Хищник

– Компаньоны, – добавил он через мгновение.

– Значит, про меня вы знаете?

– Да, Дари, знаю.

– Дари… Смешно, я и забыла это имя… – возможно, в ее голосе прозвучала грусть, но Карл не был в этом уверен. Он знал, что такое грусть. Мог объяснить, и даже показать. Однако опознать по интонации удавалось не всегда, а лицом девочка владела на редкость хорошо.

«Ладно, примем за грусть!»

– Хотите, чтобы я называл вас Дарьей?

– Да, пожалуйста.

– Что ж, – согласился Карл, – значит, Дарья.

– Знаете… Он рассказывал?

– Я был в курсе с самого начала, – счел необходимым объяснить Карл. – Поддерживал его в решении помочь вам, забрать к нам.

– К вам?

– Это два вопроса, не правда ли?

– Правда, – признала женщина.

– Я на них отвечу.

– Многообещающее начало.

«Сарказм? Лучше бы Грету не заносило! Она понимает такие вещи, а я нет. И потом, она женщина, а я…»

Карл не любил об этом думать. Он испытывал чувство дискомфорта, признавая истинную природу своего Я. Человеком он себя не считал, но к определенному мнению по поводу альтернативы так и не пришел.

– Все должно было закончиться иначе, – сказал он, словно бы и в самом деле, оправдывался, одновременно испытывая по этому поводу нечто, что можно было бы назвать «раздражением». – Но обстоятельства…

– В который раз оказались сильнее нас.

– Не так, – возразил Карл. – Если бы Марк остался, вас не было бы нынче в живых.

– А он? – нахмурилась женщина.

– Возможно, тоже, – Карл не хотел ее обманывать, – но не факт. Марк живучий, да и вообще… Справиться с Марком это надо быть чем-то серьезнее номадов[22 - Номады – кочевники.].

– Номадов?

– Так мы называем тех, кто сорвал тогда наши планы. Номады.

– А вы?

– Это второй ваш вопрос, не так ли?

– Да, вы правы.

– Знаете слово «фрилансер»? – спросил тогда Карл.

– Да, – ответила женщина.

– Тогда представьте себе группу людей, которые живут сами по себе, – попробовал объяснить он. – Вне государств и обязательств, вне иерархии…

– Так не бывает, – покачала она головой.

– Бывает, – Карл достал сигару и повертел ее в пальцах. – Вопрос лишь в соотношении уровня потребностей и возможностей. А наши потребности, Дарья, с лихвой покрываются имеющимися в распоряжении сообщества возможностями. Вот и судите! Однако мы все-таки не боги, свои ограничения есть и у нас. И одно из них – номады. Они наши конкуренты и наш естественный враг. И в тот раз на кону стояли ваша жизнь и жизнь Марка. Он решил увести погоню за собой и, похоже, преуспел.

– Да… Я… – женщина явно не знала, что сказать.

– Вы живы, – напомнил Карл. – Молоды и красивы, здоровы, наконец.

– Да, но я… я думала…

– Я слышал, Марк может вскружить голову любой женщине… – осторожно сказал Карл. Ему было неприятно об этом говорить, поскольку Марк был ему куда ближе, чем любая из всех этих женщин, и важнее, разумеется.

«Вот разве что Дари…»

– Я догадывалась, что он тот еще Дон Жуан, – мягко улыбнулась женщина, – но сердцу не прикажешь.

– Да, тут и спорить не о чем, – согласился Карл. – По сути же вашего вопроса…

– Которого из двух? И, к слову, я ведь их даже не озвучила. Мысли читаете?

– Нет, разумеется. Это было бы любопытно, но, увы, недостижимо. Не читаю. Догадался, вычислил. Такой ответ вас устроит?

– Да. Извините!

– Не за что, – Карл снова обозначил пожатие плечами. – Вы в своем праве. Но вернемся все-таки к теме разговора.

Тут их прервали ненадолго, но оно и к лучшему: пока официантка расставляла перед ним чайные принадлежности, Карл раскурил сигару, и к разговору приступил уже во всеоружии. С дымящейся сигарой в одной руке и парящей кружкой взвара – в другой.

– Мы живем коммуной. Знаете значение этого слова?

– Я же из Тартара, Карл, – усмехнулась женщина. – У нас коммунисты в правящую коалицию входят. И коммуны учредить обещают. А у вас, значит, коммуна уже есть. И как оно?

– На нашем уровне благосостояния вполне сносно.

– Могу представить.

– Не можете, – возразил Карл. Он знал, о чем говорит. – Но там, с нами, вам было бы лучше, чем здесь, с ними.

– С ними это с тартарцами?