Мифическая космография. Путевые заметки

Я пошла по камням, периодически соскальзывая в воду, благо было мелко.

Камни порой исчезали и пропадала вода, и тогда я двигалась словно в пустоте. Перепрыгивала с камня на камень, почти перелетала. Я чувствовала дыхание бездны. Она была сокрыта, но безошибочно угадывалась всеми органами чувств.

3. Появилось солнце. Оно быстро поднималось из-за линии горизонта, заливая всё сиянием своих лучей. Солнце было огромным, ало-золотым, оранжево-пурпурным. Его свет был живым и горячим. Я приблизилась к нему почти вплотную.

Его горячее дыхание обжигало лицо. Мне казалось, что я расплавлюсь.

Но мне даже хотелось этого, я не желала возвращаться в выгоревший мир лесов и полей. Я хотела раствориться в солнечном блеске, в сиянии его славы, стать его лучами, эманацией его энергии. Дорога под ногами исчезла.

И тут я вспомнила о ветре. Ветер подхватил меня и понёс по воздуху. К солнцу. Передо мной была золотая вода, окрашенная восходящим солнцем. По воде ко мне плыла старинная ладья, украшенная причудливыми узорами. Она была доверху заполнена драгоценными камнями всех размеров и сортов. В каждом камне жил мир. В одном камне я обнаружила большой оживлённый город. В другом – базар сродни восточному. Я могла бы долго сидеть на неведомом берегу, перебирая камни и наслаждаясь их огранкой и глубиной цвета. Но я отправилась дальше.

Оставалось только влиться в солнце, что я и сделала. Я оказалась в глубине солнечного сияния. И словно проскользнула сквозь, оказавшись в мире ярко-синих, сапфировых эманаций. Здесь не было никого и ничего. Просто сапфировое густое мерцание. После него, словно нитка в игольное ушко, я проскользнула в мир белого сияния. Он был так же ярок, как и предыдущий. Ощущения были нейтральными[16 - При анализе этого описания можно чётко вычленить три юнговские «алхимические» стадии: нигредо – стадия мрака, разложения – видение снежной равнины; альбедо – вода, стадия очищения – видение райской реки; рубедо – огонь, стадия реализации – видение солнца.].

Однако вскоре я заметила, что нахожусь в обычном земном лесу. Была весна, и светило солнце.

1.3. Иерархия миров

Для удобства далее я воспользуюсь той классификацией миров, которая приведена в книге «Восхождение в Сферу Разума».

Так, в описанном выше путешествии чётко просматриваются последовательные восприятия, характерные для миров стихийного, эфирного и астрального.

Теперь я приведу описания обитателей разных миров в изложении Маркуса[17 - Названия существ и миров в этом рассказе главным образом заимствованы в «Розе мира» Даниила Андреева. Подробнее об этом в книге Павла Самарцева «Стихиальная йога».], разложив их по этой же шкале.

Стихийная сфера

Шалемы

Есть в природе особые места, в которых словно бы обитает некий мощный дух. Такие места в сновидениях часто предстают в необычном виде – они оказываются как бы входом в особое место, вверх или вниз. Часто там наяву – странное дерево или привлекающий внимание камень. Если заночевать в таком месте в одиночку, можно получить много интересных впечатлений, пугающих или не очень, но в любом случае таинственных. В сновидении есть возможность встретиться с «обитателем» этого места. Он может предстать в виде странного животного либо старичка-лесовичка или кого-то в этом роде. Иногда влияние места настолько сильно, что странные тени можно увидеть воочию (в основном ночью). Мир этого духа видится пустынным и как бы каменным – даже дерево, если оно стоит в этом месте, кажется созданным из камня. Причём реален мир этот только в данном месте, по мере удаления от которого (в сновидении) его плотность стремительно тает, пока не оказываешься в ничто междумирья.

Таких мест довольно много в окрестностях Самары, откуда я родом, на Самарской Луке, в Сокольих и Жигулёвских горах.

Элаи

Элаи похожи на шалемов, но они подвижны и не привязаны к одному месту. Более близки к животным, тогда как шалемы будто бы разумны.

Размеры их в сновидении или «сновидении наяву» варьируются от бабочки до шкафа, но чаще они ростом с кошку или среднюю собаку.

В дикой местности присутствие элаев ощущается намного сильнее, чем в обжитой людьми. Их можно увидеть в лесу, в холмах, степях или скалах. Их мир похож на мир шалемов. Он лишён растительности, а в небе отсутствуют звёзды и солнце.

Луна имеется – серебристо-белая, более яркая, чем наяву. Кроме элаев в их мире, кажется, обитают ещё некие существа, похожие на светлячков.

Когда ночуешь один в диком месте, мир элаев становится близок, они словно бы изучают тебя некоторое время и скрываются прочь, особенно если сидишь тихо и бодрствуешь, например медитируя.

Некоторые древние чащи или ущелья, кажется, просто кишат ими. Это выражается в том, что здесь мы ощущаем некую заколдованность окружающего, некое таинственное и диковатое присутствие. Холодок по спине.

Манику

Это мир, в котором обитают домовые. Видится как странная изнанка нашего жилья, в котором мебель словно скалы. Всё в серых тонах.

Сами домовые, или манику, похожи на элаев, но как бы домашние. Хотя в метро и подобных помещениях обитают более дикие их собратья. Если какая-то вещь сдвигается в нашем мире, она исчезает в мире манику и проявляется там лишь через некоторое время.

Людей они видят, только если те долго находятся в неподвижности. За пределами нашего дома их мир кончается.

Индустриальные миры

Оренбургский газоперерабатывающий завод в своей изнанке предстаёт как странный пейзаж-антиутопия с некими серыми циклопическими развалинами и совершенно безжизненной землёй с пробивающимися тут и там ядовитыми испарениями, гейзерами и горячими лужицами.

Питер.

В этом городе изнанка чувствуется мощно. Мрак почти физически ощутим везде, настолько, что, кажется, исчезни отсюда все люди – и город будет продолжать жить особой призрачной жизнью тьмы. Люди здесь вообще словно бы лишние со своим муравьиным копошением.

Совершенно непонятно, что же обусловливает это ощущение. Старые дома? Они есть и в других городах, но там этого ощущения подступающей изнанки нет. Фактически нигде больше это чувство не проявляется столь остро. Когда идёшь по улицам Питера, особенно вечером, почти явственно преследует эффект двойного зрения: физические глаза видят одно, а воображение достраивает как бы параллельную картинку, соответствующую вышеописанному.

Некоторые районы, вроде деловых центров или новых окраин, отмечены этим чувством не так сильно. Но старые улицы, наподобие тех, что отходят от Невского проспекта, погружены во мрак особенно сильно. То же можно сказать и об исторических местах вроде Сенной площади, Исаакиевского и Казанского соборов. За ними мерещатся целые сумрачные миры со своей жизнью. И вот в сновидениях ты уже бродишь по этим мирам, по этой изнанке.

Мурохамма и Арашамф

Есть особый слой (или мини-сакуала[18 - У Андреева, группа связанных между собой миров.] слоёв), в котором живут стихиали, связанные с лесом во всех его проявлениях. Даниил Андреев назвал эти слои Арашамф (слой стихиалей собственно леса) и Мурохамма (слой стихиалей подлеска). В этих мирах живут души некоторых деревьев (насколько я могу увидеть, не всех). Бывает, что лес почти сплошь состоит из таких деревьев, связанных с Арашамфом, но слишком часто это лишь лесопосадка, в которой Арашамф или Мурохамма робко просвечивают местами, а деревья, связанные с Арашамфом, встречаются всего один-два на всю посадку. Как правило, это самые старые, «реликтовые» растения. Тем не менее даже искусственные лесопосадки имеют тенденцию с возрастом всё больше «проникаться» Духом Леса.

Даниил Леонидович[19 - Андреев.] часто описывал слои почти с фотографической точностью. При полном погружении, находясь в сноподобном состоянии, действительно оказываешься словно бы в сердце некоего огромного медленного зелёного пламени – тихого, прохладного и тёплого одновременно, живого и ощущаемого как Нерукотворный Живой Храм. Передать эту нездешнюю чистоту и благоговение очень трудно, потому что в повседневном мире людей аналогов таким чувствам нет.

В этом «пламени» отдельные «языки» – это отдельные стихиали-деревья. Некоторые из них проявлены в довольно плотном виде – этот «язык» более явственный и чёткий, другие проявлены меньше, иные же – совсем слегка. Но само пространство здесь пронизано этим нежно-зелёным ароматным сиянием, и чётких границ между отдельными стихиалями здесь нет.

Иногда на закате и восходе это зелёное сияние приобретает золотистый оттенок, ночью же всё вокруг погружается в густую прохладную тьму, дающую ощущение уюта. Во тьме этой снуют небольшие создания, чем-то похожие на светлячков, – тёплые зелёные огоньки, живые искры, проносящиеся в этом пространстве, играя друг с другом.

Да, в этом мире обитают не только большие древесные души, но и существа более скромных размеров. Иногда летом в кроне деревьев мы можем видеть кусочки пространства, в котором лесные стихиали просвечивают более отчётливо. Часто в этом месте летают насекомые в лучах пробивающегося сквозь листву света, кружатся, не желая оттуда улетать, словно заключённые в невидимую банку. Эти насекомые как бы играют с такими вот миниатюрными созданиями из лесного мира. Говоря «играют», я отдаю себе отчёт, что это слово лишь передаёт некое ощущение. Истинные взаимоотношения этих существ для меня остаются загадкой.

Если в этих струях энергии и сознания начинаешь погружаться вниз, то сияние лесного мира начинает уплотняться и вот ты – в густой Мурохамме.

По весне в струях этого пламени видны бело-синие искры-просверки энергии, концентрируясь там, где в нашем мире у деревьев находятся распускающиеся почки. Вот лёгкий щелчок – как, бывает, потрескивают разряды статического электричества – и энергия начинает истекать, заставляя материю в Энрофе[20 - Физический мир в терминологии Даниила Андреева.] выстраиваться, деля клетки, двигая соки, – из почки проглядывает новый нежный листок.

Осенью же наблюдается постепенное замирание жизни в этом мире, дающее на прощание завораживающий танец стихиалей, который в Энрофе выражается в виде листопада…

Однако есть и Тёмные Деревья. Их можно узнать сразу: они выглядят зловеще, угрожающе и растут, как правило, недалеко от оврагов и расселин. Я не имею опыта сближения с такими существами, поскольку всегда почитал за разумное держаться от них подальше, чувствуя в них трансфизическую бездну. Колдовские, морочные деревья…

<…> При созерцании подлеска постепенно начинается отождествление с ним, с молодыми деревцами, начинающими свою многовековую неторопливую жизнь, тянущими к солнцу нежные листья, играющие с ветром. Появляется чувство растворения, уюта, нежного безмолвия… Словно бы густо-зелёные волны, в которых ты перестаёшь чувствовать тело, окатывают тебя – и вот ты там уже полностью, будто погрузившись в сон.

Реки и моря (Лиурна и Вланмим)

Каждая река (речка, ручеёк) обладает светлой душой, поток вод её – лишь слабое отражение того, что можно увидеть в её запредельном мире – мире, в котором живёт её суть. Одна большая «душа» реки составляет как бы среду, в которой, словно в уютном одеяле, живут стихиали-малютки, которых несметное множество. Одни предпочитают самые приповерхностные слои вод, насыщенные солнечным светом, другие же больше стремятся к прохладной глубине, третьи тяготеют к мелководью и берегам. Некоторые животные тесно соединены с такими стихиалями и часто словно бы играют с ними. Таковы речные стрекозы, рыбы, планктон. И сама эта игра является великолепным аспектом-проявлением стихиального мира, который можно созерцать бесконечно.

Кроме того, реки очень разные. Прежде всего, это связано с окружающими и сопутствующими стихиалями, а также с влиянием человека.

Например, тихие небольшие равнинные реки средней полосы, которых не коснулось заболачивание, в чьих водах полощут свои ветви плакучие ивы, а в июне поверхность несёт тополиный пух, являют собой чистые воплощения светлых речных стихиалей Лиурны.

Реки крупные и древние, как например Волга, – это совершенно грандиозные существа, к свечению которых часто может примешиваться большее или меньшее влияние Ганникса[21 - Маркус: Это мир трясин и непроходимых зарослей. Предстаёт в виде как бы густого сплетения живых, покрытых илом корней или огромных червей, бесконечных по протяжённости.]; особо это касается глубин, куда слабо проникает солнечный свет. Кроме того, такие реки имеют отражение в горних мирах, что накладывает свой завораживающий отпечаток. Но существуют они и в слоях, которые чаще всего для нас ассоциируются с инферно, то есть как бы имеют «тёмные отражения». Воды их там мертвы как сама смерть, и человек с определённым складом натуры может провалиться вниз по дороге такой Реки и проснуться в аду. Физическое тело его, скорее всего, не найдут. Оно утонет в ночных водах. Каждый год только на Средней Волге официально тонут несколько десятков человек. Из них наверняка несколько стали жертвами такой невольной практики, например приняв галлюциноген или алкоголь и оказавшись во власти трансфизической воронки. Они идут купаться в ночной реке и внезапно оказываются в безбрежном чёрном пространстве, и берега не видно, и ставшая вдруг ледяной вода равнодушно и хищно расступается под ними и гасит последний крик о помощи…

Хотелось бы также немного развить тему озёр. Эти существа невероятно разнообразны. Есть озёра, полностью поглощённые Ганниксом – миром тёмных стихиалей трясин. Большинство же отмечены им лишь частично, иногда в очень малой степени. Его присутствие, как правило, выражается в застойности и заболоченности озера. Есть озёра, глядящие в Небо; есть тихие небольшие озёра, на берегу которых хорошо сидеть в безмолвии. Общение с поглощённым Ганниксом озером может быть довольно опасным, особенно если в этой практике мы зайдём далеко. Здесь нужно полагаться на чутьё: если, посидев на берегу озера или реки, вы почувствуете любое внутреннее напряжение и своего рода душевную истощённость, раздражённость или угнетение, – лучше уйти с этого места как можно быстрее. Такие озёра часто соединены с инфрафизическими (термин Д. Андреева) трясинами, настоящими воронками, затягивающими в бездну. По-видимому, в этом случае заражение стихиалями Ганникса скорее вторично по отношению к подобного рода воронкам. Присутствие в таких местах может быстро разрушить чувствительную психику или как минимум отразиться на ней не самым благоприятным образом и даже привести к физической смерти.