Третья смена

– Немногословный товарищ, – бурчала Ника, пока они шли в столовую. – Что за ритуал такой?⠀

– Да ничего особенного, в общем-то. – Пожала плечами Катька. – Вечером, как стемнеет, пойдём на лодочный причал и спустим на воду бумажные кораблики со свечками. Каждый загадает желание. Самое заветное. Если повезёт, оно исполнится.⠀

– А это всегда так внезапно происходит?⠀

– Типа того. Директор всегда сам решает, в какой день проводить ритуал. Для новичков это типа посвящения. После завтрака раздадут бумагу, будем кораблики делать.

После завтрака отрядам, действительно, выдали пачки плотной белой бумаги. Все расположились в столовой и принялись сворачивать из них кораблики. Ника угробила четыре листа, прежде чем смастерила что-то приличное. Катька одобрительно покивала.

Подошли девочки, с которыми Ника разучивала танец к дискотеке, и предложили выступить с номером на концерте. Только нужно что-то подходящее. Немного мистическое. Кто-то из девчонок предложил греческую тему. Всё-таки море и всякие там мифы про богов и героев.

Ника нашла в интернете музыку для танца «Сиртаки». Там движения простые, можно быстро выучить. Осталось только разобраться с костюмами. После короткого совещания было решено пойти к завхозу и попросить белые простыни, чтобы смастерить из них тоги. Получилось вполне неплохо.⠀

– Ещё нужны лавровые венки! – заявила Катька, подпоясывая тогу взятой у вожатой белой ленточкой. – Без них никак. Идёмте в сад, я там дерево подходящее видела. Не лавр, конечно, но тоже сойдёт. Нарвём листьев, сделаем веночки.⠀

Дождь начался, когда они обрывали листья с ни в чём не повинной вишни. Сначала просто моросил, а потом хлынул стеной. Да ещё и с ветром. Объявили штормовое предупреждение, детей разогнали по корпусам. Лагерь накрыла тьма. В окна барабанили крупные капли, то и дело сверкала молния и грохотал гром. В корпусе третьего отряда вырубился свет – оборвало провода. Потом и связь пропала. О походе на море не могло быть и речи.

Дети приуныли. Концерт решили провести в актовом зале, но он прошёл без ажиотажа. Ника с девчонками исполнили свой танец. Пара ребят спели песни под гитару, смуглая брюнетка из четвёртого отряда читала стихи собственного сочинения. В общей сложности набралось с десяток номеров. Но все с надеждой смотрели в окна и ждали, что вот-вот распогодится.

Ника сидела в первом ряду в своей дурацкой тоге из простыни и венке из вишнёвых листьев, бережно держа на коленях бумажный кораблик. И старалась не разреветься. Вся эта история с желаниями выбила её из привычной колеи. Заставила вспомнить то, что вспоминать совсем не хотелось.

– А теперь всех прошу в спортзал! – голос директора грянул, словно очередной удар грома.

Все встали и поплелись в просторное помещение спортзала. Мрачные шепотки сменялись вздохами восхищения, когда они переступали порог. Тёмный зал украшали гирлянды с сотнями крошечных огоньков. Из динамиков неслись звуки прибоя и приятная тихая музыка. Пахло экзотическими цветами и пряностями. Видимо, зажгли ароматические свечи или палочки. А в центре загадочно светился здоровенный надувной бассейн с водой. Словно сказочный колодец желаний. Так вот чем весь день занимались вожатые! И где они только откопали такой здоровый бассейн да ещё и с подсветкой?

В благоговейной тишине всем раздали безопасные диодные свечи. В темноте они почти не отличались от настоящих и трогательно мерцали сквозь бумажные борта корабликов. И начался ритуал.

Отряды по очереди подходили к бассейну и молча опускали на воду кораблики. Кто-то угрюмо сопел, кто-то тихо всхлипывал. Как будто желания у всех были грустными или невыполнимыми.

Их отряд шёл вторым. Вожатая Кира печально улыбнулась, отпуская свой кораблик. Она нарисовала на нём разбитое сердце. Кажется, красной помадой.

– Самое заветное, помнишь? – шепнула Катька и её кораблик коснулся воды.⠀

Ника закрыла глаза, прижимая бумажную игрушку к груди. Какое у неё самое заветное желание?⠀

«Я просто хочу, чтобы Никита был рядом, – думала она, глотая слёзы. – Вместе поехать на море или в горы. Вместе возвращаться из школы и гулять по парку. И просто попросить у него прощения».

Белый кораблик с пятнышками от слёз медленно поплыл к центру бассейна.

– Что-то мне твои рассказы совсем не нравятся. – Ник привычным движением почесал остатки правой брови.

Ника скользнула взглядом по его руке и виновато опустила глаза, внимательно изучая рисунок паркета.

– Глюки с системой оповещения, какие-то светящиеся реки с туманом, растворяющим камни, директор с прибабахом и страстью к мистическим ритуалам. Звучит как-то нездорово. А если это кислота? Или радиация. Ты себя нормально чувствуешь? Пожалуй, стоит попросить маму забрать тебя пораньше. Прямо завтра.

– Нет! Не надо! – Ника протестующе замахала руками. – Я чувствую, что происходит что-то очень важное! Я хочу остаться до конца. Ты же мне доверяешь?

На этот раз они болтали в её чат-руме. Сидели в глубоких креслах у камина в гостиной старинного, немного мрачного замка.

– Никуль, у тебя всё хорошо? – Брат подался вперёд, заглянув ей в глаза не по возрасту взрослыми серыми глазами. – Ты в последнее время какая-то потерянная. Обещай мне, что если что-то пойдёт не так, ты сразу звонишь маме и просишь тебя забрать. Ок? Отцу не звони, он в командировке ещё две недели.

– Обещаю, – ответила Ника. – А ты приедешь за мной вместе с мамой?

– Не обещаю, но постараюсь, – улыбнулся брат. – Ладно, мне пора. Не скучай.

– Подожди! Я хотела…

Но брат уже исчез.

– Я хотела попросить у тебя прощения, – прошептала Ника в пустоту.

Она открыла глаза и поняла, что плачет. Опять не успела. Вытерев лицо об подушку, Ника села в кровати. Соседки спали, за окнами едва занимался рассвет. До побудки ещё минимум час.

Ночь после праздника выдалась бурная. Сначала долго не ложились. Забили на отбой и тихонько болтали маленькими группками, рассевшись на полу в спортзале. При этом время от времени злобно косились на Нику и остальных новичков. Нике эти взгляды совершенно не нравились.

По кроватям разошлись далеко за полночь. Но и после этого из комнат доносились всхлипы и печальные стоны. Вика, соседка по комнате, тихонько плакала в подушку. Во вспышках молнии Нике то и дело мерещились полупрозрачные светящиеся силуэты. В результате уснула она уже под утро. И по ощущениям совсем не спала.

Тишину прорезал истошный визг. Катька подскочила на постели и озиралась по сторонам. Вика тоже высунула нос из-под одеяла. Крик повторился. Все трое переглянулись и не сговариваясь выбежали в коридор прямо в пижамах.

У распахнутой двери комнаты вожатой Киры стояла тихоня Маша и орала дурным голосом, прижав пухлые ладошки к пухлым щекам. В центре комнаты, перекинув ремень через потолочную балку, висела Кира. Мёртвая. Под ногами валялся опрокинутый стул.

Дальше всё было как в тумане. Дети высыпали в коридор, поднялся крик и гомон. Прибежали остальные вожатые и воспитатели. Вызвали директора, всех разогнали по комнатам. Даже на завтрак не пустили. Приехала скорая и полиция. Констатировали самоубийство. Ближе к обеду всех собрали в актовом зале и директор объявил о досрочном окончании смены. Мол, родителей уже обзвонили и скоро за детьми начнут приезжать. Потом всех строем отвели в столовую.

Мама позвонила через час. Сказала, что взяла билеты на утренний рейс и завтра будет у неё.

Атмосфера в лагере напоминала хоррор. По коридорам тенями бродили перепуганные дети. Вожатые и воспитатели зорко следили за своими отрядами. Корпус второго отряда превратился в место происшествия, так что даже в туалет из комнат их выпускали в сопровождении взрослых.

Ночью почти никто не спал. Только толстокожая Катька беззаботно храпела. За ней тоже обещали приехать завтра. Возможно, их родители летели одним рейсом.

– Куликова, Маркова! – голос вожатого выдернул Нику из полудрёмы. – Берите вещи, за вами приехали.

Во дворе беседовали двое: ухоженный мужчина средних лет приятной наружности и мать Ники, как всегда, в трауре. Мужчина обнял Катьку, а мать бросилась к Нике.

– Привет, мам. Ты одна?

– Прости, малыш, папа в командировке.

– А Ник?

Мама слегка отстранилась и внимательно посмотрела на Нику.

– Милая, ты же сама всё знаешь. Никита больше…

– Нет! – рявкнула Ника. – Ты опять мне врёшь!

Она оттолкнула мать и бросилась к памятной дырке в заборе. Катька рванула следом. Мама Ники бросилась было в погоню, но Катин отец удержал её.

Ника сидела на песке у светящейся реки, уткнувшись носом в колени. До боли знакомая рука легла ей на макушку и легонько потрепала по волосам. Брат сидел рядом.

– Ты всё-таки приехал! – Ника кинулась брату на шею. – Я знала, что мама врёт! Она сказала, что ты…

– Она не врёт, Никуль. И головой… – Ник ткнул её пальцем в лоб. – Ты это понимаешь. А вот сердцем принять не можешь. – Брат коснулся кулончика у неё на шее. – Пора меня отпустить, малыш.

Ника замотала головой.

– Прости меня! – всхлипнула она. – Если бы меня тогда не было, ты бы…

– Я тебя не виню. – Ник встал, отряхнул джинсы от песка и пошёл к воде. – И никогда не винил. Просто так получилось. Перестань себя грызть и живи счастливо.

Ника схватила брата за руку, стараясь удержать от шага в воду. Она знала, что если отпустит сейчас, то больше никогда его не увидит. Даже во сне.

– Куликова, отойди от воды! – Катька выбежала на край обрыва, но размокшая от дождя земля обрушилась и она с диким криком полетела вниз. Чудом ухватилась за оголившиеся скользкие корни, повисла в метре над смертоносным туманом, дрыгая ногами.

– Ника, помоги! – звала подруга. – Дай руку!

Ника застыла в нерешительности. Она держала брата за руку, а тот ласково смотрел на неё. Ласково и печально.

– Отпусти, малыш. Меня ты не удержишь. А вот своей подруге можешь помочь. Вытащи её. Пожалуйста.

– Скажи, – шепнула Ника, – ты ведь тогда не специально? Ты же просто ошибся, правда?

– Правда. – Он устало улыбнулся. – Беги, Никуль. Не теряй времени.

В душе у Ники бушевала буря, не хуже недавнего шторма. Как могла она просто взять и позволить брату шагнуть в смертоносную воду, раствориться, исчезнуть навсегда? Как сможет она жить без него? Даже если он сам этого хочет и просит его отпустить. Это нечестно!

Но и висящая над пропастью Катька без её помощи не справится. Сможет ли она себя простить, если позволит подруге упасть? Конечно, нет. А значит, придётся выбрать, кого спасать.

Ника вздохнула, отпустила руку брата и рванула по склону, стараясь не оглядываться на уходящего в туман Никиту. Плюхнулась на живот, ухватила Катьку за протянутую руку, потянула. Цепочка на шее зацепилась за торчащий из земли корень, порвалась и подаренный Ником кулон полетел вниз. Она поймала его, крепко сжала в кулаке.

– Не получается! – кряхтела Катька. – Дай вторую руку!

Ника бросила последний взгляд на силуэт брата, махнувшего ей на прощание, и разжала пальцы. Драгоценное украшение кануло в тумане, рассыпаясь сотнями серебряных светлячков, а Ника схватила Катьку обеими руками и дёрнула изо всех сил. Они кубарем откатились от края обрыва.

– Спасибо, что спасла! – шепнула Катька. Они сидели на земле под толстым дубом. – Расскажешь теперь?

– Это мой брат. – Ника протянула Катьке смартфон с открытой фотографией. – Сняла втихаря. Его последняя фотка.

Парень на фотографии, сидевший на диване с учебником в руках, выглядел старше своих лет. Может, из-за спортивной фигуры, а может, из-за жёсткой складки между бровями. И вполне мог считаться привлекательным. Если не замечать жутковатые шрамы, словно от ожогов, на правой стороне лица и правой руке, нехватку на той же руке полутора пальцев (мизинца и двух фаланг безымянного) и стоящие у дивана костыли.

– Что случилось? – голос у Катьки дрогнул.

– Мы возвращались из школы. Переходили дорогу по переходу, на зелёный. Водитель засмотрелся в телефон и не успел до конца затормозить на повороте. Ник отшвырнул меня на тротуар, а сам угодил под колёса. Его протащило по асфальту, содрало кожу почти до костей, колесом раздробило пальцы на руке. Отбитые почки, четыре сломанных ребра, сложные переломы обеих ног, крестец в крошево.

Полгода в больнице. Восемь операций. Куча лекарств и запретов. С мечтой о космосе можно было попрощаться. Он ведь серьёзно хотел стать космонавтом, с детства к этому готовился, в лётное собирался поступать после школы. А я отделалась разбитой коленкой. – Ника шмыгнула носом. – Но брат не сдался. Как проклятый пахал на ЛФК, всё время мотался на какие-то процедуры, уколы, капельницы. Горстями жрал лекарства. И через полгода после выписки встал на ноги. Пусть и с костылями.

Врачи охреневали от такой скорости восстановления. Они и не надеялись, что он вообще сможет ходить. Говорили, что у него невероятная сила воли. И что для организма это дикий стресс. Ник их не слушал. Вернулся на плавание, как только разрешили, нагнал школьную программу, сдал ОГЭ, перешёл в десятый. На домашнем обучении, правда – долго стоять и ходить ему было тяжело. Стал подбирать себе новую профессию. На шее у родителей сидеть не собирался.

А в этом феврале… – голос Ники задрожал. – Передоз обезбола. Непонятно только специально или случайно. Может, просто дозу не рассчитал. Мама прибежала на шум и нашла его на полу с таблетками в руках. Увезли в больницу, почти сутки держали в реанимации. Нас к нему не пустили, заставили ждать в коридоре. Мы даже не смогли попрощаться. Сердце не выдержало. – Ника уткнулась лбом в коленки и разрыдалась совсем по-детски, громко и отчаянно.

– Понятно, – выдохнула Катька. – И ты не смогла принять смерть брата. Стала его видеть, говорить с ним и всем вокруг доказывать, что он жив. Пока тебя не начали таскать по врачам и не отправили в этот лагерь.

– Сначала перевели в другую школу. Я с одноклассником подралась. Он сказал, что Ник – слабак-суицидник. Я ему нос сломала. А ты-то откуда всё это знаешь?

– Я такая же. У меня мама четыре года назад умерла. И я вела себя так же. Отчим со мной намучался, пока не отвёл к одному психологу и тот не посоветовал отправить меня сюда.

Мы здесь все такие. Даже вожатые. Каждый потерял кого-то из близких. У Киры, вот, муж военный. Погиб год назад на задании. Видимо, она предпочла уйти к нему. Такое тоже случается. Иногда. Наш вчерашний ритуал – это день памяти. Так получилось, что здесь мы можем осознать правду. И отпустить.

Новичкам об этом не говорят. Потому что… – Катька запнулась, подбирая слова. – Знаешь, здесь, действительно, особое место. Эта река – что-то вроде двери в иной мир. Рядом с ней происходят всякие странности. Сбываются желания, водятся призраки. И, по легенде, можно отменить чью-то смерть. Если очень этого захотеть. Правда, ни у кого ещё не получалось. Но у тебя, мне кажется, есть все шансы. – Рыжая ткнула Нику в плечо.

– Почему это? – Ника безразлично смотрела перед собой. – Чем я такая особенная?

– Потому что смогла отпустить. – Вздохнула рыжая. – Не попыталась увести брата с собой за ограду, не просила взять тебя с собой. А потом и вовсе выпустила его руку и кинулась меня спасать. Да ещё и кулон этот дурацкий выбросила. Считай, отдала всё, что от брата осталось.

Вселенная любит такие жертвы. И, как правило, не оставляет без внимания. Так что всё возможно.

Я, вот, так не смогла. Бежала за мамой до последнего. Наш вожатый меня почти из воды вытащил, а я ещё и отбивалась. Помню, мама сказала, что я плохо себя веду и что так нельзя. Меня потом сутки в чувства приводили. А потом папа приехал. Точнее, тогда я его ещё папой не называла. Но поняла, что вела себя, как избалованная эгоистка. Только о себе думала. Потому и не получилось ничего.

– Ты другая. – Катька встала с земли. – Пойдём. Там твоя мама волнуется. Папа её, конечно, отвлёк, но ненадолго.

Ника вынырнула из дырки в заборе и встала, как вкопанная.

– Ну и глушь здесь! – увидев её весело защебетала мама, одетая в яркий спортивный костюм. – Еле добрались. Хорошо, водитель знал дорогу! Боже, где ты лазила?

Но Ника смотрела мимо неё. На то, как таксист помогает выбраться из машины молодому парню на костылях, осторожно переставлявшему не очень послушные ноги. Отросшие волосы брата и длинные рукава толстовки скрывали шрамы. Почти незаметно, если не присматриваться.

– Ник! – Она с разбега обняла брата за пояс, чуть не опрокинув на землю. – Ты здесь! Ты… Я так соскучилась!

– Никуль, ты меня заново сломаешь. – Улыбнулся брат. – Ослабь хватку, малыш. Я и так еле уболтал маму взять меня с собой.

Ника слегка разжала объятия, но продолжала висеть на брате. Будто боялась, что он исчезнет. И громко шмыгала носом.

– Что за внезапные сопли? – Ник потрепал сестру по волосам.

– Прости меня! – Рыдала та. – Я твой кулон потеряла!

– Вот ведь горе. Ну ничего, подарю другой. Какой захочешь, только не реви, ладно?

– Ладно. – Ника посмотрела на брата сквозь мокрые очки. – Хочу в форме бумажного кораблика.

– Вот тебе и дочерняя благодарность! – наигранно-печально вздохнула мама. – Я её растила, кормила, ночей не спала, а она меня даже не замечает!

– Прости, мамуль! – Ника разжала руки, одной вцепившись в толстовку брата, а второй притянув к себе маму. – Просто я так рада, что Ник с нами!

Катька присела у забора, поглаживая чёрную кошку с рваным ухом.

– Я же говорила, что у неё получится. – Улыбнулась рыжая, глядя на счастливое воссоединение семьи. – Теперь всё точно будет хорошо.