Не боги

В какой-то момент удачным вложением денег стало охотничье хозяйство. Охотник с детства, Савелий подсадил на промысел и Артема, в результате чего тот даже построил себе на землях хозяйства специальный домик, в котором можно было жить, в том числе семьями. В подвале этого домика они с Савелием оборудовали что-то типа коллекционного зала – оба открыли у себя страсть к коллекционированию старого оружия. Покупали старинные пистолеты, разные холодные «приблуды»: кинжалы, шпаги, была даже алебарда. Показывали эти сокровища только хорошим знакомым – лишняя огласка была ни к чему. Иногда из пистолетов или револьверов выходили пострелять, если позволяли запасы патронов. Но это не было частым развлечением, да и на охоту ездили все реже и реже – бизнес брал свое. Получалось, что в основном за домиком за сходную плату наблюдал живший неподалеку лесник – все-таки внутри были некоторые ценности, да и оружие с патронами лишний раз не хотелось таскать в город, а так все было под надежным присмотром. Зато всегда можно было выехать и на охоту, и на обычный отдых максимально близко к природе.

Савелию заниматься недвижимостью не захотелось, и он ударился в общепит. Дела сразу пошли на лад. Что-то открывал, потом продавал, и снова запускал новый проект. Единственное, над чем приходилось всем ломать голову – так это над тем, почему Сава дает своим заведениям такие кучерявые названия? Вот, к примеру, шашлычная, а в ней сидит братва, все водку хлещут да мясом закусывают. Какое наименование может быть у этой харчевни? А вот Савелий Краев назвал ее «Фламинго». Все тихонько ржали над его фантазией до той поры, пока Сава не раскололся: все не просто так, а с конкретным смыслом, который он на спор и разъяснил. Да, название не вязалось с представлениями братков о современной жизни, но когда те узнали, что эти длинноногие розовые птицы во время еды тоже «фильтруют» и «перетирают», отношение к названию шашлычни (да и, по ходу, к самим птицам) резко поменялось. Отдельно высказался даже немногословный Петя Ламин, краснолицый и горбоносый, которому под общее ржание тут же сменили погоняло на «Флам», на что он, впрочем, не обиделся, так как получил в придачу персональную скидку на обслуживание, чем пользовался часто и с удовольствием. Словом, правота Савелия была налицо, а паре самых отпетых спорщиков пришлось ответить за свои слова и выполнить условия спора – оплатить всю гулянку братвы в этот вечер.

Поэтому, когда свой очередной кабачок Савелий назвал «Эльбрус», никто уже не собирался с ним спорить. И времена были другие, и люди поученее. Отделка деревом, продают пиво – что непонятного? Горбунов в очередной раз усмехнулся, увидев вывеску и вспомнив былое.

За их любимым столом Савы не было, и Артем попросил подошедшего Вовика принести ему пива и шашлыка.

– Савелий Ильич сейчас подойдет, он на производстве, – сообщил официант.

Вместе с холодным пивом подоспел и Краев.

– Ну чего?

Артем все обстоятельно рассказал.

– Ну вот, а ты боялся, – развел руками Савелий. – Все нормально там сделают, Дима мужик нормальный. Они у меня на спецобслуживании, – он засмеялся.

– Я думал, – усмехнулся Артем, – они у тебя всего раз были.

– Какое там! – всплеснул руками Краев, чуть не зацепив подошедшего с шашлыком Вовика, который продемонстрировал чудеса акробатики, не выронив поднос и не задев шефа. Но Савелий этого даже не заметил. – Они ко мне как на работу ходят. Да я не в обиде. Знал же, что понадобится, е-мое. Давай, ешь, потом поговорим. Так помню, в пятницу Марину поедем поминать?

Друг. Он все помнит. А Артем, к своему стыду, не мог сейчас вспомнить, когда у Ланки, жены Савелия, день рождения.

– Да, поедем, – он запил пивом поднявшийся снизу ком. – Все правильно, Сава.

Глава 3

Это случилось семь лет назад. У них с Мариной был запланирован большой отпускной тур – сначала вот сюда, потом вот сюда, потом еще туда. Они понимали, что в ближайшие годы полетать уже не получится – Марина была, как она говорила, «чуть-чуть беременна». К тому же давно не бывали у тестя с тещей, которые жили под Москвой. В итоге решили: Марина улетит к родителям пораньше, а Артем прилетит дней так через пять, когда закроет важную сделку – хороший покупатель никак не мог определиться, и Горбунов хотел лично довести прибыльное дело до конца. Потом он прилетит к ней, несколько дней попьет с тестем водки и порыбачит, а потом – в Москву, откуда уже куплены билеты на первый курорт. Артем сам отвез жену в аэропорт. Сколько раз потом он вспоминал тот поцелуй, те последние объятия, когда он как будто не хотел отпускать Марину?..

Женщин вокруг Артема всегда было много. Симпатичный, со спортивной фигурой и деньгами, умеющий поговорить и не алкоголик – чем не потенциальный кандидат в мужья? Но Артем не торопил события, чему эти самые потенциальные жены были совсем не рады. Савелий их тогдашнее с другом времяпрепровождение описывал цитатой из самиздата, которая в переводимом на цензурный язык варианте означала, что «пока есть огонь и страсть, нагуляться надо всласть». И они гуляли, да иногда так, что потом было стыдно не только перед подругами, но и перед всем белым светом.

Первым «сломался» Сава. Хотя, пожалуй, это не совсем правильно звучит – просто однажды он поехал в деревню к родителям один, а вернулся со Светланой. Из путаных объяснений друга Артем понял только, что-де «девчонка выросла… ждал… любовь…», к этому прилагались разведения руками в стороны и предложения «накатить». Молчаливая Лана только вздыхала, томно улыбалась, глядя на своего большого мужа, и иногда кивала. Потом накрыла на стол, словно жила у Краева в коттедже всю свою жизнь, и, сев рядом с Савой, взяла его под руку.

– И ведь ни разу ничего не сказал, – удивился Артем. – Мне, другу! Вот засранец!

На этом гулянки у Артема закончились. Нет, его звали и Слава Мишаков, и другие хорошо знакомые, товарищи и приятели, звонили старые и не очень подруги с разными целями и конкретными предложениями – но вот как отрезало. И надо же такому случиться: однажды в офис пришли две девушки. Одна хотела устроиться на работу, а вторая… Вторая и была Марина. Артем был сражен наповал. Он оставил Славу развлекать соискательницу, а сам предложил Марине попить кофе. И чем дальше он с ней общался, тем больше понимал – он влюбился как мальчишка! Марина именно та женщина, которая… которая… В какой-то момент Артем не мог упорядочить поток мыслей, и Марина спросила его:

– Вы всегда говорите такую белиберду, когда общаетесь с девушками?

– Первый раз. Честно, – ответил он.

В их отношениях все было по-другому, чем с кем-либо раньше. Но Артема это только радовало. Савелий искренне ликовал, а Лана быстро нашла в Марине близкую подругу. Когда пришло время знакомиться с родителями, Артем заметно волновался. Но с будущим тестем оказалось очень много общих интересов, а мама Марины была так добра и радушна, что Горбунов поневоле всплакнул, вспомнив своих отца и мать, умерших друг за другом несколько лет назад. Свадьбу гуляли в очередном «проекте» Савелия. С детьми какое-то время не получалось, и вот когда Марина забеременела…

Артем плохо помнил этот день. Вот он едет с аэропорта. Вот он заехал на работу. Вот приехал домой. Разделся и собрался умыться, но услышал, как позвонил Сава. Вот он включил новости. Желтая строка: «произошла трагедия… потерпел крушение самолет… на борту находилось… по предварительным данным, все погибли».

Савелий со Славой нашли его в аэропорту, когда он стоял в окружении других, таких же несчастных людей и пытался хоть что-то узнать о тех самых «предварительных данных». Но ничего утешительного никто не услышал. Слава остался все разруливать на месте, а Сава, всеми правдами и неправдами попав на рейс, летел с Артемом в Москву, откуда их везли вместе с родственниками других жертв на место катастрофы, где уже была оцеплена территория, разбит лагерь и куда свозились останки, которые будто бы можно было опознать. Но практически всем родственникам опознавать было нечего, и тогда у них взяли пробы, а потом их везли обратно, и они снова летели. Со страшным осознанием того, что нечего будет даже похоронить.

Артем пил пять дней. На шестой Савелий вызвал к его дому бригаду, чьи работники срезали входную дверь, и на руках вытащил грязного, заросшего и опухшего от горя и водки друга. Оставив бригаду ставить новую дверь, он увез Горбунова к себе в деревню. Там старший Краев с помощью народных средств за неделю поставил Артема на ноги в прямом и переносном смысле. Потом позвонил сыну:

– Забирай.

Савелий вместе со Славой приехали и увезли Артема на кладбище, где показали место, купленное для могилки, и примерный вариант памятника. Артем долго все смотрел, потом обнялся с друзьями. Видно было, что ему тяжело было говорить, но все же он выдавил:

– А ведь мы так и не узнали, кто…

С родителями жены Артем больше так и не увиделся. Отец обвинил зятя в том, что тот не уберег дочь. А мать от горя слегла и вскоре умерла, не сумев пережить гибель единственного ребенка.

На похоронах Марины их было четверо: Артем, Краевы и Слава Мишаков. Что положил Артем в могилу в том деревянном ящике, он не сказал никому. Друзья знали, что с места трагедии он так ничего и не получил. Но никто и никогда на эту тему с Артемом не говорил. Все понимали: память – важнее!

Глава 4

На анализы и обследование Артем потратил от силы час – нигде в очередях сидеть не пришлось. Про себя усмехнулся: «Вот она, сила связей. Дольше готовился». Потом зашел к Пушкареву.

– Все, я закончил. Крови сдал литр, не меньше!

– Так это ж во благо, – засмеялся главврач. – Яснее картина будет. Завтра звоните часов в десять, а лучше – сразу приезжайте. Там и поговорим о результатах.

Артем задумался.

– В десять не смогу, у меня дела. А если часов в двенадцать?

На том и порешили. На следующий день Горбунов сразу после деловой встречи отзвонился Мишакову и попросил его не терять:

– Сейчас узнаю у эскулапа, что и как. Так что вечером накатим, повод в любом случае будет, – и, помолчав, добавил: – Надеюсь, положительный.

С этим настроем дошел до кабинета главврача, про себя прочитывая как мантру: «Хоть бы все нормально было! Хоть бы все нормально!» У Пушкарева за столом сидел еще один человек. Высокий, худой, начинающий лысеть мужчина представился:

– Ялынский.

Они пожали руки. В животе у Артема нехорошо заурчало.

– Ситуация следующая, Артем Григорьевич… – начал Пушкарев, и у Артема тут же похолодели пальцы: «…Григорьевич! По отчеству, официально! С чего бы???»

– Результаты анализов, – главврач продолжал говорить, при этом он держал в руке два листка и попеременно заглядывал в каждый из них, – несколько разочаровывающие, я бы так сказал. Я бы рекомендовал вам начать лечение немедленно. Вот, тут все написано, можете ознакомиться.

Артем побоялся брать листы в дрожащие руки. «Так, надо успокоиться! Ну-ка успокойся, тряпка!» Он положил листы с результатами на стол и принялся внимательно читать. Итоговая часть его просто убила. Он поднял глаза и посмотрел сначала на Пушкарева, потом на Ялынского.

– Ошибки быть не может?

– Теоретически ошибки всегда могут быть, – развел руками Ялынский, – вы как здравомыслящий человек это наверняка понимаете. Но мы все здесь еще и реалисты, не так ли? У Дмитрия Сергеевича работают прекрасные специалисты, в больнице установлено современное оборудование. Результатам нет смысла не доверять. Если хотите – давайте сделаем повторные, если хотите – углубленные анализы у меня в центре. Но я не думаю, что общий итог будет иным.

Артем вытер вспотевший лоб.

– И что теперь?

– Лечиться – в один голос выпалили доктора.

– Где? Здесь? У вас? За границей?