Слишком много кошмаров

– Чем тебе его шляпа не угодила? По-моему, отличная вышла шутка. С одной стороны, человек нахально носит Королевский головной убор, с другой – форма и цвет так сильно отличаются от канонических, что дворцовые блюстители этикета не могут запретить Малдо так одеваться. Хотя им, конечно, очень хочется. Но убедительных аргументов не хватает. Если бы я не состоял на государственной службе, сам бы что-нибудь такое придумал.

Ох. Могу вообразить.

Ну или не могу.

Малдо Йоз тем временем направился к нам. Шёл так стремительно, будто состязался с невидимым, но шустрым соперником и решил во что бы то ни стало добраться до нас первым. Лицо его можно было бы назвать непримечательным, если бы не глаза – небольшие, глубоко посаженные, но такого неправдоподобно яркого голубого цвета, словно он спёр их с картинки в какой-нибудь детской книжке.

Издалека Малдо Йоз показался мне очень высоким, но на деле был заметно ниже меня. Просто обладал осанкой и манерами, типичными для долговязых людей. Очень широкий шаг, лёгкая сутулость и такая особая посадка головы, будто ему постоянно приходится смотреть на всех сверху вниз. Интересно, как это технически возможно при росте чуть ниже среднего? Колдует, что ли?

Я думал, Малдо Йоз решил обсудить с Мелифаро какие-нибудь последние детали, но он подошёл прямо ко мне, вежливо прикрыл глаза ладонью, длинной и узкой, как лезвие ножа, пробормотал положенную формулу «Вижу как наяву», ослепительно улыбнулся и сказал:

– Сэр Макс, я так и знал. Вы пришли смотреть на нашу стройку. Какой ужас.

Голос у него оказался очень громким. Но, хвала Магистрам, хотя бы не противным. Вполне благозвучный баритон. С таким, наверное, хорошо быть драматическим актёром в наших суровых условиях, когда театральным труппам приходится выступать в трактирах. Этот, пожалуй, всех развесёлых пьяниц перекричит и сам не заметит.

– Почему ужас-то? – спросил я.

– Я давно хотел с вами познакомиться, – Малдо Йоз улыбнулся ещё шире. – Слушайте, вы даже не представляете, как сильно хотел! Но не приставать же к вам на улице, зазывая на кружку камры. Логичней всего было бы пригласить вас посмотреть, как мы работаем – это, по крайней мере, интересно. Но я оттягивал этот момент, как мог. Опасался, что на радостях начну выпендриваться, завалю всё дело и опозорюсь навсегда. И вдруг вы сами пришли, да ещё на самый сложный из наших объектов. Ладно, работаем с тем, что есть, и да хранят нас всех Тёмные Магистры.

Он пошёл было обратно, к своим коллегам, но вдруг обернулся и неожиданно подмигнул мне, как старому приятелю. Дескать, не обращай внимания на мою болтовню, она не имеет ни значения, ни смысла. Просто когда знакомишься, приходится говорить какие-то слова, желательно приятные собеседнику, но можно и просто любую условно вежливую ерунду.

Ишь какой.

А потом Малдо Йоз что-то сказал своим пижонам, те как миленькие спустились с небес на землю и заняли свои места вокруг мусорной кучи. Сам он полез куда-то в её середину, то и дело цепляясь за доски полами серого лоохи – хвала Магистрам, оно было вполне нормальной человеческой длины. В смысле до колен. По нынешним временам длиннее уже просто невозможно. Даже я такие больше не ношу.

Но любоваться его упоительно консервативным нарядом мне довелось недолго, потому что несколько секунд спустя Малдо Йоза поглотил хаос. В смысле, он благополучно забрался в самый центр свалки и скрылся из глаз.

И тогда началось самое интересное.

Если бы накануне Шурф не водил меня в Скандальный переулок, я бы сейчас прыгал, как ребёнок, впервые попавший в цирк, дёргал бы за рукава всех подряд, знакомых и незнакомых, вопил бы во всю глотку: «Ты видишь? Как они это делают вообще?! А сейчас? Смотри, смотри!»

Я, впрочем, и так был готов запрыгать и завопить, но после давешнего опыта сдерживаться оказалось легче. Когда огромная куча хлама задрожала и вспыхнула тусклым при дневном свете, но отчётливо разноцветным сиянием, я вспомнил: «Точно, дом с птицами тоже светился прежде, чем стать круглым». Когда в сияющем месиве стало невозможно разобрать, где тут доски, где тряпки, а где лодка с вёслами, подумал: «И это было». А к тому времени, как хаос постепенно обрёл определённые очертания и стал похож на гору огромных детских кубиков, каким-то причудливым образом поставленных один на другой, я уже более-менее освоился с происходящим. Шепнул Мелифаро:

– Прости, беру свои слова обратно. Ты всё-таки гений, и я буду выпрашивать у тебя автограф. Возможно, трижды на дню. Всякий раз, как вспомню твой новый дом, так и буду.

– Ладно, – снисходительно отозвался он. – Выпрашивай, мне не жалко. Только бумагу и карандаш с собой носи, у меня их отродясь не было.

– И очень зря, – заметила Меламори. – Мог бы уже давным-давно загреметь в Приют Безумных. Чертил бы там проекты новых волшебных дворцов, а мы бы тебя навещали. И всем было бы хорошо и интересно.

– Я и так давным-давно туда загремел, – отмахнулся Мелифаро. – Или ты до сих пор считаешь нашу клинику для особо безнадёжных психов государственным учреждением, ответственным за безопасность Соединённого Королевства? Добрый знахарь дядя Джуффин тебе это сказал, и ты поверила? Потрясающая наивность.

Я бы с удовольствием принял участие в их беседе, но меня отвлекли. В смысле прислали зов. Причём я сначала не понял, кто именно. Слушал звенящий у меня в голове тонкий голосок и гадал: кто бы это мог быть. Голосок успел пожелать мне хорошего дня, спросить, не очень ли я занят, поблагодарить за то, что не оставил одну на рассвете – и только в этот момент до меня дошло, что со мной разговаривает Базилио. Надо же, как быстро она освоила Безмолвную Речь! Интересно, кто её научил? Ладно, главное, что теперь мне не придётся возиться ещё и с этим.

«У тебя всё в порядке?» – спросил я.

Закономерный вопрос, если хорошо знать Базилио. Ещё вчера она была деликатнейшим в Мире чудовищем, часами размышлявшим, можно ли побеспокоить домочадцев просьбой об ужине или лучше всё-таки подождать, пока мы сами спохватимся. И вряд ли из этого материала могла получиться нахальная девица, способная дёргать людей по пустякам.

«Всё в полном порядке, – поспешно ответила Базилио. – И у меня, и вообще дома. Просто когда ты ушёл, я ещё спала и не успела задать тебе один важный вопрос. Ни за что не стала бы к тебе приставать, но ответ мне нужен до вечера. А ты вряд ли так рано придёшь…»

«Так спрашивай давай, – потребовал я. – Пока у меня не началась какая-нибудь погоня с перестрелкой».

Стыдно, конечно, обманывать ребёнка. Но не признаваться же ей, что весь такой из себя великий и ужасный я до сих пор устаю от Безмолвной Речи, как от разгрузки вагонов. К тому же очень сложно объяснить непосвящённому, что такое «вагон», и почему его тяжёлое содержимое нельзя просто уменьшить и унести в пригоршне, не задействуя мускульный аппарат. Так что лучше и не начинать.

«Ты вчера сказал, что все захотят отпраздновать моё… Ну, что я внезапно стала человеком. И вечеринка будет завтра же. То есть уже сегодня. Это правда? Ты не шутил? Все придут? Причём не к тебе в гости, а специально лично ко мне? Но тогда, получается, надо как-то подготовиться?»

Ох ты чёрт. Как я мог забыть. Всё-таки леди Сотофа Ханемер действительно способна ошибаться в людях. Тоже мне «прирождённый опекун юных леди». Прирождённый свинтус с дырявой головой – вот я на самом деле кто. Наобещал ребёнку гостей, а сам никого не позвал. Если это не самый верный способ разбить девичье сердце, я сдаюсь.

Но всего этого я говорить не стал. А тоном, не допускающим сомнений, заявил: «Конечно, к тебе все придут! Вечера дождаться не могут. Но готовиться совершенно не обязательно. Пошлём зов в трактир, пироги сами к нам прилетят. И выпивка за ними вдогонку. Так что забудь».

«Нннуууу… – нерешительно протянула Базилио, – понимаешь… Мне же, наверное, надо как-нибудь красиво нарядиться? А у меня ничего нет. Никакой человеческой одежды, кроме той, которая на мне».

Тут я окончательно убедился, что даже мало-мальски сносным опекуном юных леди мне не бывать никогда. В противном случае я бы ещё вчера сообразил, что кто-то должен отвести Базилио за покупками.

Ладно, эту оплошность будем исправлять потом. Прямо сейчас-то что делать?

«Моя гардеробная в твоём полном распоряжении, – сказал я. – Мы почти одного роста, а мужчины и женщины одеваются примерно одинаково, так что никаких проблем. Правда, я катастрофически отстал от моды, так уж тебе со мной не повезло».

«А сэр Мелифаро меня не засмеёт?» – осторожно спросила Базилио.

Мнение остальных её, хвала Магистрам, совершенно не тревожило. Надо же, как она нас всех хорошо изучила.

«Пусть только попробует, узнает, в каких болотах вурдалаки ночуют, – грозно пообещал я. – Буду нас защищать. В смысле тебя и своё чувство стиля. Не вешай нос».

«Да я и так не вешаю. Наоборот! Еще вчера в это время я даже не подозревала, что скоро у меня появятся самые настоящие человеческие проблемы. Например, что надеть к приёму гостей. Это же здорово!»

Я окончательно уверился, что неправильно классифицировал внезапно появившееся у меня в доме неведомое чудище как аналог василиска. На самом деле это был ангел. И превращение в человека в этом смысле ничего не изменило.

…Пока мы трепались, с домом было покончено. В смысле он уже неподвижно стоял на месте, не светился и не дрожал. И больше не изменял форму. Так и подмывает добавить: «И напрасно не изменял», – но это будет неправда.

Результат работы Новых Древних архитекторов над детской мечтой Мелифаро совершенно не походил на жилой дом, как я его себе представляю. Скорее уж на неудачно собранную гигантскую пространственную головоломку. Но при этом сооружение было прекрасно – если смотреть на него не с практической точки зрения, прикидывая, сколько комнат внутри, как они выглядят, и можно ли поставить там хотя бы один обеденный стол, а как на произведение искусства. Точнее, на огромную авангардную скульптуру, состоящую из множества разноцветных частей столь причудливых форм, что здравый смысл требовал немедленно разобрать эту невозможную конструкцию и больше никогда ничего подобного не делать. Зато все остальные составляющие моей личности дружно рукоплескали результату. И я, пожалуй, был на их стороне.

– Ну ни хрена же себе хрень! – наконец сказал я.

Ответом мне был дружный вздох, выражающий, как я понимаю, полное согласие с моей развёрнутой рецензией.

Меламори потянула меня за полу лоохи.

– Эй, а почему ты за меня не заступился?

– А надо было? – удивился я.

– Не то чтобы позарез. Но мне было бы приятно. Этот псих, соавтор нового архитектурного шедевра, утверждал, будто он – единственный более-менее вменяемый человек в Тайном Сыске. А у меня всех аргументов: «Сейчас в глаз дам». Ты всё-таки гораздо более красноречив.

– Я всё прослушал, потому что разговаривал с Базилио. И, кстати, сказал ей, что вечером все придут поздравлять её с чудесным превращением. Надеюсь, не соврал.

– Ну слушай! – возмутился Нумминорих. – Мы бы и так пришли, без всяких напоминаний. Ты что! Мне ужасно интересно, какой он стал.

– «Какая», – поправила его Меламори. – Базилио у нас теперь юная леди. Внезапно. Отличная, кстати, девчонка получилась. Даже хорошо, что не мальчишка, а то я бы, пожалуй, положила на него глаз… Сэр Макс, убери свой кулак из-под моего носа. Только подумай: мальчишка, который умеет превращаться в такое страшное чудовище! Немыслимый соблазн.