Балканское колдовство

***

Толпа молодых людей, которые ещё недавно громко смеялись и подначивали друг друга, теперь неслась обратно к деревне, едва переставляя ноги от страха. Их лица были бледны, а дыхание – рваным и прерывистым. Впереди всех бежала Эленика. Её глаза были полны слёз, но она не переставала повторять одно имя:

– Адриан! Адриан!

Она плакала так, будто каждое слово разрывалось болью, словно её голос был единственной связью с братом, который остался там, у ручья, холодным и безжизненным. Парни, что раньше так громко смеялись, теперь не осмеливались смотреть друг другу в глаза. В их головах всё ещё звучал стон, раздавшийся над водой, и перед глазами стояла сцена: как Адриан выпил из ручья и упал, как его тело неподвижно лежало на берегу.

Они вбежали на площадь, где музыка и смех всё ещё оглашали вечернее небо. Люди, увлечённые танцами и разговорами, не сразу заметили их. Но постепенно общий шум затих, когда один из мужчин поднял руку, указывая на приближающихся.

– Что случилось? Почему вы так кричите? – спросил старик, сельский староста, вставая из-за стола.

Миран, обычно самоуверенный и громогласный, теперь едва мог говорить. Его голос был дрожащим:

– Адриан… Он… он выпил из проклятого ручья. Мы все видели. Он лежит там… он умер.

Эти слова, казалось, ударили всех, кто слышал. Женщины охнули, мужчины замерли, а дети замолчали, чувствуя нарастающее напряжение. Эленика упала на колени посреди площади, её рыдания разнеслись эхом. Но никто не двигался. Страх охватил всех, как холодный ветер, пронизывающий до костей. Даже староста, казавшийся всегда уверенным, стоял с нахмуренными бровями.

– Глупый мальчишка, – наконец сказал он, его голос был глухим. – Я предупреждал. Ручей забирает не только тело, но и душу. Адриан знал это и всё равно пошёл.

– Мы должны его вернуть! – выкрикнула Эленика, поднимаясь с колен. Её голос был полон решимости, несмотря на слёзы. – Он мой брат, и я не оставлю его там. Кто пойдёт со мной?

Толпа молчала. Даже самые сильные мужчины отворачивались, избегая её взгляда. Никто не хотел подходить к ручью, который теперь казался воплощением самого страха.

– Вы все боитесь? – закричала она, её голос дрожал, но звучал как вызов. – Вы не хотите даже попытаться спасти его?

Староста шагнул вперёд, положив руку ей на плечо.

– Девочка, послушай, – сказал он мягко, но твёрдо. – Это место проклято. Мы не можем помочь ему. Это наказание за то, что он осмелился тронуть то, что давно принадлежит миру духов.

Один за другим жители начали переглядываться, а затем, словно обретя общий порыв, они начали двигаться. Впереди встал старейшина села, его лицо было мрачным, но решительным.

– Мы не можем оставить его там, – твёрдо сказал он, постучав своим посохом по земле. – Хоть его душа и могла уйти, тело должно быть возвращено в село. Таков наш долг.

Толпа двинулась в сторону леса. Впереди шёл сельский староста, за ним шли самые смелые мужчины, вооружённые факелами и вилами. Женщины несли одеяла, чтобы укрыть тело, а Эленика, несмотря на слабость от плача, шла среди них, сжимая в руках платок Адриана.

Когда они приблизились к буковому лесу, все замедлили шаг. Ручей находился глубоко внутри, и каждый шаг в эту сторону отдавался в сердцах тяжёлым гулом страха. Журчание воды звучало всё громче, словно само место знало, что к нему приближаются, и шёпот тени ветра пронзал тишину.

Наконец они дошли до того места, где Адриан сделал свой роковой глоток. Тело юноши лежало так, как будто он просто заснул. Его лицо было спокойным, но слишком бледным, а руки раскинуты в стороны, словно он обнимал землю.

– Боже милосердный, – прошептала одна из женщин, перекрестившись. – Это проклятое место. Мы не должны здесь задерживаться.

Старейшина поднял руку, призывая всех замолчать. Он медленно подошёл к телу Адриана и опустился на колени рядом. Его руки дрожали, когда он дотронулся до холодного лба юноши.

– Он не дышит, – сказал он тихо, но так, что это услышали все. – Ручей забрал его душу.

Эленика бросилась к брату, упав на колени рядом с ним. Она обняла его, её слёзы текли по его неподвижному лицу.

– Адриан, вернись, – шептала она, гладя его волосы. – Ты обещал. Ты сказал, что всё будет хорошо…

Мужчины подняли тело Адриана и завернули его в одеяло. Эленика шла рядом, держась за его руку, не отпуская до самого конца. Шествие возвращалось в село медленным шагом, словно каждый шаг становился прощанием.

***

На следующий день после похорон Адриана село погрузилось в тишину. Все были потрясены трагедией, а семья Адриана – убита горем.

Эленика, её мать Дорунтина и отец Марко сидели у холодного очага в своём доме. Каждый из них молчал, погружённый в собственные мысли. Никто не знал, что сказать, чтобы облегчить эту боль, которая пронизывала сердце каждого из них.

Дорунтина, женщина крепкая и всегда собранная, теперь сидела, обхватив себя руками, как будто пытаясь защититься от невидимого холода. Её лицо было бледным, глаза опухшими от слёз, но больше она не плакала. Слёзы закончились, оставив после себя только пустоту.

– Почему он? – наконец прошептала она, её голос был тихим, но полным скорби. – Почему наш Адриан? Такой молодой, такой сильный… Зачем Бог позволил этому случиться?

Марко молчал. Его широкие плечи, которые всегда внушали уверенность, теперь были опущены. Он сидел, уставившись в пол, пальцами медленно перебирая деревянные чётки. В его голове кружились слова молитв, но они не приносили утешения. Он чувствовал себя бессильным – отцом, который не смог защитить своего сына.

– Это я должен был остановить его, – наконец сказал он, его голос был хриплым. – Я знал, что он упрям. Я знал, что он не послушает. Но я думал, что это пьяная придурь…

Эленика слушала их, сидя неподвижно. Её глаза смотрели в окно, где виднелись горы, и её лицо было холодным, словно камень. Вчера она кричала и плакала, умоляя всех вернуть Адриана, но теперь она молчала. В её душе не было места для слёз, только пылающая решимость. Она чувствовала себя виноватой. Ведь она знала, что должно было произойти, чувствовала это сердцем, но не смогла остановить брата.

– Он не ушёл, – вдруг сказала она, нарушая молчание. Её слова прозвучали тихо, но твёрдо.

Дорунтина и Марко подняли головы, удивлённо глядя на неё.

– Что ты сказала? – переспросила мать.

– Его душа. Она ещё здесь, – сказала Эленика, сжимая в руках платок Адриана, который не выпускала с момента его смерти. – Я знаю это. Я чувствую. Ручей забрал его душу, но она не ушла навсегда.

Марко нахмурился, его лицо выражало сомнение и усталость.

– Эленика, хватит, – сказал он. – Мы сделали всё, что могли. Мы похоронили его по всем обрядам. Теперь он в руках Божьих.

***

Эленика стала частым гостем в сельской церкви, небольшой и скромной, с побелёнными стенами и старым деревянным иконостасом. Внутри всегда было прохладно, а запах воска и ладана наполнял воздух, успокаивая душу. С утра до позднего вечера, когда свет от свечей едва освещал притемнённые углы, Эленика молилась. Она стояла перед иконой святого Михаила, архистратига и защитника, и просила его вмешательства.

Каждый день она ставила свечу за упокой души Адриана, наблюдая, как пламя дрожит и затем сгорает дотла. Но чем дольше она молилась, тем сильнее становилось ощущение, что ответа нет. Адриан был где-то там, в месте, где её молитвы не могли его достать.

– Святой Михаил, – шептала она, складывая руки в молитве. – Помоги мне спасти моего брата. Укажи мне путь, чтобы я могла вернуть его душу. Пусть это будет моё наказание, но я не оставлю его.

Однажды, когда свеча почти догорела, и церковь уже опустела, она упала на колени перед иконой, рыдая.

– Если ты не ответишь, – шептала она в отчаянии, – я сама найду способ… Даже если мне придётся обратиться к тем, кто живёт в тени…

Её слова словно ударились об эхо. Комната наполнилась странной тишиной, которая казалась почти осязаемой. Где-то в углу заколыхался слабый ветер, хотя двери были закрыты. На миг ей показалось, что огоньки свечей задрожали сильнее обычного.

Той ночью она не спала. Лежа на кровати, она размышляла о том, что говорили старожилы: проклятие ручья было древним, связанным с кровной местью и грехами прошлого. И если молитвы не помогают, возможно, её решение нужно искать не у святых, а в тенях, которые окутывали этот мир.

***

На следующее утро Эленика отправилась в лес одна. Она стояла перед ручьём, где произошла трагедия. Долгое время она смотрела на его воды, прислушиваясь к их журчанию. И, наконец, она решилась.

– Если здесь есть те, кто слышит меня, – сказала она, её голос дрожал. – Те, кто может освободить моего брата, явитесь.

Она знала, что этим вызовом она переступала черту, но ей было всё равно. Она хотела только одного – спасти Адриана.

Из теней деревьев перед Эленикой появилась фигура, похожая на высокий силуэт в длинном плаще. Его лицо невозможно было разглядеть, но голос звучал мягко и одновременно холодно. Дух проклятого ручья.

– Ты звала меня, смертная, – произнёс он. – Ты знаешь, что тебе придётся заплатить за то, что хочешь?

Эленика не отступила.

– Я дам всё, что потребуется, – сказала она твёрдо. – Спаси душу моего брата.

– Тогда поклянись, – произнёс он, шагнув ближе. – Пусть это будет твоей бесой.

Эленика знала силу бесы. Для каждого албанца, будь то православный, мусульманин или католик, была священная и непреложная клятва, нарушить которую значило потерять не только жизнь, но и душу. Её пальцы дрожали, когда она взяла нож, который всегда носила с собой, и сделала небольшой порез на ладони.

– Я, Эленика, дочь Марко, даю свою бесу, что сделаю всё, что потребуется, чтобы спасти душу моего брата. Пусть моя жизнь и моя душа станут залогом этой клятвы.

Темная фигура, казалось, удовлетворённо кивнула. Она казалась и призрачной, и осязаемой одновременно, словно вытканной из ночного воздуха. Её голос раздавался мягким шёпотом, который, однако, пробирал до костей.

– Ты смелая, смертная, – произнес дух, наклонившись чуть ближе. – Очень смелая, чтобы нарушить покой этого места и обратиться ко мне. Но знаешь ли ты, что за проклятием этого ручья стоит кровь?

– Кровь братьев, – ответила девушка.

– Правильно, – продолжил дух. – Грех Каина. Вода, которая питает жизнь, стала ловушкой для душ, влекущей тех, кто осмелится пригубить её.

Дух долго молчал, словно раздумывая. Его очертания слегка размывались в мерцающем лунном свете. Затем он произнёс:

– Проклятие – это не просто слова. Оно цепляется за души, чтобы они не покинули этот мир. Единственный способ снять его – это изменить природу самого греха, породившего его.

– Что я должна сделать? – прошептала Эленика, чувствуя, как в груди сжимается тревога.

– То, что началось с ненависти между братьями, можно прекратить любовью сестры, – ответил дух, его голос стал ниже и торжественнее. – Ты должна отдать свою жизнь, чтобы разрушить проклятие.

Эленика замерла. Слова духа эхом отозвались в её сознании. Она знала, что попросила невозможного, но даже она не могла ожидать такого.

– Моя жизнь? – прошептала она, её голос дрожал, но в нём была смесь страха и решимости.

– Да, – подтвердил дух. – Если ты искупишь грех братоубийства своей жервтой, проклятие будет снято. Душа твоего брата и души всех, кто томится в моих водах станут свободны.