Тартуга.Обратно в Хелл
Совладав с чувствами, девушка максимально бодрой, насколько позволяло состояние души, походкой отправилась по вечерней дождливой аллее. Как-то неуютно мигом стало. Тоскливо – враждебно, так бы описала свои эмоции.
Леса Шутника. "Интересно, кто же этот такой таинственный юморист, создавший сей зеленый массив. Дорожки, клумбы и скверы задумывались с одной целью – служить памяти о нем. Шутнике. Любопытно, сколько же подобных драм произошло в этом месте? Здесь гуляли, устраивали пикники, назначали свидания. Быть может, совершались противоправные действия. И, похоже, учили жизни наивных девушек. А может, и юношей. Нет, теперь все будет по-иному, лучше он бы со мной покончил. Я это так не оставлю! Дойду до сути. Обязательно!".
Салон автобуса наполовину пуст. Или полон? Не важно. Сидела, широко расставив ноги, не до конца застегнув молнию в районе декольте, открывая чарующие виды окружающим. Напротив нее расположился в годах мужчина и мальчик. Маленький. И женщина. Возрастная. Видимо, одна семья. Представители сильного пола украдкой, но с интересом, ее разглядывали. Жадно, похотливо. Наверняка, растрепанные волосы, заляпанный грязью мокрый комбинезон, испачканные кеды – все это не особо заметно им. А вот слегка прикрытые одеждой, выпирающие холмики заслуживали внимания.
В глазах же его спутницы читалось одно: – "очередная потаскуха едет с гулянок". Рэке молчаливо отвечала: – "завидуешь, карга?". Мне все равно. Утром на учебу ехала полная жизни и оптимизма хохотушка. Ночью в общагу вернется холодная, расчетливая хищница.
Мальчик от своего, скорее всего, родственника, может, дедушки не отставал. Только проявляющиеся зачатки животных чувств, были приправлены любопытством, желанием познать неизведанное. Хм, – наша героиня нахмурила милое личико, – люди – странные существа. Малыш глазеет, фантазия рисует: что же там под тканью. Окружающие, наверное, скажут: "мужик растет!". А вот грезы возрастного будут расцениваться как развратные, греховные потуги. Вот так и живем. Ждем, что вырастет мужик, а получаем старых извращенцев.
В руках у ребенка находилась плюшевая змея. Характерные для игрушки S- образные изгибы, черные глаза-бусинки без типичных вертикальных зрачков. Трехзубчатая белоснежная корона. Василиск, не иначе! Хотя, возможно, это мое воображение рисует подобный образ. Наяву все же он выглядел иначе, но я сейчас не об этом. – Я тоже стану им. Царицей пресмыкающихся, княгиня гадов и ползучих! Мне не нужны уши, да их – то и не должно быть. Своим телом буду чувствовать вибрацию жертв, гордо шагающих по бренной земле в объятия своей смерти! Так рассуждала в тот момент рассерженная девушка Рэке!
Резко посмотрела прямо в глаза тёртому развратнику. Он даже слегка оторопел. "Вместо моих прелестей взгляни на мое лицо! Какое оно усталое, печальное, траурное. Хоть у меня никто не умер. Неизлечимая болезнь меня не коснулась. Лишь поигрались, да и только. Переживем. Приму душ, переоденусь. Вода освежает. Не так много людей меня и знают. А вдруг Лжепрофессор может принимать и облик женщин?".
В этот момент засосало под ложечкой. Страх, паника, на миг завладели сознанием. Разнесет по всему институту о нас. Потом что делать? Ведь обществу только дай сытную кость, и оно будет обсасывать ее до бесконечности. Хотя, наши опасения, как и ожидания, зачастую гипертрофированы. Они не отвечают действительности. Пока не случилось, переживать не о чем.
Огни Антара мелькали за окном. Скоро моя остановочка. Блеснем перед молчаливыми наблюдателями другой стороной моей изумительной фигуры. Рэке заулыбалась. Пора. Грациозно и в то же время несколько лениво поднялась с сиденья, неторопливо подошла к выходной двери. Взоры всех трех ощущала на себе. Чуть ниже поясницы, в том месте, откуда ноги берут свое начало. Самые пристальные, жадные взгляды! Созерцайте молодые чарующие изгибы, пусть отчеканятся они в вашей памяти, презренные!
Створки двери, тихо скрипнув, разъехались, позволив усталой путнице вновь попасть в объятья неоновых джунглей. Чарующая красота столицы, еще утром вызывавшая детский восторг, отныне утратила свое очарование. Да, яркие вывески зданий, чья архитектура завораживает. Прилично одетые люди, как правило, спокойно следуют по своим делам. Куда торопиться ночью? Коли ситуация не экстренная, насладись прогулкой, будь счастлив, вдыхая свежий воздух после недавнего дождя. Рэке теперь по-другому рассматривала цивилизованные рукотворные дебри, именуемые городом.
"Яркие цветы – вывески, манят своими соцветиями. Только вдохни их аромат, как рискуешь остаться без своих кровных. Обзаведясь какой-нибудь безделушкой. Дома – горы и холмы, в недрах которых живут самые разнообразные создания, полные личных секретов. Они делятся ими неохотно, и, заглянув к ним, рискуешь потратить много бесценного времени зря. Однако флора не так опасна, как фауна люминесцентного ада. Благовоспитанные граждане зачастую носят личины примерности, чести, а по факту – под ней сущность диких зверей. Зазеваешься на водопое, и вот уже какой-нибудь крокодил тащит тебя в грязную воду. Нет, он не разорвет тебя заживо на части. Ты попросту захлебнешься. Трапеза будет после. Может, с толстой ветки, скрытой в кроне вековых деревьев, на тебя обрушится пума? Засадой послужит крупный ветвистый куст или скалистый выступ. Кугуар мощным ударом лапы сломает хребет или, сжав мощные челюсти на нежной шее, задушит.
Слава богам, такие хищники не так часто встречаются. Намного больше надоедливых насекомых, докучающих своим писком, жужжанием, укусами. Они повсюду. Под каждым кустом, корягой или камнем. Так и мелочные, слабые люди – бесполезная масса. Переносчики моральной заразы и душевных миазмов. Благо, таковые практически всегда служат пищей другим видам. Разумеется, среди всего многообразия членистоногих есть и полезные представители.
Пчелы, с их неоценимым вкладом в опыление цветов, и тому подобное. Однако их воспринимают как само собой разумеющиеся. Пользу от них считают чуть ли не долгом. Общество лишь по нужде обращает на них свое внимание. А по удовлетворению потребности, благополучно забывают. К сожалению, не только мохнатые трудяги удостоены подобной участи.
Бобры-инженеры, плодами деятельности которых пользуются все, кому не лень. От травоядных до хищников и падальщиков. Вокруг плотин всегда собирается разношерстное собрание.
Кричащие обезьяны готовы выхватить кусок пищи или понравившуюся вещичку прямо из-под носа зазевавшего растяпы. Оставив последнего в истерике игнорировать все возможные правила лесного сообщества. Создаваемой суетой разрушать размеренную жизнь.
Целые стада травоядных, поглощающяя тонны зелени, отравляют атмосферу метановыми выделениями, даря в то же время почве благодарный навоз. Парнокопытные, хоботковые, грызуны, – все они привыкли, как правило, жить вместе и не давать себя в обиду. Зачастую отдают на растерзание слабых, старых и больных ради общего блага. Птицы, рыбы, земноводные – целый мир, где самого большего и грозного хищника могут съесть самые маленькие. Если превосходят числом и действуют скоординированно. Вывод: люди – звери. Ха-ха-ха".
«Меня куда-то заносит в моих размышлениях. Утром еще думала о новых роботах, ракетах, космосе. Сейчас же сравниваю людей со зверьми… Хотя, человек, по сути, и есть самый страшный зверь, ибо обладает совершенным оружием – разумом». В подобных мыслях, юная леди не заметила, как прошагала добрых пару десятков кварталов. Стала ощущать усталость. Место ее текущего пребывания величественно возвышалось над ней. Не давило, а гостеприимно приглашало войти.
– Привет… – Вошла в широкий, в данный момент пустынный, вестибюль общежития.
Общежитие. Хотя я бы назвала его бы весьма комфортным отелем по доступной цене. Прошлые методики создания лишения, трудностей, превозмогая себя не только в учебном плане, но и в жилищном, канули в небытие. Уютные комнаты на двух человек со всем необходимым. Собственный сан узел и небольшой балкон, а также замечательная шумоизоляция, что не может не радовать!
Прежде чем попасть в апартаменты, предстоит пройти через электронный турникет, подняться к себе на этаж, желательно никого, не встретив по пути. Рэке везло – проскочила мышкой по пустынным коридорам. Вошла в свою обитель. Соседки в комнате не оказалось. Наверное, в читальном зале, ведь это место у студентов не только для изучения сложных наук, но и для заведения новых знакомств. Все складывается как нельзя лучше. Наша героиня в данный момент страстно хотела свести любые социальные контакты к нулю.
Разувшись, Рэке в скудном электрическом свете, что лился в широкие окна из ночного города, пошлепала в ванную комнату. Сбросив грязную одежду в корзину для белья, вошла в душевую кабину. Открыла кран. Горячая, почти обжигающая, вода полилась сверху. Волосы набухли, а тело ответило разлившимся румянцем. Она смоет все нечистоты, всю грязь и мерзость сегодняшнего дня. Подставляя лик под потоки, периодически открывая рот, отплевывая, девушка надеялась, что помимо телесной скверны, они так же смоют душевную. Рассматривая изгибы чудных рук, нимфа вдруг по неизвестной причине начала выводить узоры ногтем по коже. Переплетение белых линий образовывали чешую.
– Шэээ, шэээ, шэээ, – немного приоткрыв рот, девушка изображала змею. Движения плавные, гибкие. Коли разрисую себя полностью, то…
– Нет! Нет, моя дорогая! – Покрыв тело данным узором, будем напоминать продажную девку, нежели грозную рептилию. – Поучительно беседовала сама с собой. – Такого счастья нам не надо. – Поднеся запястье к лицу, лизнула сгиб с тыльной стороны. Повторила. Еще раз. И еще раз. "Отбросим идею быть холодной змеей окончательно! Решено! Жертва же будет, сопротивляется! Страх отравит плоть и разум. А нам нужен иной результат. Добыча до последнего не должна догадываться об уготованной ее участи! Лучше я стану игривой кошечкой! Маленьким зверьком, который, однако, не прочь полакомиться добычей в разы большей, нежели она сама! Темнолапая кошка или карликовый тигр! Слышала, они водятся на Первобытном материке. Очень скрытные и невероятно продуктивные в плане охоты. Настоящие машины-убийцы!".
«Ясное дело, убивать я никого не собираюсь. Выжать ментальные соки, извлечь прибыль, да и в конце-то концов, так развлекаться, – безумно весело! Благодарю тебя, сегодняшний лектор, ты открыл мне очи!».
Нализавшись вдоволь, сформировала новое мышление. Сбавила напор. Щедро выдавила гель на пушистую белоснежную мочалку. Воздушная пена мигом покрыла кисти, крупными хлопьями падая на кафель душевой. Терла кожу широкими напористыми движениями, уделяя должное внимание каждому сантиметру молодого тела.
Намылившись, нанесла скарб. Микрочастички довершат начатое – снимут все лишнее. Дальше новые струи отправят их в водосток. Завершила купание контрастным душем. После водных процедур всегда легче, бодрее. Так и случилось. Открыв дверь, пустила потоки пара в остальное пространство. Зеркала запотели мгновенно. Мягкое банное полотенце солнечного цвета приятно ласкало кожу, впитывая излишнюю влагу. Закончив, завернула в него свои роскошные волосы, соорудив на голове некое подобие тюрбана.
Протерев ладошкой зеркальную поверхность, взглянула на себе оценивающе:
– Да, будь я сама мужиком, за такой красоткой точно приударила бы! – Рэке поворачивалась то одним боком, то другим. – Хороша! Прекрасна! Ослепительна! – Настроение поднялось. Возникло ощущение, что все происшедшее сегодня уже не имеет значения. Словно сон, неприятный кошмар, пропадающий с первыми лучами зари.
Взяв с полки увлажняющей крем, щедро, с удовольствием, нанесла на кожу. Нежную, юную, упругую. "Да, змея не может быть такой теплой, манящей. Зато кисульку все полюбят! Вот кто будет игнорировать милого пушистика?! Безумец, дурашка лишь!". Нагая, в чудесном расположении духа, дефилировала по комнате. Однако веселье продолжалась недолго. На спинке стула висел потерянный в машине Лжепрофессора рюкзачок. В душе все оборвалось. Разом. По-моему, для него не существует преград. Шок заполнил все ее нутро, но от переизбытка, прожитого за день, сменился полным равнодушием:
– Дела… Значит, он был здесь… Был и был, что бубнеть-то! Проверим вещи и спать!
Печаль вновь сменилась радостным настроением. Вприпрыжку приблизилась к стулу, раскрыла рюкзак. Вещи на месте, а среди них, видавшая виды, книга «ТАртуга».
Достав ее, плюхнулась на кровать, включила свет. Укутавшись одеялом, раскрыла сие творение литературного искусства.
– Так-с. Сон отменяется! Ну что, народ?! Погнали! – Задорно крикнула Рэке в пустоту комнаты. Первые строки были следующие: «Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь!».
Глава вторая: Калашторм.
"– Как отсюда выйти?– Воспрашала бабка работника лазарета.
– Отсюда нет выхода,– коротко ответил работник…"
Рандомный диалог в одной из городских здравниц
Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь! Древнее судно с частично стёртым, частично читаемым названием, прорывалось сквозь бушующий Калакеан. Наполовину разорванные паруса, пропитанные мерзкой слизью, толкали старую посудину все дальше и дальше. Команда отпетых чудаков бегала по палубе, лазила по оснастке, спускалась в трюм. Вопреки калашторму, работа кипела. Бездействие равно погибели. Жить, знаете ли, хочется. Поэтому пираты под завывание стихии и боцмана Смурфа выполняли свои обязанности.
Остановишься – умрешь. Так говорят каждому, кто падает духом. Еще и врежут крепко. Никто о тебе и не вспомнит в случае незапланированного исчезновения из материального мира. Лишь задумаются: "кому теперь поручить работу усопшего? Кем заменить, столь бесславно покинувшего члена команды?".
Корабль в море – не просто деревянная конструкция, набитая людьми, провиантом, оружием и прочими вещами. Нет, нет, мой милый. Это организм, а люди – клетки в нем. Многие настолько важные, что тянут на роль органов. И если что-то или кто-то работает со сбоем, троит, значит – быть беде. К несчастью, данное выражение полностью к нам применимо.
– Не унывать! Работаем, парни, работаем! Вы – тигры непролазных джунглей! Вы – сила! Мы – СИЛА! – Грубый, злой, полный желания выжить посыл, лился в уши матросов. Голос, звучащий из слухового рожка, подбадривал. Порой, среди творившегося вокруг ужаса, крепкое слово могло спасти. Коли видишь перед собой, как твои собратья борются за хрупкую жизнь, не опуская рук… То… Грех просто так сдаться.
Многое в нашем мире держится на морально-волевых качествах, на чистом энтузиазме отдельных личностей. Однако эти нежные слова для цивилизованных жителей. Мореходы сих вод использовали другой термин – твердолобый баранизм.
– Вы устали! Я ЗНАЮ! Вы прокляли тот момент, когда ступили на борт? Каждый день так делаю! Просто сдохнуть – для слабаков! А Я СРЕДИ ВАС ТАКИХ НЕ ВИЖУ! ВПЕРЕД, МАЛЬЧИКИ, ДЕВОЧКИ!
Пираты держались. Покрытые непонятной смесью самого отвратного вида, запаха и вкуса. Да-да, в такую бурю нет-нет, да попадет лакомка в рот. Глаза слезились из-за мокрой взвеси, бесновавшиеся в воздухе, налиты кровью из-за перенапряжения да ярких вспышек молний. Оглохшие от раскатов грома, шума волн, скрипа частей судна. Еще и боцман постоянно орет в ухо. Надоел уже.
Защитный, якобы непромокаемый плащ, тяжелым грузом ложился на плечи, спину. Путал ноги. Уставшее, замёрзшее тело молило об отдыхе. Руки не слушались. Зубы отбивали бешеную чечетку. Мокрая насквозь экипировка плотно облепляла грешную плоть. Натирала в анатомических складках до кровавых мозолей. Они, будьте уверены, обязательно пыхнут после шторма гнойным воспалением. Помимо неподъёмной кожаной накидки, в сапогах на постоянной основе что-то хлюпало, переливалось. Большинство давно уже забыло о существовании своих ног. Про ступни уж точно. Наверняка отмерзли.
Страховочная жилетка, предназначенная для спасения жизни в подобных ситуациях, отнюдь не облегчала существование. Ее надевали поверх плаща. Застегивалась на четыре мощных карабина, а сзади, вдоль позвоночного столба, крепился веревочный блок с двумя канатами. Обтягивала тело так туго, что дышать в ней было настоящим подвигом. Вдоль палубы, в изобилии располагались столбики, устанавливаемы до или во время урагана. Мореходы набрасывали петли троса на них, а другой конец его как раз присоединялся к блоку. Передвигаясь между них, одной рукой легонько, пуская по канату волну, снимали, а другой закидывали на впередистоящий. Делать это следовало крайне нежно, бережно, словно находишься с любимой девушкой. При резком рывке петля мгновенно затягивалась, а расширенная часть деревянной колоны не позволяла ей соскочить.
Даже если очередной вал собьет с ног, всегда оставался шанс подняться. Хотя порой жилетки делали не самого лучшего качества, механизм от них отрывался. Тогда несчастный отправлялся в самостоятельное плаванье. Как правило, навстречу смерти.
Заметим, это лишь полбеды. Вокруг до рвотных позывов неимоверно воняло. Словно грязная пасть отхожей ямы, дышавшая прямо в лицо, коли кому вздумается, засунуть туда голову. Добавим дикую качку, опасность неожиданно оказаться за бортом и съеденную пищу, что рвётся наружу в компании с желудочным соком – получим идеальный калашторм.
– Если не убрать штормовые паруса… Если не убрать паруса… Их порвет! Их… – Надрывный крик одного из марсовых, прозвучавший из рожка, прервался. Как и его жизненный путь. Тело шмякнулось о палубу, на краткий миг задержалось на досках. После останки подхватили скверные воды. Ладно если бы волны беспощадной стихии снесли бедолагу прочь с палубы, однако труп застрял в одном из бортовых сливных отверстий. А это чревато в текущих условиях катастрофой!
– Будь проклята эта буря, ПАРНИ! Не спим, иначе все так кончим! – Орала в связное устройство боцман Смурф. С вороньего гнезда ей открывался полный обзор на происходящее внизу безобразие. Сумасшедшая качка ее не смущала. Она увлекалась этиловыми смесями, поэтому штормило ее и при полном штиле.
При падении с вершины такелажа, матросика знатно переломало. Данное обстоятельство позволило ему стать неимоверно гибким. Сложившись пополам, будто трупик хочет позаниматься гимнастикой, его со всем снаряжением затянуло в воронку для сброса лишней воды. Ответственные проморгали момент. Теперь в растерянности наблюдали, как вокруг них прибывает фекальная муть. Обилие экскрементов да разбухших гнилых останков не заставили себя долго ждать, мигом заполнив пространство вокруг шпигата.
– Что стоите, сыны собаки? Дай сюда! – Один из трудящихся на палубе абордажников приблизился, вырвал из рук стоящего рядом морехода длинный стальной прут. С одного конца заостренный, с маленькими крючками, смотрящими назад, имеющий вмонтированную круглую пластину, закрепленную несколькими десятками сантиметров ниже. Ей удобно проталкивать твердые части вглубь широкой трубы, в сторону выходного отверстия. Если не пойдет, то крючки подсобят в вытягивании засоров обратно на палубу. Злой промокший моряк с силой воткнул данное приспособление в пенящуюся грязную воду. Повезло. Острие вошло в достаточно мягкое, но в то же время, дающее необходимое сопротивление, тело.
"Хоть бы за кость зацепилась, пожалуйста!". Удача благоволила сему джентльмену. Как вскоре узрел, стальной прут насквозь пробил плоть чуть ниже правой ключицы, надежно закрепившись в лопатке. Напрягаясь до потемнения в глазах, головокружения, смог извлечь бывшего морского брата из плена водостока. Затем, останки мощно откинул в сторону. Воронка тут же поглотил грязюку, делая "хлюп-блюп-плюп".
– За борт, за борт! Быстрей! Шевелитесь! – Командовал суровый мореходец. Стоящие рядом матросы вмиг перекинули погибшего через перила. В данный момент нет места для скорби, после будем горевать. Возвратив чистящую приблуду владельцу, абордажник вновь осмотрелся. Частые блески молний показали нелицеприятную картину.
Калашторм. Фекальный ураган. Тайфун "Саки-пуки". Как народы бы его ни величали, это крайне редкое, суровое и мерзкое природное явление. По необъяснимым причинам подводные потоки собирают всю грязь, мусор и трупы в одном месте, на дне. А потом, словно смерч, только не вбирающий в себя, а наоборот, выталкивающий, помогал всей этой муляке оказаться на глади морской.
Предсказать данную напасть невозможно. Корабль плывет по своим делам, никого не трогает. Волны бьются о корпус, ветер поет песни, играя на составных частях такелажа. Экипаж исполняет долг. Возможно, просто исполняет. Вдруг местами вода начинает вспениваться чересчур интенсивно. Окрашивается всеми оттенками коричневого. От тусклого невзрачного цвета детской неожиданности до насыщенного темного шоколада. Температура воздуха стремительно падает, а порывы ветра резко возрастают. Запахи гниения, разложения и естественных отправлений душат, заполняя все окружающее пространство. Приключение начинается! Вечер перестает быть томным!
На поверхности в это время всегда, без исключения, штормит. В итоге мы с вами имеем нечто невообразимое. Корабли редко проходят испытание калаштормом. Как правило, это неминуемая гибель в пенящихся фекалиях, в компании перемолотых разложившихся останков, щедро приправленных мокротой, гноем и мочой. Да, в этом мире, симбиозе магии и технологий, угрожающие убить тебя летающие экскременты – вполне нормальное явление. "ТАртуга" не единожды попадала в сею напасть, выдерживая на себе тонны убийственной жижи. И в этот раз достойно держала удар! У постороннего наблюдателя, не посвященного во все тонкости, вполне логично возникал вопрос: почему судно еще не развалилось? "Наверное, чайки сильно загадили, вот и держится". Так бы ответили ему наши авантюристы. И другого объяснения у них не было. Ведь этому кораблю уже немало лет. Ремонт всегда проводили за счет команды. В любой передряге они рассчитывали только на себя и на то, как сумели оснастить свой дорогой, любимый корабль "ТАртуга".
Даже в такой напасти старались выставить вперёдсмотрящего. Хоть волны с бешеной силой били о нос судна вонючими брызгами провоцируя рвоту. Забивали плавучей мерзостью жерла пушек. Собирали груду смердящих останков вперемешку с водорослями по всей поверхности палубы. Ответственного данный факт не смущал. Гордо вглядываясь во тьму, он искал потенциальную опасность… Или же путь к спасению.
Проныра нес данный груз в эту злополучную ночь. Мокрый, грязный, вглядывался в бушующую стихию плохо видящими глазами. От природы сутул, горбился в ненастную пору еще больше. Тонкие руки и ноги тряслись от напряжения. Его лицо рассмотреть не представляло возможным, ибо было скрыто маской из грязных калоштормовых ошметков. Только очи, да и только, мелькали в темноте. Фекальные бури опасны не столько физическим отвратительным видом. Они во сто крат вреднее для души. Многие запросто сходили с ума от творившегося вокруг мракобесия.
– А может, это лишь калейдоскоп красок в доведенном до отчаянья сознании? Я не знаю, право… Я не знаю… – Бормотал себе под нос Проныра, – скверное положение дел, крайне скверное. … Хотя? – Что-то щёлкнуло в мозгу пирата, внезапно поменяв восприятие окружающего мира.
Запах сена дурманил, а лежачая рядом девушка тем паче. Молодость, сила жизни бьет через край. Кажется, – Пфф, какой вздор! Отправившись на рудники, непременно завладеешь большим пребольшим самородком, которого не видел еще свет. Выйдя на ринг, обязательно положишь на лопатки всех, кто рискнет вступить с тобой в бой. А коли захочешь специальность изучить, на выбор, любую, станешь в ней за малый срок докой. Абордажник Проныра ошибся. Что свойственно, между прочем, молодым.
Поглаживая под темной туникой худой упругий животик девушки, надеялся подняться выше, либо спуститься ниже. Вдыхал ароматы живой природы да молодого свежего тела. Зарываясь носом в густые каштановый волосы, парень размышлял о следующем:
Ремесло банального торговца овощами и фруктами его более не прельщало. От осознания факта накопления богатства путем непрерывной работы за прилавком, на складе вдруг стало противно. Постоянные наценки, волнения о нераспроданном товаре и истекающем сроке годности отравляли душу. Слащавые увещевания покупателей к концу дня истощали донельзя, оставляя лишь вкус тлена во рту.
Он жаждал большего. Пошел на флот, зная обо всех тяготах, лишениях… Или хотя бы догадывался о них. Тут не вкусишь плоть устрицы, полив ее лаймом, не погреть телеса на белоснежном песке. Здесь ежедневная каторга, шахта, куда спускаются ребята, дабы найти заветный благородный металл, "перелопатив" тонны "руды".
Проныра сменил ни один корабль прежде, чем влился в команду бравых тартужан. Смог дорасти до абордажника, обрасти некоторыми связями. Жалованье, хоть и меньше относительно других мест, но и с дисциплиной значительно проще. На стороне можно поживиться, развлечься. Старики говорят: кто прошел через адмиралтейства "Дела Бога", по жизни всегда сможет заработать на хлеб насущный, не пропадет. Ах, если бы все было так просто…
Очередная каловая волна ударила в нос корабля, вернула сознание юноши обратно, показав реальное положение дел. Только в этот раз скверная жижа содержала в себе обилие трупных останков. Покрытые коралловыми наростами кости вперемешку с разбухшей гниющей плотью. Морские обитатели, что вкушали сие лакомство, усеивали их, словно гирлянда. Разложившиеся куски, облепленные склизкими водорослями, сбивали с ног, и все это великолепие обрушилось разом.
