Лабиринты Ехо. Том 1

Сэр Лонли-Локли хладнокровно ждал, пока мы наговоримся. Дождавшись тишины, он продолжил:

– В третьем томе своей энциклопедии сэр Манга Мелифаро писал: «На границах с Пустыми Землями обитают самые разные, порой весьма могущественные люди, а не только дикие варвары, как принято думать». Поэтому я рад видеть вас здесь, сэр Макс.

От имени всех жителей границ я выразил свою признательность великодушному Мастеру Пресекающему ненужные жизни (именно так называлась должность этого во всех отношениях выдающегося господина).

– Пошли, ребята. – Джуффин наконец поднялся из-за стола. – Кстати, сэр Шурф, нам нужно взять с собой зеркало. Самое большое висит в холле. Я купил его на Сумеречном рынке, в самом начале Эпохи Кодекса, когда антикварные лавки в Старом Городе еще не открылись, а спрос на предметы роскоши уже начал расти. Не самое лучшее время для покупок. Боюсь, это было самое дорогое зеркало на всем Левобережье. Я отдал за него целых пять корон. Чем только не приходится жертвовать!

Мы отправились в холл. Зеркало действительно было огромным и, как мне показалось, вполне стоило своих пяти корон – впрочем, в ту пору я еще не слишком хорошо разбирался в местной экономической ситуации.

«Хорошенькое дело, как же мы его допрем? – с ужасом подумал я. – Впрочем, втроем… Ну, может быть».

Но Джуффин организовал нашу работу иначе.

– Бери-ка его, сэр Шурф, и пошли.

Я уж было подумал, что этот церемонный сэр Лонли-Локли обладает неким мистическим грузоподъемным даром. Потому мы его и ждали. Но парень не стал таскать тяжести. Небрежно провел рукой в огромной перчатке по поверхности зеркала, сверху вниз. Зеркало исчезло – насколько я понял, в его пригоршне. Моя нижняя челюсть улеглась на грудь.

«Джуффин, вы меня этому научите?»

У меня хватило самообладания не заорать вслух, а воспользоваться возможностями Безмолвной речи – на всякий случай. Вдруг здесь считается, что на такой фокус любой идиот способен?

«Научу, – великодушно пообещал сэр Джуффин. – Или сэр Шурф научит. Напомни как-нибудь на досуге».

Дом Маклука был похож на огромный заброшенный склеп. Сэр Лонли-Локли, чтящий служебные инструкции, открыл дверь и первым переступил порог спальни. Мы зашли следом. За время нашего отсутствия в комнате ничего не изменилось.

При виде неподвижного бедняги Мелифаро я, признаться, пал духом. И как я мог быть уверен, что все уже, считай, сделано? А вдруг ничего не получится? И кем мы тогда, собственно, будем? Убийцами? Или просто дураками? Хороший вопрос. Практически нравственная проблема. Можно начинать терзаться.

Сэр Лонли-Локли смотрел на вещи проще.

– Хорошо, что он молчит, – сказал этот душевный человек, кивнув в сторону Мелифаро. – Всегда бы так.

В его тоне не звучало никакого злорадства, это была простая констатация факта: молчащий Мелифаро нравился ему больше, чем разговорчивый. Сугубо эстетический выбор. Ничего личного.

Высказавшись, Лонли-Локли хорошенько встряхнул свой кулак и разжал его. Огромное зеркало из прихожей Джуффина аккуратно опустилось на пол между памятником Мелифаро и таинственным входом в иное, недоброе измерение.

– Немного криво, – вмешался Джуффин. – Давайте попробуем сдвинуть его чуть-чуть вправо, все вместе.

– Зачем вместе? – холодно изумился великолепный Лонли-Локли. – Я и сам справлюсь.

И с восхитительной небрежностью одной левой сдвинул громадину с места. Оказывается, «мистический грузоподъемный дар» все же имел место. Я смотрел на него, затаив дыхание. Как мальчишка-подросток на живого Шварценеггера, ей-богу.

Джуффин придирчиво осмотрел композицию. Все было в порядке, отражение зловещего зеркала с избытком помещалось в нашем. И самое главное, драгоценное имущество сэра Джуффина Халли полностью закрывало Мелифаро.

Шеф Тайного Сыска бросил прощальный взгляд на свое сокровище и принялся командовать.

– Готовься, сэр Шурф. Макс, давай назад, за мою спину. А еще лучше – на порог. Все что мог, ты уже сделал, теперь твоя задача – остаться живым. Я серьезно говорю, сэр Макс!

Я повиновался и занял наблюдательную позицию поближе к двери. Ничего зазорного в том, чтобы остаться живым я, признаться, не видел.

Сэр Лонли-Локли наконец соизволил снять перчатки. Только теперь до меня дошло, что об «умелых ручках» говорилось не для красного словца. Моему взору открылись полупрозрачные, ослепительно сияющие в лучах полуденного солнца кисти рук. Длинные когти рассекли воздух и скрылись под белоснежным лоохи. Я ошалело хлопал глазами, не в силах найти иной способ выразить восхищение. Но вдруг вспомнил: нечто в этом роде я уже видел, причем совсем недавно. Где, интересно? В страшном сне, что ли? Сэр Джуффин сжалился над моей бедной головой и шепотом объяснил:

– Помнишь, мы исследовали память одной булавки? Церемония отсечения руки? Орден Ледяной Руки – вспомнил?

Я вспомнил и открыл рот, чтобы спросить, как отрубленные руки стали руками нашего уважаемого коллеги. Но Джуффин предвосхитил мой вопрос:

– Это – перчатки. Потом объясню. А теперь пора бы уже делом заняться.

С этими словами Джуффин приблизился к неподвижному Мелифаро. Встал сбоку, так, чтобы видеть, что происходит в обоих зеркалах. Замер, приподнявшись на цыпочки. Я затаил дыхание. Ждал.

На этот раз никаких танцев не было. Только лицо и поза Джуффина выдавали невероятное напряжение. Потом, внезапно расслабившись, он сделал мягкий жест, словно снимал тонкое покрывало с драгоценной вазы. Почти в то же мгновение Джуффин изо всех сил толкнул беднягу Мелифаро. Тело, сначала неподвижное, потом судорожно изогнувшееся, отлетело на противоположный конец комнаты и шмякнулось на мягкий пол, служивший кроватью. Тут же к нему подскочил сэр Лонли-Локли. Спрятав левую руку под лоохи, правой он быстро обшаривал обалдевшего Мелифаро. Я сразу понял, что происходит: Лонли-Локли уничтожал тонкие мерцающие волоконца, опутавшие беднягу. Работы явно было предостаточно, все равно, что блох на дворовой собаке искать. Сэр Джуффин неподвижно стоял в стороне, не спуская глаз с зеркал.

– Макс! – вдруг заорал он. – Мы с тобой молодцы. Получается! Можешь смотреть, но осторожно. Еще осторожнее, чем вчера, ясно?

С моего места было видно не все, однако я благоразумно решил не соваться ближе.

Зеркало пришло в движение. Его разбуженный обитатель был голоден и рассержен. Но во втором зеркале уже шевелился его двойник. Чудовища заинтересованно потянулись друг к другу. Я увидел грузное бесформенное тело существа, больше всего похожее на тело белой лягушки, страдающей ожирением. Туша поросла пучками такой же отвратительно живой шерсти, какая окружала рот существа, темный, влажный, такой притягательный, что…

Я отвел глаза, но этот рот все еще оставался где-то в самой глубине моего сознания. Тогда я заставил себя вспомнить отрезвляющий вкус бальзама Кахара. Это помогло, но лишь отчасти. Вот если бы фляга с бальзамом была под рукой!

Чтобы раз и навсегда отделаться от наваждения, я стукнул себя по уху и тихо взвыл: ну силен, мужик!.. Зато через несколько секунд я был настолько в порядке, что любопытство снова взяло верх. Я повернулся к зеркалам.

Первое, что я увидел, – силуэт Лонли-Локли, нависший над слизистым комом сцепившихся между собой тварей. Борьба шла на равных. Двойник, надо отдать ему должное, не уступал оригиналу. Мерзостный клубок катался по полу, и у меня потемнело в глазах при мысли, что эта дрянь может метнуться мне в ноги. Об опасности я не думал, столь велико оказалось отвращение.

Левая рука Лонли-Локли торжественно взмыла вверх. Это был удивительно красивый жест, лаконичный и мощный. Кончики пальцев искрились, как огни электросварки. Неслышный уху, но раздирающий внутренности визг заставил меня согнуться пополам. Впрочем, визг почти сразу прекратился. Твари вспыхнули белым огнем. Я решил, что этот фейерверк свидетельствует об успешном окончании операции, но тут случилось нечто вовсе несусветное. Зеркала зашевелились по-настоящему. Зазеркальная бездна и ее отражение притягивали друг друга, как магниты. Их встреча, как я понял, грозила нам непредсказуемыми последствиями.

«Макс, на пол!» – рявкнул Джуффин.

Я выполнил приказ без промедления. Сам он кувырком отлетел к окну, разбитому еще вчера и настороженно замер. Сэр Лонли-Локли одним плавным движением отступил назад, к телу Мелифаро. Там он присел на корточки, предусмотрительно скрестив перед собой руки.

Тихий, но отчетливо враждебный грохот надвигался из двух глубин. Стекла выгнулись, как наполненные ветром паруса.

Впрочем, мы, кажется, оставались в относительной безопасности. До нас им не было дела. Отвратительная бесконечность встретилась со своей копией. Они сплелись в какую-то дикую ленту Мебиуса, пытаясь поглотить друг друга, как только что пожирали друг друга их обитатели. В финале от зеркал остался только темный перекрученный клубок вязкой субстанции.

– Ну, сэр Шурф, это, как я понимаю, уже твоя работа, – с явным облегчением констатировал Джуффин.

– Я тоже так думаю, сэр.

Миг – и от кошмара ничего не осталось.

Джуффин вскочил на ноги. Первым делом он осмотрел Мелифаро, неподвижно скорчившегося на хозяйских одеялах.

– Обыкновенный обморок, – жизнерадостно сообщил он. – Самый обыкновенный вульгарный обморок, ему должно быть стыдно!.. Идем, Макс, поможешь мне навести в доме порядок. А ты, сэр Шурф, доставь этот драгоценный кусок мяса в объятия Кимпы. Пусть приводит его в норму, готовит море камры и не меньше сотни бутербродов. Уничтожайте еду по мере ее появления, а мы скоро к вам присоединимся. Пошли, сэр Макс. До тебя уже дошло, что случилось? Мы сделали его, грешные Магистры, мы его сделали!

Сэр Шурф торжественно натянул свои толстые перчатки, против насущной необходимости которых у меня больше не было никаких возражений. Сграбастал Мелифаро и унес его под мышкой, как свернутый в рулон ковер.

А мы с Джуффином пустились в новое странствие по дому. Он снимал свое заклятие медленно и постепенно. Колдовское оцепенение обитателей дома сменялось крепким сном. Так лучше всего, сон унесет незаконнорожденные гримасы искаженной реальности, все забудется, никто из выживших не будет отмечен проклятием минувшей ночи на всю оставшуюся жизнь. Завтра утром в этом большом доме все будет почти в порядке. Останется только похоронить тех бедняг, что резвились в зале с фонтаном, устроить генеральную уборку да позвать хорошего знахаря, чтобы поил всех домочадцев каким-нибудь успокоительным зельем на протяжении двух дюжин дней.

Что ж, могло быть и хуже. Могло быть совсем паршиво.