Неуловимый бандит

– Если они возьмутся за оружие или хотя бы шевельнутся, я первым начну стрелять, – предупредил Пенстивен.

Оньяте слегка подался вперед. В комнате воцарилось напряженное молчание.

Глава 10

Зато по крайней мере одно было очевидно – двое мужчин неподвижно замерли в углу, и даже тяжелый взгляд хозяина не мог заставить их сдвинуться с места. Уж слишком уверенно вел себя этот парень, так лихо ворвавшийся к ним в дом, и теперь его угроза прозвучала более чем убедительно. В конце концов Оньяте кивнул.

– Дурацкое положение, – произнес он, – но вынужден признать, тебе везет. Окажись на месте этих двоих кое-кто другой, он бы не испугался и тогда… – Мексиканец сделал неопределенный жест рукой, который, очевидно, должен был наглядно показать, как душа Пенстивена, расставшись с телом, отходит в небытие. – Затем подвел итог сказанному: – Ладно, амиго, подойди сюда и дай мне записку. Обещаю, мы будем вести себя хорошо.

Пенстивен осторожно прошел через всю комнату, не выпуская из поля зрения застывших у стены головорезов. Затем отложил один револьвер и, вынув левой рукой полупрозрачную трубочку, протянул ее Оньяте.

Тот немедленно вскрыл послание, привычно сломав футляр, для чего оказалось достаточно сдавить его между большим и указательным пальцами. Потом вынул из него узкий свиток тонкой бумаги, исписанный бисерным почерком, и принялся изучать сей необычный документ в луче света, пробивавшегося в комнату сквозь закрытые ставни. Его пухлые бледно-лиловые губы медленно шевелились, безмолвно проговаривая написанные слова.

В какой-то момент он вздрогнул и, оторвавшись от листка, взглянул на Пенстивена, после чего снова углубился в чтение.

Однако теперь толстяк уже не казался столь невозмутимым и самоуверенным, как прежде. Еще дважды он резко опускал руку, при этом испытующе поглядывая на Пенстивена, но в конце концов поднялся с кресла и принялся расхаживать из угла в угол. Оньяте был очень толстым, его огромное пузо покачивалось при каждом шаге, несмотря на широкий темный пояс, туго стянутый на месте предполагаемой талии.

Наконец он остановился перед Пенстивеном, поднес правую руку почти к самому подбородку, держа ее ладонью кверху и странно растопырив три пальца, после чего снова медленно опустил руку. Пенстивен молча взирал на сей странный жест.

– Ты что, не понимаешь? – удивился мексиканец.

– Нет.

– Тогда какого черта тебя прислали ко мне?

– Понятия не имею. Я в ваших делах ничего не смыслю, – признался парень.

– Тогда как тебе удалось сюда добраться? Как, если ты такой несмышленый?

– Без особых проблем, если не считать одного старика, который поджидал меня в пустыне у источника.

– Я его знаю. В лохмотьях, да?

– Ага.

– И ты сумел прорваться?

– Он слегка ранен. Пустяки, ничего серьезного.

Оньяте громко засопел. По всему было видно, что он крайне взволнован.

– И что теперь от тебя требуется? – спросил он.

– Проехать еще семьдесят пять миль до трех часов завтрашнего дня.

– Вот как? И куда же ты теперь поедешь?

– Туда, куда вы меня пошлете.

– А я пошлю тебя к черту! – воскликнул Оньяте и опять плюхнулся в кресло, жалобно заскрипевшее под тяжестью его туши. Откинувшись на спинку и вытянув ноги, он злобно поглядел на Пенстивена и повторил: – Я посылаю тебя к черту! Чего же ты не идешь?

У Пенстивена хватило ума промолчать. Он чувствовал, что на Оньяте возложено неподъемное бремя власти, оказавшееся гораздо тяжелее того, что мог он вынести на своих плечах.

– Пошли прочь! – внезапно приказал мексиканец, обращаясь к своим двоим подручным.

Оба покорно направились к двери и, по-кошачьи неслышно ступая, тихо вышли в коридор.

Оньяте указал пальцем на дверь.

– Тебе просто повезло, – повторил он. – А иначе уже давно бы валялся мертвым в луже крови вот здесь, у двери. Это-то ты хоть понимаешь?

– Нет, – отозвался Пенстивен. – Везение здесь ни при чем. Просто я не боялся ни тебя, ни твоих людей. Вот и все.

– Нас здесь было трое, – напомнил Оньяте.

– Я был уверен, что со мной ничего не случится, – пояснил юноша.

– Интересно знать почему?

– Потому что в первую очередь тебя волнует сохранность твоего собственного жирного брюха. Мимо такой мишени трудно промахнуться.

Оньяте подался вперед, и Пенстивен ничуть не сомневался, что за этим последует взрыв негодования. Однако на этот раз интуиция его подвела – толстяк вдруг расхохотался. Смех сотрясал его жирную тушу, и кресло под ним снова начало жалобно поскрипывать.

– Ладно уж, – в конце концов выдавил он из себя. – Хоть сеньор Шор и не шибко грамотный, но уж в людях-то толк знает, это точно. Вот и на этот раз прислал мне настоящего мужчину. Уж Шор-то не ошибается! Что ж, надеюсь, ты протянешь дольше своих предшественников. Жди здесь!

Толстяк вышел из комнаты через другую дверь, которую Пенстивен прежде не заметил.

Пенстивен сел в кресло, стоявшее в углу, и следующие пять минут провел в тишине и тягостных раздумьях о том, удастся ли ему выбраться живым из этого мрачного склепа.

Оньяте вернулся с небольшой седельной сумкой, которую тут же и вручил Пенстивену.

Содержимое мешочка тянуло фунтов на пять-шесть и было довольно объемистым.

– Знаешь, что здесь лежит? – задал вопрос мексиканец.

– Нет.

– По дороге можешь взглянуть, если хочешь.

– Мне все равно, – отмахнулся Пенстивен.

– Ты везучий, – заявил Оньяте. – Но только не стоит слишком зарываться и полагаться на авось. Содержимого этой сумки запросто хватит, чтобы угробить на месте десяток таких молодцов, как ты.

– Я это учту, – кивнул Пенстивен. – Но вы еще должны сказать, куда нужно доставить это хозяйство.

– Разумеется. Это в семидесяти пяти милях отсюда. Выезжаешь из Сан-Хасинто и направляешься в сторону гор, к Толливер-Трейл.

– А где это?