Подчиню тебя себе

С этими кровожадными мыслями и неугасающей ревностью я и провожу следующий час вечера, пока учредители фонда по очереди поднимаются на сцену, произносят речь и благодарят спонсоров.

– Ты не голодна? – интересуется Эмир, когда официальная часть заканчивается.

Надо же! Вспомнил обо мне наконец! Муж века, блин!

– Нет, – бурчу я, хотя уже несколько часов ничего не ела.

Кусок в горло не лезет. Особенно, когда чувствую тяжёлый изучающий взгляд Эмира.

– Я не знаю, что у тебя опять с настроением, но напомню: если ты испортишь вечер, последствия будут ужасны.

Не знает, что у меня с настроением?! Серьёзно?! Он даже не понимает, что сделал не так?!

– Я всё помню, – проглотив колючий ком в горле, отвечаю я. – И как видишь, до сих пор я веду себя достойно.

– Надеюсь, так оно и будет продолжаться.

– Надейся.

Мне даже смотреть не нужно на Эмира, чтобы понять, что от злости он сильно сжимает челюсть. Кажется, я даже слышу её скрип и точно чувствую исходящую от мужа агрессивную энергию. Однако он тоже тот ещё мастер контроля. И слова грозного не говорит. Лишь аккуратно, убийственно нежно касается пальцами моей щеки и убирает выпавший локон за ухо.

– Улыбнись, Алина, – Доган наклоняется ко мне, запуская карусель мурашек по всему телу. – Роль недовольной суки тебе не идёт, – произносит ласковым голосом и чуть приподнимает уголки губ в улыбке, глядя на меня так, словно… я для него не просто купленная шлюха, а действительно любимая женщина, чьей красотой он любуется сейчас.

И это чертовски больно.

Его взгляд не настоящий, а сыгранный на публику. Как и чувственная улыбка, и трепетные прикосновение пальцев к моей щеке. Нужно отдать Эмиру должное. Он – потрясающий актёр. Уверена, никто из присутствующих не заподозрит его в фальши. Одна я знаю, что все его действия влюблённого мужчины – всего лишь первоклассная игра, которую мне необходимо поддерживать во что бы то ни стало.

И я поддерживаю. Рыдаю внутри, кричу, вою, а внешне выполняю то, о чём попросил меня муж – улыбаюсь, а затем покорно соглашаюсь, когда он приглашает меня на танец.

Эмир ведёт меня в центр зала и притягивает к себе. Руки обжигают талию, губы касаются моего виска, и нежное касание будто вспарывает кожу. Втягиваю любимый запах, и возбуждение скручивает всё ниже пояса. Дрожь проносится вниз по позвоночнику, а сердце берёт уже столь обыденный разгон.

Ну почему я всегда настолько остро реагирую на него? И почему Эмир всегда так остро реагирует на ту, которую презирает? У него стоит. Сильно. Его каменное желание упирается мне в живот. Или на сей раз это не я являюсь виновницей его стояка, а присутствие Далии его настолько возбудило?

Чёрт! Зачем я об этом подумала? Чуть успокоившаяся ревность во мне вновь взбирается на трон, перенимая бразды правления над телом и языком.

– Я тут хотела спросить, – сильно сжав руку Эмира, цежу я.

Он отрывает губы от моего виска и опускает на меня вопросительный взгляд.

– Раз уж ты разгуливаешь по стрип-клубам, может, тогда и я могу посетить какой-нибудь клуб? Естественно, тайно. Никто из журналистов и твоих знакомых не узнает. Я умею оставаться незамеченной.

– Ты что несёшь? – показная улыбка мигом слетает с его губ, тело будто железными доспехами сковывается.

– А что такое? Я же не собираюсь тебе изменять, а просто хочу немного повеселиться и оценить ночную жизнь Стамбула. Может, подружусь с кем-нибудь. Кто знает? Друзья в Турции мне не помешали бы.

– И ты собралась друзей в ночных клубах искать?

– Ну мужа ведь там нашла. Значит, и друзей найти особого труда не составит, – расплываюсь в язвительной улыбке.

Выражение лица Эмира бесценно. Мои щёки аж огнём обдаёт от его испепеляющего прицела, а обиженная стерва во мне запускает фейерверки. Моя провокация сработала на ура. Но я в этом даже не сомневалась.

Пусть Эмир не любит меня и никогда не станет ревновать так, как делаю это я, но чувство собственничества в нём имеется. И он ни за что не позволит своей «покупке» идти в места, где её будут окружать сотни других мужчин, жаждущих повторить тот же сценарий, что был у нас с Назаром в Москве.

– Идём, – вдруг приказывает он. Его глухой голос – просто песня для моих ушей.

– Куда?

Но Эмир не отвечает. Берёт меня под локоть и неспешно выводит из главного зала, оставляя все голоса и шумы торжества за нашими спинами.

Мысль о том, что мы наконец едем домой, радует меня ещё больше. Но всего несколько секунд. Когда вместо выхода из здания, мы двигаемся к лестнице и поднимаемся на второй этаж, где абсолютно безлюдно, моя кратковременная радость стремительно улетучивается.

– Куда мы идём? – взволнованно спрашиваю я, едва переставляя подрагивающие ноги, ведь интуитивно догадываюсь, что он собирается сделать. – Ты не посмеешь, Эмир!

Пытаюсь вырвать руку из его хватки, но куда уж там. Он даже не замечает моих жалких попыток освободиться. Прёт как танк по коридору, игнорируя все мои возражения и угрозы о том, что, если он не остановится, я буду кричать.

Ему безразлично всё, что я ему говорю и о чём прошу. Словно отключившись от всего мира, Эмир добирается до двери в уборную, заталкивает меня внутрь и закрывает комнату изнутри.

– Ты что, мать твою, вытворяешь?! Совсем ума лишился и забыл, где мы находимся?! – обернувшись к нему, срываюсь на крик, о чём тут же жалею.

Эмир и так был взбешён после моих слов о клубе, а сейчас он в гневе. Неистовом, лютом, словно розгами бьющим меня даже с расстояния.

– Это ты, по ходу, забыла где, с кем и почему находишься! Но не вопрос. Сейчас я тебе напомню, – высекает он и в три шага обнуляет расстояние между нами.

Испуганный писк вылетает из горла, когда крупная ладонь окольцовывает мою шею и вдавливает затылок в стену.

– По клубам вздумала шастать? Совсем мозги растеряла?

– Я не…

– Это был риторический вопрос, Алина. И так знаю, что интеллектом ты не блещешь.

– Да как ты…

– Рот закрыла! – он пресекает мой бурный порыв возмутиться и резким движением срывает с моей груди изумрудный атлас.

– Эмир! Моё платье! Ты что натворил?!

Желая спасти брендовый шедевр от падения на пол, ловлю ткань на талии, но безумец обхватывает мои запястья, одной рукой скрепляет их над головой, а второй до боли сжимает мои скулы.

– Отпусти!

– Я сказал: закрой рот.

– А то что? – безудержная злость помогает шевелить губами и удерживать прочный зрительный контакт с его гневными глазами. – Членом опять его мне закроешь?! Так давай, чего ждёшь?! Вчера грубо оттрахал мой рот, что сегодня мешает сделать то же?!

– Я тебе не только рот грубо оттрахаю, если ты ещё хоть раз посмеешь выдать мне подобную хрень.

– А что такого я сказала? Подумаешь, в клуб хочу сходить. Почему тебе можно, а мне нельзя?