Россия. Наши дни. III. Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая

Сергей дождался ответа, убедился, что это женский голос, но для большей уверенности спросил:

– Это Лариса?

– Да, это я, – ответил голос на другом конце провода.

– С вами говорит оперуполномоченный ОБЭП по городу Москве Сергей Бушмакин. Мы задержали вашего мужа. Кстати, как его зовут?

– Григорий… Григорий Викторович Тополев! А что случилось!?

Он уже не слушал крик удивлённой и испуганной женщины, а передавал трубку.

– Ларисочка, привет! Это я. Не волнуйся, пожалуйста, и выслушай меня внимательно. Это очень важно.

Гриша понимал, что этот звонок, может, единственный и последний способ связи с внешним миром, поэтому коротко и очень доступно для понимания взволнованной и даже растерявшейся женщины он должен был донести информацию и заставить предпринять определённые шаги.

– Меня задержали на встрече с Андреем в ресторане сотрудники ОБЭП с Люсиновской. Твоя машина стоит у входа в ресторан «Иль Помидорро» по адресу: Большая Садовническая, дом 54 строение 1. Ключи от машины лежат у нас дома в верхнем ящике моей тумбочки. Документы на машину внутри, в синей сумочке, под водительским сиденьем. Поезжай срочно и забери её оттуда. На заднем сиденьи лежит мой кожаный портфель. Всё содержимое отдай Серёже Гнедкову как можно быстрее. За меня не волнуйся! Со мной всё хорошо. Ты всё поняла?

– Да, да, конечно! Кому-нибудь ещё сообщить о случившемся?

«Какая она у меня молодец!» – подумал Гриша о своей жене. «Голос не дрожит, мыслит здраво, ничего не переспрашивает и вопрос задала именно тот, который он ждал. Самый главный вопрос, по существу».

– Антону и Валере. Они знают, что делать дальше. Ты адрес ресторана запомнила?

– Да. Я всё записала. Не переживай! Я всё сделаю, как надо. Чем я ещё могу тебе помочь?

– Больше пока ничем. Поезжай в Москву и будь пока там.

– Где ты сейчас находишься?

– Сейчас я на Люсиновской, но скоро поеду к следователю в УВД ЦАО на Таганку. Антон знает, где это. Всё, Ларисочка, мне уже пора. Не переживай! Скоро всё закончится.

И, сбросив вызов, вернул Сергею телефон.

– Спасибо тебе огромное! Я всё понял и оценил. Звонка этого не было. Правильно?

Оперативник кивнул головой, улыбнулся, убрал айфон в карман штанов и показал жестом Тополеву, чтобы тот сел обратно на диван. Пару минут они сидели в тишине, пока дверь не открылась, и не вошёл старший опер со словами:

– Собираетесь! Поехали к следователю. Нас ждут, – уже будучи в коридоре старший огласил вопрос. – Кто повезет задержанного?

Бушмакин быстро отреагировал и вызвался первым, тем более что сюда вёз Григория именно он. Его рвение не вызвало ни у кого вопросов. На этом и договорились. В усиление ему был выделен ещё один оперативный сотрудник крепкого телосложения, с лицом, не обезображенным интеллектом, короткой стрижкой и огромными кулаками, видимо, для силовой поддержки маленького, на фоне Григория, Сергея.

И снова тот же Вольво, то же заднее сиденье, те же долгие московские пробки, и убаюкивающий разговор оперов о превосходстве одной машины над другой, о том, где кто работал до Люсиновской и поиск общих друзей. Тополев дремал. Удалось немного расслабиться. Думать ни о чём не хотелось и не моглось. День слишком затянулся, и сил явно могло не хватить на допрос и дальнейшие следственные действия. Автомобиль то заезжал в тёмные переулки, то выныривал снова на большие проспекты, пока совсем не замельтешил в проулках, редко притормаживая на перекрестках.

На огромной парковке перед роскошным зданием УВД ЦАО даже в этот поздний час, а было уже около 10 вечера, оказалось совсем мало свободных мест. Такому количеству дорогих автомобилей стражей порядка мог позавидовать любой автосалон. Практически вся линейка последних новинок и люксовых вариантов. Гордость берет за наших полицейских: сразу видно, что парни работают отлично. У женской половины полицейского участка машинки в основном были похуже. Они отличались яркими цветами и плюшевыми мишками в салонах. Судя по «пейзажу», задача властей по обеспечению сотрудников полиции высокими доходами для искоренения коррупции в органах внутренних дел выполнена на все 100 процентов. Оставалось только неясным, как же при их зарплатах в среднем в 45—50 тысяч рублей у большинства собственные новые машины стоимостью от 2 миллионов рублей. Справедливость торжествует? К таким работникам и в кабинет входить страшновато, сразу понятен ценник на их услуги и твоя дальнейшая судьба при отсутствии солидных трудовых накоплений.

Над большим продолговатым Калитниковским прудом возвышалось П-образное восьмиэтажное здание УВД по ЦАО. Сделанное из железобетона и облицованное чёрными, коричневыми, бежевыми и даже зелёными плитками, оно гармонично вливалось в природный и урбанистический пейзажи Таганского района. Раньше, ещё при Советском Союзе и в самом начале 90-ых, на этом месте был Птичий рынок, куда частенько дедушка привозил маленького Гришу покупать аквариумных рыбок и корм для них. Они ходили по рядам, разглядывали разную живность, и каждый такой поход заканчивался выклянчиванием покупки щенка или котёнка. Затем в 2000-м году тут построили это здание, и территория всеобщей радости, умиления и веселья превратилась в место скорби, ненависти и страданий.

Перед входом их уже поджидали три человека: начальник отдела и его заместитель, а также уже знакомый Григорию старший оперуполномоченный. Все вместе вошли вовнутрь, оформив пропуска, пересекли барьер КПП и поднялись по ступенькам на этаж выше. Вышли в огромный внутренний двор УВД и быстрым шагом пересекли его. Дошли до 2-го отдела следственной части следственного управления и остановились у кабинета с табличкой «Следователь Черноус В. В.».

– Приехали! – подумал Тополев. – Сейчас этот усатый хохол с лицом пропойцы, не разбираясь ни в чём, влепит мне по самое не балуй и пиши пропало…

Кто-то из сопровождающих открыл дверь, и вся группа ввалилась в тихую обитель, неся за собой гулкий задорный смех и лёгкий запашок перегара. За столом сидела девушка лет 25 в форме лейтенанта юстиции. Вся комната, стол и многочисленные стулья были заняты папками с документами уголовных дел. Места было не просто мало, его не было совсем. Поэтому после короткой паузы решили оставить в допросной Григория и начальника оперов – лысого, как колено, мужика с очень неприятным лицом и отвратительным голосом.

– Ну, и кого вы мне привезли? Это что, и есть ваш злодей? – с неприкрытым раздражением спросила Валерия Черноус – тот самый усатый хохол, которого так ждал увидеть Григорий. – Дайте-ка почитать его объяснение! И вообще, что у вас на него есть?

Лысый протянул ей папку с бумагами, нагнулся к ней поближе и негромко прошептал:

– Это только начало. Будет ещё фактура, и немало! Мы же с тобой договаривались?!

Валерия читала бумаги, делая вид, что не слышит и не замечает ничего вокруг. Несколько раз, перевернув листы оперативных материалов, она подняла глаза на лысого и довольно жёстко сказала:

– Мы с вами договаривались об одном, а вы мне что привезли? Я подставляться не хочу и не буду! Будет ещё фактура, приезжайте, а сейчас ничем помочь не могу!

Лысого передернуло, он резко отскочил от стола следачки, подбежал к двери, открыл её и, высунувшись в коридор, прокричал:

– Лёша! Сергей! Подойдите.

Послышался шум приближающихся шагов, а затем шёпот лысого и звук ударов, напоминающих касание ладони о шкаф с особой силой. После недолгих переговоров, лысый вернулся и попросил Тополева пройти с его сотрудниками в коридор и подождать там, а сам подозвал своего зама и закрыл дверь кабинета Черноус изнутри, оставшись с лейтенантом юстиции втроём для разрешения возникшего вдруг недопонимания.

В конце длинного коридора стояли столик и стул, на которых и разместилась троица ожидающих результатов переговоров в кабинете следователя. Ждать пришлось долго, около двух часов. Валерия поочередно с каждым из оперов выходила покурить раза четыре. Во время каждого перекура до Григория доносились обрывки фраз Черноус: ««Если мне прикажут, то я подпишу…», «Вы сами понимаете, что этого мало для заведения дела…», «Об аресте и речи быть не может…», «У меня своё руководство! И ваши мне не указ». Наконец лысый высунулся из её кабинета и позвал:

– Валерия Викторовна! Вас к телефону!

Черноус быстро сделала две затяжки и размеренным шагом пошла к себе в комнату, закрыв за собой дверь. Минут через пять лысый со своим замом вышли, сияя как масляные блины, и жестами подозвали ожидающих к себе.

– Заводите! – с огромным чувством выполненного долга скомандовал старший.

Гриша поудобнее уселся перед следователем, Сергей и Алексей стали у него за спиной, лысый с замом остались за дверью, что-то эмоционально обсуждая с кем-то по телефону. Валерия осмотрела окружающих, задержала взгляд на Тополеве и отвела глаза.

– Попрошу посторонних покинуть кабинет! – требовательно произнесла она, не отрывая взгляда от черноты за окном.

Оперативники переглянулись, посмотрели на следователя, помялись с ноги на ногу и вышли к своему начальству в коридор.

– И дверь за собой закройте с той стороны! – добивая гвоздь в гроб оперативников и мстя им за испорченный вечер, прокричала Валерия.

Когда они остались наедине, Григорий вопросительно посмотрел на лейтенанта, очень ожидая от неё понимания и помощи. Надежда горела в его глазах, в её же взгляде он видел только тоску и безразличие. Валерия начала первой, как и положено следователю. Её голос был приятным и негромким, и всем своим видом и тоном беседы она готовила собеседника к очень важному разговору.

– Григорий Викторович! Сейчас мы с Вами разговариваем без протокола, без адвоката и без свидетелей. Мне чисто по-человечески интересно, что у вас на самом деле произошло? По-любому вас уже никто не отпустит, если вы сами срочно не подключите более сильные связи, чем у Южакова. Можете ничего не говорить или придумать красивую версию, но мне, чисто по-человечески, любопытно услышать историю, близкую к правде.

– Валерия! По закону, если вы сейчас записываете наш разговор, вы обязаны меня об этом предупредить, иначе эта запись не будет являться доказательством. Верно?

– Да.

– Я с удовольствием расскажу вам правду, но на официальном допросе я буду стоять на первоначальной версии. Почему? Вы поймете это в конце моего рассказа.

Валерия привстала со своего кресла и, дотянувшись до радиоприёмника, сделала музыку погромче и вернулась в своё первоначальное положение, откинувшись полностью и положив ногу на ногу, скрестила руки на груди и приготовилась внимательно слушать.

– Андрюша Южаков – обычный обнальщик. Он нам обналичивает деньги для фирмы. В декабре прошлого года он попал в банке «Смоленский», в том числе, и на наши деньги. Там было 3 миллиона 600 тысяч рублей. Он признал свой долг нашей фирме, обещал выплачивать по полмиллиона каждую неделю. В январе заплатил 300 тысяч. В феврале – 150 тысяч, и затух… Потом в мае вообще объявил, что больше ничего не заплатит. Я ему всё это время звонил через день, и каждый раз он обещал, что завтра, завтра, завтра. И тут, в июне, он интересуется, есть ли у меня знакомые в налоговой инспекции. Я отвечаю, что есть. Наши три компании обслуживаются в 34-ой налоговой инспекции, потому что там зам начальника – знакомая нашего генерального директора, Лена. У неё муж полковник УБЭП, поэтому они вдвоём могут решать серьёзные вопросы. На это Андрей рассказал мне суть своей проблемы. Его институтский друг—олигарх владеет рядом медийных компаний, в том числе «МетеоТВ», «Специальный корреспондент». На него наехали опера из юго-западного МВД и вымогают большую сумму денег, иначе обещают посадить в тюрьму. Он публичный человек, и ему не нужна огласка, но оставлять так это дело не хочет. Поэтому обратился к своему другу детства Андрею, чтобы тот стал де-юре генеральным директором и учредителем его компаний и возглавил штаб по борьбе с оборотнями в погонах. Для этого ему надо встать на учёт в ту налоговую инспекцию, где его компании смогут прикрыть от ментовского произвола и защитить от неправильных проверок продажных налоговиков. Я посоветовал ему перевести компании в 34-ую налоговую, зная, что Лена не допустит беспредела и сможет защитить в тяжёлой ситуации. На этом мы и расстались. Затем в августе Андрюша снова позвонил мне и сообщил, что перевел три компании из девяти и теперь ему надо с ней встретиться, чтобы решить проблемы с правильным проведением выездных проверок в его компаниях. Я попросил его прислать мне их реквизиты, чтобы я их мог передать Лене для проверки сложности вопроса и выяснения цены выполнения его просьбы. В тот же день я получил СМСкой названия, ИНН и КПП трёх компаний и переслал их Лене. Через несколько дней Лена и Лёша (муж, полковник УБЭП) встретились с Антоном Животковым – нашим генеральным директором. После Антон передал мне суть разговора, который я слово в слово передал на следующий день Андрею. А именно, что браться они за это дело не будут, потому что эти компании связаны с очень тёмными делишками, с крупными невыплатами налогов и даже убийством человека, зверски замученного и сожжённого в подмосковном лесу. На все мною сказанное Андрюша ответил, что он в курсе этих дел. Что труп действительно был, и это был труп обнальщика, работавшего ранее с олигархом, но тот не при чём, и что всё это поклеп и провокация, устроенная ментами для получения от олигарха денег. Попросил меня узнать у Лены, за какую сумму она возьмётся помочь и решить его проблемы. Я пообещал узнать. Спросил об этом Антона. Он ответил, что ни Лена, ни Лёша не возьмутся за это дерьмо. Тогда я предложил обмануть Андрея и сказать ему, что Лена согласилась за 50 тысяч евро, что равняется долгу Андрея нашей компании, забрать у него эти деньги и сообщить, что больше нам ничего не должен, а проблему пусть решает сам. На том и порешили. Я ему объявил от имени Лены «полтос» евро и стал забирать по частям деньги, в ответ придумывая различные истории о якобы действиях сотрудников налоговой по решению его вопросов. Отдав около 1,5 миллионов рублей, Андрей стал настаивать на личной встрече с Леной, иначе он отказывался продолжать проплаты. Я сообщил об этом Антону. Он подыскал среди своих знакомых похожую на Лену девушку, с которой я и поехал на встречу с Андреем в ресторан «На мельнице». Там они поговорили и, как мне показалось, он успокоился и пообещал заплатить оставшиеся деньги. И вот я приехал в «Иль Помидорро» за полумиллионом рублей и меня «приняли». Вот и вся история. Понимаю ли я, что это мошенничество?! Да понимаю! А как мне было ещё вернуть украденные им у нашей фирмы деньги, как не его же оружием. Он мошенническим способом забрал деньги у компании, а я мошенническим способом – у него. Подобное всегда лечат подобным. Чувствую ли я себя виновным? Юридически, наверное, да, а по жизни- нет!