или не я, должен был забрать ее с собой…

Бегу в спальню, осматриваю кровать, тумбу около кровати, пол. Ее нет. Бегу в кухню и вижу, что над столом, посреди комнаты, горит лампа, а на столе лежит раскрытая книга. Раскрыта она именно на той странице, на которой я вчера закончил ее исследовать. То самое чудовище и алтарь, а на нем мужчина с оголенным торсом и вспоротым животом, из которого вверх вырываются потоки чего-то темного. Вижу это и понимаю, о чем говорил мне вчера Барт, когда я приходил к нему. Понимаю, что мне срочно нужно делать ноги отсюда, от этих чокнутых уродов, что хотят меня выпотрошить во благо, или во имя кого-то.

На часах уже без четверти три вечера. Судорожно закидываю свои вещи в сумку, беру ключи от машины и выбегаю из дома даже не захлопнув за собой дверь.

Ну конечно. Кто бы мог сомневаться в том, что шины на колесах будут проколоты. Все четыре разрезаны вдоль диска чем-то острым. Оглянувшись вокруг себя, чтобы понять, что дальше делать, я увидел, что за мной из окон пристально наблюдает как минимум несколько десятков пар глаз. Они даже не шелохнулись, когда я прямо на них смотрел. Только одна маленькая девочка, которую я видел сквозь большое незашторенное окно двухэтажного дома, что-то говорила и дергала маму за подол платья, указывая на меня пальцем. В этот момент мне стало жутко не по себе и сорвавшись с места, я побежал по направлению главных ворот выезда из города.

Я бежал так быстро, насколько у меня хватало сил и дыхания. Какое-то состояние беспамятства; наверное, от волнения. Я остановился перевести дух. Не знаю точно, сколько мне понадобилось времени на то, чтобы добраться сюда, но, когда я уже подумал, что вот-вот упаду, я заметил табличку на обочине дороги, на которой написана спасительная для меня информация: «Добро пожаловать в Альтон». Через несколько минут начали появляться первые деревянные домики и магазины. Парикмахерская, закусочная. Все, да не то!

Уже начинает смеркаться.

Единственное, на что я могу сейчас надеяться – полицейский участок. Если бы только знать где его найти…

? Простите, ? задыхаясь пытаюсь крикнуть ребятишкам, играющим в мяч на небольшой площадке у дороги. Но из горла вырывается едва слышный сдавленный писк.

Также ни к чему не привели и попытки расспросить других куда-то торопящихся прохожих: каждый старался как можно скорее улизнуть от меня, лишь бы не пересекаться даже взглядами.

Проехавшая мимо меня полицейская машина указала мне возможное направление движения. Мне оставалось лишь надеяться, что она едет именно в участок, а не на вызов. Я не ошибся и уже через несколько минут я нашел местное небольшое отделение полиции.

Войдя в участок я чуть было не свалился на пол споткнувшись прямо на пороге, так как уже с трудом волочил ноги. Сумку со своими вещами я потерял еще где-то на половине пути сюда, только у меня, как ни странно, даже мысль не проскочила о том, что это может быть важно; это всего лишь вещи. Главное, что я добрался в полицию и сейчас расскажу о тех психах все, что мне известно.

? Сэр, с вами что-то случилось? Вам нужна помощь? – спросил молодой парнишка в униформе. Его звания я рассмотреть не могу, так как у меня помутнело в глазах. Видимо, последствия обезвоживание после этого двухчасового марафона.

? Саут… Саут Уорнборо… Я бежал… Воды, дайте попить.

Ко мне подошел один из офицеров и вручил мне в руку пластиковый стаканчик с водой. Дождавшись, когда я его осушу, он пригласил меня пройти в его кабинет, чтобы я мог рассказать все более детально. Хорошо, что хоть кто-то решил меня выслушать.

? Сэр, как вас зовут? – спросил тот, когда уселся через стол напросив меня. ? У вас есть документы?

? А вы меня не узнаете? – говорю я и приподнимаю подбородок.

? Сэр, я прошу вас назвать свое полное имя, тогда мы продолжим, ? довольно-таки суровым тоном отрезал офицер.

? Меня зовут Руффало, Джимм Руффало. Вы не читаете книги? Я весьма известный писатель, в Лондоне уж точно.

? Простите, Джимм, но таков порядок. И нет, я не читал подобной литературы. Документы у вас при себе имеются?

Обшарив карманы куртки и джинсов, я понял, что все документы, которые у меня были, я упаковал в дорожную сумку, которую как раз-таки бросил на пути сюда.

? Нет, Сэр, я их потерял, пока добирался сюда, ? расстроенно отвечаю ему. ? Я бежал часа два, по своим ощущениям.

? Но что же заставило вас так торопиться, дабы покинуть Саут Уорнборо, как вы выразились в холле? – спросил офицер и уставился на меня то ли заинтересованным, то ли недоверчивым взглядом. ? Ведь о нем вы говорили, когда только ступили на порог, верно?

? Да, оттуда. Дело в том, что меня хотели убить, понимаете? – заглядываю ему в глаза и вижу полнейшее безразличие. – Там какой-то культ и они собирались принести меня в жертву.

? Что вы говорите! Это они вам сказали? – складывая перед собой ладони в замок, удивленным голосом спрашивает офицер.

? Да, ну, то есть нет. Они накачали меня чем-то в пабе, а потом взяли кровь, шприцом, наверное, и отвезли домой. А пастор…

? Пастор? Мистер Руффало, вы утверждаете, что пастор местной церкви накачал вас чем-то, потом взял вашу кровь для какого-то ритуала, после чего отвез домой? Может вы просто напились и отключились, а остальное вам просто приснилось? – задает вопросы офицер, явно считая меня параноидальным алкоголиком, которому место в сумасшедшем доме, а не в кабинете для допросов, изображая из себя жертву.

Долив воды в пустой стаканчик передо мной, он продолжил:

– Вспомните хорошенько, что на самом деле с вами произошло, ведь писатели нередко любят хорошенько выпить. Так бывает: вы приезжаете в новое место, пробуете местный алкоголь и чувствуете себя здорово до тех пор, пока не выпьете лишнего. У вас вполне могла закружиться голова и попросту случиться обморок. По себе знаю, что пиво в «Браконьере» очень крепкое!

? Я говорю все, как есть! – начиная злиться от того, что мне не верят, ударяю кулаком по столу.

? Слушайте, ? говорит офицер. ? Давайте я отвезу вас в больницу, если хотите, вас осмотрят и если все хорошо, то отправитесь домой, а я пока поручу своим ребятам найти сумку с вашими документами. Она наверняка лежит там, где вы ее оставили. В это время года по тем дорогам не часто встретишь проезжающие машины. Как вам идея?

? Вы мне поможете? – вновь поднимая на него взгляд, тихим голосом спрашиваю, практически потеряв надежду во всем разобраться.

? Конечно, все будет хорошо, уверяю вас. Пойдемте.

Отряхнув мою куртку, офицер выводит меня из участка через пожарную дверь, которая выходит к окнам одного из местных ресторанов под названием «Стейк Хаус». Открывает служебную машину и усаживает меня на заднее сиденье.

Осознавая, что со мной могли сделать те выродки, у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Я попытался вспомнить самое ужасное, что со мной когда-либо случалось, но ничего столь же сильного, по сравнению с этими ощущениями, не пришло мне на ум.

Будучи уже в полицейской машине рядом с офицером, я ощутил некоторое облегчение, спокойствие; мысль о том, что все будет хорошо немного восстановило равновесие. Но вернувшаяся внезапно дрожь по всему телу пробила меня с новой силой, когда я увидел, что полицейский, если он действительно им является, сделав разворот на разделяющей дорогу клумбе, везет меня прямо к выезду из города, на ту же дорогу, что и привела меня сюда.

Я начал биться кулаками в решетку между мной и водителем, которой оборудованы все патрульные машины, но толку от этого мало; точнее говоря – его нет вообще. Никакие крики и угрозы также не дали результатов – я вновь еду в тот самый город. Еду на заклание, только уже не по своей воле, а как приговоренный к смертной казни заключенный.

Несколько раз я попытался выбить локтем стекло сбоку от себя, но офицер ясно дал понять, что этого делать не стоит. Пригрозив через решетку пистолетом, он отбил мне всю охоту продолжать сопротивляться, потому в полной для меня безысходности мы продолжили путь в злосчастный Саут Уорнборо. Туда, где все уже ждали моего возвращения. Они знали, что так или иначе я вернусь, именно поэтому и не стали останавливать меня, когда я пешим броском ринулся со всех ног убегать из города. Точно знали. Это промедление ? время моего отсутствия ? наверняка тоже было спланировано заранее. За это время они успели все подготовить. Как только они меня получат, так сразу займутся приведением в действие вынесенного мне приговора. Только не ясно, в чем же я все-таки провинился.

? Марк! Сукин ты сын! – я начал ругаться не в силах сдерживать нахлынувшие на меня эмоции. – Это все твоих рук дело, черт тебя подери. Ты все знал, знал с самого начала и теперь мстишь мне за свою жену, бывшую жену, таким образом?

? Что ты там разошелся, кретин безмозглый? – спросил офицер, яростно бросив фразу мне через металлическую решетку и ударив вдогонку по ней своим табельным оружием. – Раньше думать нужно было. К тому же, ты сам решил купить билет в один конец и угодить в западню, так что никого винить не нужно в своих проблемах.

Внимания на эти слова я никакого не обратил – уж совсем не до обид мне в тот момент. Я занят борьбой с самим собой и мыслями о том, не заслужил ли я в действительности то наказание, которое мне уготовано, и стоит ли мне вообще что-то предпринимать для своего спасения, ведь я предал друга. Но с другой стороны, не слишком ли это жестокая мера наказания во славу мести? Он мог просто разбить мне лицо, ну или что-то еще в этом духе, ведь понимание того, что такое предательство было раскрыто, для совестливого человека всегда будет хуже физической боли. А раз уж твоя женщина ушла от тебя к другому, не так уж важно к кому именно, то нужно винить в первую очередь себя самого. Винить за то, что не был достаточно хорошим спутником жизни. И да, во имя чего меня приносить в жертву? Если на то пошло, то завсегда для подобных ритуалов использовали чистую, невинную душу, уж мне то, как писателю не знать этого, но никак не такую, как мою – грязную и насквозь пропитанную ложью и причиненной близким людям болью моими же словами или действиями. Я совсем не гожусь на роль агнца – спасителя народов от древних проклятий и злых духов… или чего они там хотят добиться моей кончиной на этом алтаре смертников.

? Черт, какими же нужно быть психами, чтобы такое вытворять, ? еле слышно говорю самому себе. – Даже пастор, он так спокойно говорил о моем убийстве глядя мне же в глаза, хоть и завуалировано. Как я не смог догадаться, что речь шла именно о моем жертвоприношении? Как так вышло, что я ни на йоту не приблизился к пониманию истинного смысла его слов во время той беседы? Если бы только знать заранее, к чему все это приведет, все бы было иначе.

После этого монолога, направленного самому себе, сила духа полностью меня покинула. Меня одолевает мысль, что я все это заслужил. На самом деле, где-то в глубине сознания, я в это не верю, но именно эта мысль в этот момент сильнее остальных. Я смирился со своей участью. Молча положив голову на стекло, я уставился в темноту за окном. Темнота и лениво проплывающие мимо нас придорожные фонари немного даже успокаивают, навевая воспоминания о дальних поездках.