Дорогой мести

Джонни с облегчением вздохнул, когда увидел, что атмосфера разрядилась.

– Ну тогда, – проговорил он, – все в порядке. Прошу прощения, что наступил вам на ногу.

– Ты же так торопился, – отозвался мужчина в коже. – И думаю, ты еще слишком юн, чтобы знать, что торопиться нужно медленно. Лично я-то забуду об этом быстрее, чем моя нога. Видишь ли, эта моя нога ведет себя как захочет с тех пор, как в нее вонзилась стрела.

– Да ну? – воскликнул мальчик. – Настоящая стрела? – Он посмотрел на незнакомца с нескрываемым любопытством. Еще бы! Ведь этот человек пострадал в схватке с индейцами! – Настоящая индейская стрела?

– Боевая стрела проклятых оседжей с зазубринами, – пояснил мужчина в коже. – Конечно, это была индейская стрела, ведь оседжи – индейцы. И я считаю, что они самые что ни на есть индейцы из всех остальных индейских племен.

У Джонни перехватило дыхание.

– Мне очень хотелось бы узнать, как это случилось. Догадываюсь, у вас с ними была ужасная схватка? – Он посмотрел в умные глаза собеседника, затем оглядел его широкие плечи, гибкое, сильное жилистое тело и повторил: – Могу поспорить, это была потрясающая схватка!

– Никакой схватки не было, – возразил охотник. – Только соревнования по бегу. Я бежал первым, а за мной бежали оседжи.

– О! – изумился мальчик и ограничился одним восклицанием, чтобы его голос не выдал разочарования.

Однако мужчину было не так-то легко провести.

– Я всегда удираю от индейцев, – уточнил он.

– Ну да, если их целая толпа, что еще остается? – признал Джонни.

– Совсем не обязательно. Я убегаю от любого, даже самого старого краснокожего, который попадается мне в прерии, даже если он один и просто отдыхает, – пояснил охотник. – У меня такой принцип.

Сердце мальчика переполнилось жалостью, презрением и отвращением. Он с трудом заставил себя посмотреть в глаза этому человеку, из опасения, что его пренебрежение будет слишком явным.

– Нет, – сказал Джонни, – не думаю, что вы всегда так поступаете. Но почему эти оседжи гнались за вами? Просто из вредности?

– Потому, что я хотел украсть у них лошадей, – успокоил мальчика охотник.

– Украсть лошадей? Украсть? – закричал Джонни с отвращением в голосе.

– Да, – продолжал его собеседник так, словно ничего не заметил. – Здесь – это одно из самых доходных занятий, конечно, если повезет. А у оседжей был конь, который мне был позарез нужен – угольно-черный сын Сатаны. Вот я и решил, как будет здорово, когда конь помчится во весь опор, а ветер будет хлестать мне в лицо. Поэтому пошел и раздобыл этого коня.

Мальчику сказанное показалось очень бесчестным поступком. Но несмотря на это, он слушал как зачарованный.

– Это было ночью?

– Вовсе нет, средь бела дня, и заметь, очень ясного дня. И все происходило на равнине рядом с индейским лагерем. Я набросил лассо на шею этой черной молнии. А мальчишка, который его пас, издал душераздирающий вопль и бросился на меня с луком и стрелами, но я спугнул его выстрелом из ружья. А потом положил коню на спину мое седло. А к тому времени, когда подтянул подпругу, ко мне с воплями бежало уже целое племя. Небо мне показалось с овчинку, а сердце ушло в пятки. Я вскочил в седло, а этот черный конь начал брыкаться, стараясь сбросить меня на землю. Ему, видишь ли, не понравился мой запах. Он был ему чужим. А возможно, я как-то не так сжал его бока коленями. В общем, не важно почему, но только он начал брыкаться и чуть было не сбросил меня из седла. А индейцы с каждой секундой приближались!

– Матерь Божья! – выдохнул мальчик.

Его собеседник не поверил своим ушам.

– Что ты сказал? – требовательно спросил он.

– Я сказал: «Матерь Божья». Полагаю, это было ужасно увлекательно?

– Ты сказал «Матерь Божья», верно? – эхом повторил охотник. Потом, словно постепенно вспоминая, о чем шла речь, продолжал: – Ничего увлекательного в этом не было. Это было просто отвратительно. Я видел кривоногую жердь – вождя Красное Перо, который стремглав бежал во главе своего племени. Именно Красное Перо был хозяином этого черного скакуна, понимаешь? Ну, я почувствовал, что дело плохо, но именно в этот момент мой черненький, похоже, набрыкался всласть и бросился вскачь. Мне повезло, что он помчался прочь от индейского поселения, вместо того чтобы направиться прямиком в логово краснокожих. Ведь управлять им я не мог. У него рот был словно кусок стального ружейного дула. Повернуть такого коня просто невозможно. Чтобы уздечка чуть-чуть сдвинула вбок уголок его губ, потребовалось бы усилие настоящего гиганта. Поверь мне.

– Тогда вам ужасно повезло! – заметил мальчик.

– Согласен. Конь помчался вперед, через полминуты мы оставили все племя позади, словно хвост кометы, и все продолжали удаляться. Я никогда не видел, чтобы конь двигался с такой скоростью! В лицо хлестал сильный ветер. Я наклонил голову, возблагодарил мою звезду и уже принялся подсчитывать деньги, которые получу за эту черную стремительную молнию, которую нельзя сравнить ни с одним конем в прерии, как вдруг мой черненький развернулся и во весь опор поскакал назад.

– Прямо к преследовавшим вас индейцам? – выкрикнул Джонни, встав на цыпочки и напрягшись от волнения.

– Нет, но прямиком в индейское поселение. Он скакал в логовище краснокожих, а я висел всем телом на его уздечке то справа, то слева. Но он и ухом не повел. Чертовски трудно было управлять этим подлецом. Ну, сынок, я уже представил себе, как оседжи будут поджаривать меня на костре, когда их скво наразвлекаются, всадив в меня все стрелы, а детишки наиграются, загоняя мне под ногти щепки и поджигая их. Я представил эту картину во всех подробностях и даже почувствовал запах поджаренного мяса, который будет исходить от меня, словно от плохого поросенка. И тут мы въехали в поселение.

Охотник замолчал. Джонни стоял затаив дыхание, глаза его блестели, как звезды. Однако рассказчик намеренно долго откусывал от плитки угол жевательного табака. Набрав полный рот, он, естественно, не мог говорить, пока не передвинул кусок жвачки за щеку, не выплюнул приставшие к ней соломинки и прожилки табачных листьев. Наконец, неспешно жуя, продолжил рассказ, делая перерывы между словами:

– Мы… въехали… в это поселение… так быстро… что чуть было… не смели его… Как песчаная буря… Это было забавно… Конь скакал с такой скоростью… Вот что я тебе скажу: я видел, как краснокожие открывали рты, чтобы издать боевой клич, но звук так и не достигал моих ушей. Я так ничего и не услышал, только ветер хлестал мне в уши. Посмотри и увидишь, что по краям с них содрана кожа. Это сделал ветер в тот день. Мы в три прыжка проскочили поселение. А когда я уже доскакал до середины голубого холма за вигвамами, один мерзкий старикашка натянул тетиву, выпустил зазубренную стрелу и попал мне в ногу.

– Так вам удалось от них сбежать? – взволнованно спросил мальчик.

– Разве я похож на привидение? – ответил вопросом на вопрос охотник. – Хотя, конечно, если бы оседжи меня захватили, то от меня и привидения не осталось бы. Но им не удалось этого сделать. И вот я стою здесь, на берегу Огайо, и рассказываю басни мальчику, который специально приехал сюда из Нью-Йорка, чтобы послушать сказки этой части света.

– А конь? – спросил Джонни Таннер. – Что стало с этим удивительным конем?

– Вот из-за коня-то я и возвращаюсь назад. Именно конь тянет меня назад. Через полчаса я отправляюсь в путь.

Глава 11

Прощание

Джонни вздохнул. Рассказ так взволновал его, что нервная дрожь ощущалась в кончиках пальцев.

– Да, – произнес он, – вы были на волосок от смерти.

– Это так, – согласился охотник, – она была от меня достаточно близко. Когда все это произошло, я был, можно сказать, еще мальчишкой, едва ли чуть старше тебя. Эта история, сынок, произошла пару лет назад, а посмотри, что со мной стало! Я бы не возражал, да только мне противно, что у меня выросла борода, словно защитная лесополоса, да вдобавок поседела по краям. Но я смотрю на это дело так, будто я был немного неосторожен с жевательным табаком.

Мальчик от изумления вытаращил глаза. Потом вдруг рассмеялся, и его простосердечный смех, рассыпанный горохом, зазвенел над речной водой. Он никак не мог остановиться. Наконец, посмотрев сверкающими глазами на охотника, проговорил:

– Могу поспорить, вы вовсе не убегаете, когда видите индейцев.

– Не ставь свои деньги на человека, с которым раньше никогда не встречался, – посоветовал охотник мальчику.

– Меня зовут Джонни Таннер, сэр, – представился тот и робко протянул руку.

Она тут же попала в крепкую загорелую ладонь.

– Мое имя – Хэнк Рейни, – сказал мужчина в коже. – Рад познакомиться с тобой, Джонни Таннер, сэр. Ты всегда откликаешься на все эти три имени?

– Да ведь у меня только имя и фамилия, а… – начал было объяснять Джонни, но тут понял суть шутки и снова рассмеялся, на этот раз еще веселее.

Его собеседник не засмеялся за компанию, но его глаза засверкали.

– Сэры не слишком распространены в этих местах, – сказал Хэнк Рейни. – Они пришли сюда из Англии и осели у побережья, главным образом в Вирджинии. Но когда народ двинулся на Запад, сэры в этом не особенно преуспели. Похоже, им не слишком нравится горный воздух. Да и горному воздуху они тоже пришлись не по нраву. Многие сэры вообще носа не показывали из Вирджинии, а занялись выращиванием роскошных бакенбардов и пополнением запасов бурбона. А те сэры, которые все-таки перебрались через горы и вышли в долину, тут же захворали. Не знаю, почему это случилось. Но догадываюсь. Сэры привыкли к морю. Возможно, им был просто необходим морской соленый воздух, как ветчине коптильня. Однако если хорошенько подумать, то мне помнится, что на Диком Западе я встречал не более полудюжины представителей этого замечательного рода сэров. Но даже и эти немногочисленные члены семейства чувствовали себя в горной местности неважно. Им там было тошно.