Гипноз

– Нет, не надо. Я думаю, мне было бы удобно на заднем сидении.

– Хорошо. Ну а, скажем, где вы живете? В городе или деревне? В квартире или доме? Как по ощущениям?

– Мне кажется, что у меня дом есть. Но не в деревне… Я не могу это объяснить, но точно не в деревне.

– А чем вы занимаетесь? Какая у вас могла бы быть работа?

– Я не знаю какая, но, по-моему, я работаю в городе.

– В каком городе? Большом, маленьком? Какие там дома, высокие или низкие? Может, название улицы? – вцепился ментовской хваткой майор.

– Не помню. Ничего не помню! – ответил собеседник после продолжительной паузы. – А это важно?

– Конечно, важно! Очень важно! Нам хоть какая-нибудь зацепка нужна, чтобы вас идентифицировать. Ладно, я вижу, вы сильно подустали сегодня. Не буду вас далее тревожить. Вот что мне только делать с вами, ума не приложу…

Глаза-буравчики продолжали сверлить проблемного посетителя. Необходимо было принять быстрое, а самое главное – правильное решение. В камеру отправлять его было опасно. Он мог оказаться чьим-нибудь сынком или известным бизнесменом, а еще хуже – журналистом, получившим по башке за громкие статейки. В дурку его везти тоже нельзя – по тем же причинам. Но тогда где же его размещать? Это было основным вопросом на сегодняшний день. Гостиницу ему никто из начальства не санкционирует, а жить и кормить его где-то надо.

– Селиванов! – крикнул майор дежурного по отделу. – Необходимо гражданина доставить на медицинское освидетельствование в больницу. Бери газик и выполняй! Потом доложишь.

– Это в дурку, что ли? Так туда же тридцать километров, а в газике бензина кот наплакал. Новые талоны только завтра дадут… – проинформировал начальство Селиванов.

– А может, его в нашу городскую шатурскую больницу определить, пока суд да дело? А, товарищ майор? – подхватили хором девицы. – Тут и ехать три минуты, и будет у нас под боком. Иначе-то как нам его таскать на опросы? А так мы бы по дороге в морг к нему и заскакивали. Ведь через день туда мотаемся.

Внутренний голос майора подсказывал, что, хоть охраны в городской больнице никакой нет, сбегать чудной клиент никуда не станет. Для постоя лучшего места и придумать было нельзя.

– Ладно, Селиванов, вези его в центральную! Если вдруг принимать откажутся, звони мне, докладывай. Так, теперь с вами… – подняв глаза на девушек, произнес майор. – Ориентировка на него готова? В область и в Москву направили? Базы данных по схожим лицам проверили? А чего стоим, кого ждем? Марш работать! Чтобы к вечеру отчет был у меня на столе!

Последнюю фразу Маша, Оксана и Наташа дослушивали уже в коридоре, торопясь на свои рабочие места. На их лицах играла улыбка. Маленькая победа была одержана: хороший человек, как подсказывали им их женские сердца, был определен в достойное место. Еще одна виктория над безразличием старших по званию, с которым они начали бороться с момента поступления на службу, была одержана. Они были абсолютно уверены, что ответы из соответствующих органов будут свидетельствовать о невиновности их подопечного. И эта уверенность окрыляла их.

Подходя к своему кабинету, они услышали непрерывный звонок телефона. Маша схватила трубку – звонил шеф.

– Ты обратила внимание, что у него часов и кольца нет? Внеси это в протокол! А то потом проблем не оберешься. Да, я вот что подумал… Составь подробный отчет и передай его завтра нашему психологу Ольге Викторовне. Она должна вернуться из командировки, пусть это дело на себя и возьмет. Поняла?

– Так точно, товарищ майор! – отрапортовала Маша.

Решение Прохорова насчет психолога было понятным. Ольга была в том же звании и должности, что и он, и в случае возникновения неприятностей все камни полетели бы в ее огород. Но если сегодняшняя находка принесет дивиденды, то Ольгу Викторовну можно было бы легко отодвинуть в сторону и забрать себе все лавры.

В приемном отделении Центральной клинической больницы города Шатуры было людно. Тут осматривали всех: язвенников и травмированных, сердечников и отравившихся, постинсультных и гриппозных.

Дождавшись своей очереди, капитан Селиванов вошел первым, оставив подопечного, потерявшего память, в коридоре. Его задачей было объяснить врачам, что их следующий пациент является клиентом милиции. Стало быть, к нему надо отнестись нестандартно и внимательно. Он рассказал предысторию его появления в ОМВД и передал просьбу руководства. Пациента пригласили на прием.

– Как тебя зовут? – спросил врач-мужчина.

– Я не знаю, – последовал короткий ответ.

– От тебя сильно разит каким-то лекарством. Ты что-то принимал или пил?

– Нет! Меня утром рвало сильно. Может, от этого? Я ничего не помню.

– Ну как такое может быть? Ты, наверное, нас всех разыгрываешь? Давай-ка вспоминай поскорее и не задерживай нас.

Ответа не последовало. Пациент замкнулся, опустил голову и отстранился от беседы.

– А как мы его примем? У него же ни паспорта, ни полиса нет. Я не имею права оформлять его без страховки!

– Я же вам уже все объяснял, – не сдавался Селиванов. – Звоните моему начальству и с ним разбирайтесь! Я его у вас оставляю – и все. Делайте с ним, что хотите! – Капитан подвел итог разговору и вышел прочь из приемного отделения.

Возникшую паузу нарушила врач-женщина. Она подняла трубку и, набрав короткий номер, тихим, спокойным голосом произнесла:

– Неврологическое? К вам тут новый больной поступает… молодой мужчина. Пришлите кого-нибудь, – и, положив трубку, начала заполнять формуляры.

Из огромного количества обязательных данных были внесены только несколько. Над очередными пунктами анкеты она подолгу раздумывала, снова и снова перечитывая вопросы стандартной медицинской карты.

Другой врач в это время нервно ходил по комнате. Он то пристально смотрел на коллегу, то бросал взгляд на молчаливого мужчину, сидящего отрешенно на стуле. Не выдержав, доктор выпалил:

– Не понимаю я вас, Екатерина Ивановна, не понимаю! Милиция на нас свою головную боль скинула, а вы… Как вы этого не видите?

– Вижу, уважаемый Евгений Николаевич, очень хорошо вижу! Но парнишка-то тут при чем? – ответила она так же спокойно и размеренно, не поднимая глаз и продолжая работу по заполнению формуляра.

Надолго это занятие не затянулось, и к приходу медсестры из неврологического отделения документы были готовы: больной N получил официальную прописку и право на медицинское обслуживание. С медкартой и направлением его сопроводили в четвертый корпус, где на первом этаже располагалось отделение неврологии. Пройдя по длинному коридору, где с обеих сторон были палаты для больных, миновав единственный на все отделение туалет, крохотную столовую и помывочную, они достигли двери, на которой была прибита маленькая деревянная табличка с цифрой 6.

– Это твоя палата будет, – произнесла медсестра и завела новенького внутрь.

Шесть коек, большое окно напротив двери и запах… Запах хлорки, старости и лекарств, который известен каждому, кто хоть однажды побывал в маленькой захолустной больнице. Кровать у окна была свободна. На нее указала рукой медсестра и пояснила:

– Тумбочки у тебя нет, да тебе и складывать-то особо нечего. Ужин давно закончился, так что ложись спать, а завтра завтрак будет в восемь. В общем, осваивайся. Спокойной ночи! – и вышла, оставив новенького наедине с постояльцами.

Все кровати кроме одной были заняты. На одной неподвижно лежал пожилой мужчина после инсульта, следующую занимал забинтованный парень – как оказалось, пожарный, получивший черепно-мозговую травму во время тушения огня и дожидавшийся места в областной ведомственной больнице. Двое других явно были жертвами зеленого змия. Они крепко держались друг друга, и было ясно, что это не первая их госпитализация. Последним по счету соседом был дед – пожилой, но очень бойкий старикан, любитель поговорить по душам и грубо пошутить. Такой человек всегда есть в любом коллективе. И обижаться на него грех, и прогнать жалко. Он-то и взял в оборот незнакомца.

– Чьих будешь, земеля? С какого ты района-то? Я тебя раньше не видал.

Сняв брюки, носки и ботинки, новенький лег поверх одеяла и, медленно опуская голову, коснулся подушки. Вздох облегчения вырвался у него. Он перевел дыхание и ответил тихо, но четко:

– Я проснулся сегодня утром в лесу. Ничего о себе не помню. Долго шел и вышел к озерам. Потом дошел до милиции. Они направили меня сюда.

– Слушайте, да он террорист, не меньше! Надо все острые предметы спрятать на ночь. А то с утра проснемся с перерезанным горлом. Надо врача позвать! Он же сумасшедший, его со здоровыми в одну палату нельзя! Я, например, спать сегодня точно не буду! – громогласно – так, чтобы его было слышно даже в коридоре, – произнес дед.

Готовящиеся ко сну соседи так и не поняли, шутит он или говорит серьезно. Конец сомнениям положил ответ новенького:

– Утром проснемся и посмотрим, кто жив, а кто скончался. Утро вечера мудренее, – тихо, но убедительно простонал «террорист», перевернулся лицом к стенке, закрыл глаза и моментально провалился в царство Морфея.

Так закончился первый день жизни, начатой с чистого листа.

Глава 2.

Безымянный больной

Среда, 29 июня 2006 года. Московская область, город Шатура.