Дракон всегда прав

– Как он нашёл нас? Ты проверял на ней артефакты?

– Сэр, вы же знаете, что в Хивернии магия молчит. Мы посмотрели, что могло быть артефактом, но не нашли, разве только браслет… Но он не снимается.

Маша почувствовала, как чужие руки трогают её запястье.

– Дракон тебя за ногу, рубин великого дракона! – «Сэр» отпустил руку девушки. – Я ухожу. Где люк? Скажешь, что девушку как племянницу тебе всучил неизвестный. Будет лучше, если меня здесь не найдут.

– Не забудь закрыть люк, иначе потонем вместе с трофеем.

Затоптали где-то над головой, засвистели, закричали.

Высокий поджарый молодой платиновый блондин вышел в коридор, достал из кармана платок, вытер им пот на лбу, скомкал использованную вещь и кинул под порог. Наступил ногой, словно хотел его вдавить в пол. Несмотря на поспешность своих действий, он не выглядел испуганным.

– Где люк? – спросил он у одного и матросов.

Быстрым шагом продолжил путь в том направлении, куда ему показали.

– Отдел по борьбе с контрабандой. У нас санкция на досмотр судна, – послышалось почти над его головой.

Мужчина продолжил свой путь. Свернул за угол, оттолкнул ногой бочку, мешавшую на пути. Остановился, покрутил циферблат часов, установил большую стрелку на двенадцать. Тонкий как стилет луч вырвался из-под стрелки и уткнулся в обруч скинутой бочки. Бочка словно была сделана из бумаги – сложилась вдвое, упав на пол прямоугольником. Мужчина сделал шаг в центр фигуры. Вдруг его закрутило, словно неведомая сила ввинчивала в пол.

Там, под полом, он скинул серые шорты, стянул через голову рубашку-поло. Оглянулся, ища, что здесь могло быть лишним.

В подполе лежали рыболовные снасти, стояло ведро, в стены были вделаны крюки, торчали гвозди. Шум снаружи приближался. Надо было торопиться. Парень стал откидывать предметы, пытаясь понять, а к месту ли они здесь.

Неожиданно его взгляд упал на розетку. Обычную электрическую розетку прошлых времён.

«Приколисты, они бы ещё сюда модем провели», – подумал было он, как вдруг хлопнул себя по лбу.

– Приколист это я! – и с этими словами он схватился одной рукой за розетку и стал её прокручивать против часовой стрелки, а второй рукой упёрся в стену.

По всей видимости, механизмом давно не пользовались. Он заскрипел, но с места не сдвинулся. Шум приближался.

Тогда мужчина направил луч циферблата на розетку. Она задымилась. Щёлкнула. За спиной послышались шаги, и кто-то прокричал:

– Полиция, всем оставаться на местах!

Люк открылся, внутрь хлынула вода.

Парень вытянул руки над головой, соединил ладони и нырнул в солёную жидкость, прошептав: «Он не бросит свой трофей, а мне свидетели не нужны».

Полицейские остановились, увидев, как стремительно прибывает вода. В пробоине мелькнул длинный хвост, сверкнув стальным блеском.

– Тонем! – закричали где-то рядом.

Полицейские попытались рвануть к пробоине, но отломился край обшивки, и вода широким потоком отбросила их назад.

За двенадцать часов до этого

Алекс мерил шагами библиотеку. Он то подходил к стеллажам и что-то там искал. То хватал одну из книг, жадно вчитывался, но, словно пресытившись, отбрасывал её и снова возобновлял свой путь.

«Запа… Западня? Запах? Запас? Запал? Запаять?» – пытался он расшифровать слова, сказанные Мирзой перед смертью.

«Можно я? – вдруг он услышал робкий голос своего бескрылого, который до сих пор странно молчал. – Запад. Магия подала знак, очень и очень слабый. Она умирает на Западе».

Умирает. Как это умирает? Кто ей позволил умирать? А он? Она подумала о нём прежде, чем умирать? Так вот почему его браслет «молчит». Этого не может быть. Она не должна умереть! Не имеет права! Она! Его! Трофей! Он! Ею! Не успел! Воспользоваться! Так нельзя! И вдруг на него накатила апатия, словно не она, а он умирает.

Алекс подошёл к окну. Там, внизу, волны лизали стены древнего замка, маня и зачаровывая. Зачем ему жить, если она умирает? Сердце словно передавило дыхательную трахею. Воздух перестал поступать в лёгкие. В горло будто воткнули кость. Глотать невозможно. Перед глазами расползался туман. Он смотрел и не видел. Сердце колотилось о рёбра. А в мозгу реквиемом звучали слова: «Жизнь догорает, как свеча, и скоро будешь ты ничья. Зачем, куда я без тебя…»

«Э, Алекс, я так не играю. Ты, конечно, можешь умирать, а я-то здесь при чём? Я ещё толком не жил…» – заскулил бескрылый.

Но мужчина словно не замечал его скулёж. Он смотрел на линию горизонта. Как жаль, что он инвалид бескрылый. Инвалид. Алекс до боли сжал кулаки. Нет, он не заставит Машу рожать ему наследника, если только она этого не захочет. Крылья даются от любви. От истинной любви.

Маша, Машенька, милая девочка. Самая прекрасная девочка на земле. Его девочка. Только его. Великий Дракон, прими от меня любую жертву, только спаси Машеньку. Умоляю тебя, Великий Дракон. Зачем мне твоя мощь и твоё могущество, если её нет со мной. Пусть она простая человечка, но она дороже мне, чем вся чешуя на моей шее. Маша, милая, родная, только живи. Я никуда тебя больше не отпущу. О, Великий Дракон, прими мою жизнь…

«Слышь, Алекс, очнись. Как же ты её не отпустишь, если сигануть с окна хочешь? Ты в курсе, что самоубийство не прощают драконам? Не хочешь жить, иди в полицию по борьбе с тёмными силами», – бескрылому было страшно, что вот так бездарно, без боевых побед и славных турниров, может оборваться его никчёмная жизнь. Пусть и никчёмная, но всё-таки жизнь.

– Слышь, тварь, которая хочет жить. Ты можешь определить хоть примерно, откуда сигнал? – спросил он вслух своего собрата.

С минутной слабостью было покончено. Бригада белых драконов направлена на патрулирование квадрата, откуда исходит сигнал. Они должны были найти и передать точные координаты. Тогда Алекс сможет направить потоки своей магии и помочь девушке выкарабкаться.

Его драконы нашли источник сигнала вовремя. С последним вздохом вошла магия.

Алекс чувствовал, как его силы истощаются: слишком большое расстояние, слишком много требуется энергии. Друзья ни на минуту не оставляли своего товарища. Они наблюдали, как лицо теряет краски, губы белеют, дыхание сбивается, рубашка намокает от пота, сознание уползает. Жилка на виске через раз пропускает удар…

– Алекс, очнись, держи себя! – волшебные капли под нос ненадолго приводят в чувство. —Алекс, дракон тебя за ногу, не отключайся, Машу потеряешь и сам пропадёшь! Бескрылый, ты жив ещё? Алекс, – Макс почти рычит. Он превратился в ирбиса и рвёт руку друга.

Рука свесилась, и яркие голубые капли драконьей крови с золотым вкраплением вырисовывают незамысловатый узор на полу.

– Алекс! – лупил его по щекам Эд. – Макс, хватит заниматься кровопусканием. Он всё равно не чувствует боли. Алекс, унеси тебя дракон, если ты сейчас умрёшь, я твою Машу отымею во все возможные дыры! Ты слышишь? Мы с Максом её по кругу пустим! Алекс! Ты обязан выжить! Ей без тебя не жить! Алекс! Кто придумал эту хренову любовь! – в отчаянии зарычал Макс.

А на полу в голубой, как небосвод летним утром, крови скакали золотые звёздочки драконьего огня. Они шипели, затухая и наполняя воздух ароматом свежести и жасмина.

***

Маша ещё не знала, какая беда приключилась. Она только-только пришла в себя. Значит, у неё был отёк Квинке. То есть, в спрее или мази содержится арахис. Это единственное, на что у неё такая сильная аллергическая реакция.

– Ах, какой чудной сон! – воскликнула она и чуть было не захлопала от радости в ладоши.

А сон и в самом деле был чудесным. Ей казалось, что душа отделилась от тела, пролетела сквозь трубу и уселась на потолке. Смешно, но душа действительно сидела на потолке. Вверх тормашками. То есть попа души приклеилась к потолку, а голова свисала вниз. Маша видела своё тело. Оно спокойно лежало на какой-то кровати. Его тормошили, к нему подключали провода, и тогда душа еле удержалась на потолке. Словно магнитом тянуло вниз, обратно в тело. А потом… Потом тело окружил огонь. Маше казалось, что от неё останется горстка пепла, но, как ни странно, огонь не сжигал бренную плоть. Человек в белом халате делал укол, ставил капельницу, при этом он «проходил» сквозь огонь, не замечая его. И вдруг огненная петля схватила душу за тонкую шейку и, шипя, нагло и грубо втолкнула в тело. Маше даже показалось, что огонь проворчал: «Влезай!» И всё, на этом видение закончилось.

Маша с трудом села на кровати. Посмотрела на капельницу. Мгновенно ей поплохело от вида иглы, торчащей из вены. Перед глазами поскакали мушки. В носу засвербело. Тело покрылось потом. К горлу подступила тошнота. Она закрыла глаза. Нащупала иглу. Вытащила её из вены. Руку согнула в локте.

В комнате стало темнеть. Маша обернулась к окну.

Круглый иллюминатор наполовину был закрыт водой. Корабль тонул.

Девушка подбежала к двери. Дёрнула. Дверь не поддалась.