Потерянное я

Сара объяснила, что выбрала Институт Феникса, потому что он, по-видимому, предлагает более целостный подход к лечению, чем традиционная терапия, сочетая передовые достижения нейробиологии с сострадательной заботой. Она указала на статьи, в которых институт рассказывает об использовании инновационных методов, таких как «терапия реконсолидации памяти» и «обучение эмоциональной регуляции», которые, как утверждается, помогают пациентам справиться с травмирующими воспоминаниями и вернуть контроль над своими эмоциями.

В брошюре были отзывы бывших пациентов, в которых они описывали, как Институт Феникса помог им обрести покой и цель в жизни после невообразимых потерь. Одно изображение, в частности, привлекло внимание Сары – фотография нетронутых, современных зданий Института, расположенных среди холмов и зелёных лесов. Это был резкий контраст с клаустрофобными стенами хижины, видение надежды и обновления в мире, который, казалось, утратил свои краски. Сара и не подозревала, что безмятежность на фотографии была лишь иллюзией. Буря начнётся с этой мысли.

«Они ищут участников для научного исследования о травмах и горе», – мягко объяснила Сара, её голос был тщательно подобран, чтобы не ошеломить Элеонору. Она протянула руку, предлагая брошюру Элеонор, но не заставляла её брать её. Это был её способ уважать границы. «Они экспериментируют с новым типом терапии, чем-то вроде… персонализированного лечения, разработанного, чтобы помочь людям справиться со своими эмоциями, регулировать свои реакции и, в конечном счёте, найти способ двигаться вперёд». Глаза Сары изучали лицо Элеонор, ища любой проблеск интереса, любой признак того, что её слова дошли до неё. Она потратила часы на изучение Института Феникса, просматривая их веб-сайт и читая статьи об их работе, пытаясь определить, была ли это законная программа или просто ещё одно пустое обещание. Она искренне верила, что это может помочь Элеонор, но она также знала, что слишком сильное давление на неё может иметь неприятные последствия.

«Дело не в том, чтобы забыть Дэвида, Эл», – подчеркнула Сара, её голос смягчился. «Речь идёт о том, чтобы найти способ жить с болью, почтить его память, не позволяя ей поглотить тебя.

Это способ снова обрести себя без него, – она помедлила, а затем добавила: – Они говорят, что это совершенно новый подход, использующий передовые технологии и персонализированную медицину для устранения первопричин травм. Звучит немного… необычно, но результаты кажутся многообещающими. Согласно брошюре, вероятность успеха составляет восемьдесят девять процентов. Может быть, это то, что вам нужно в вашей жизни.

Элеонора бросила беглый взгляд на брошюру, пробежавшись глазами по глянцевым изображениям улыбающихся лиц и плотным стенам научного жаргона. Стерильный, клинический язык казался безличным, холодной попыткой количественно оценить беспорядочность человеческих эмоций. – Мне это неинтересно, – сказала она ровным голосом без каких-либо интонаций. – Мне не нужен препарат, чтобы справляться со своими чувствами. Я даже не знаю, что означает «Эмпатон».

– Просто подумай об этом, Эл, – взмолилась Сара, и в её голосе слышалось отчаяние. – Ты заслуживаешь того, чтобы снова быть счастливой. Ты заслуживаешь того, чтобы вернуть свою жизнь. Дэвид не хотел бы, чтобы ты жила так, в плену своего горя. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива, проектировала новые дома, выращивала свой сад. Смеялась!

Элеонора вздохнула, и в этом вздохе была усталость. Она неохотно взяла брошюру у Сары и повертела её в руках, словно это был чужеродный предмет, что-то опасное и незнакомое. Институт Феникса. Это звучало как клише, слишком простое решение для разбитого сердца, пустое обещание воскрешения. Это было ещё одно слово, которое она никогда раньше не слышала, и она ненавидела его.

– Ладно, Сара, – сказала она с ноткой сарказма в голосе. – Я подумаю об этом. Просто чтобы тебя развлечь. Обещаю. А теперь мы можем поговорить о чём-нибудь другом? О чём-нибудь ещё? Она закрыла глаза и вздохнула.

Сара сжала руку Элеоноры, и в её глазах появилось сочувствие. – Конечно, Эл. Всё, что ты захочешь. – Она помедлила, а затем мягко добавила: – Я всегда рядом, что бы ни случилось. Помни об этом.

Но после ухода Сары, когда в домике снова воцарилась тишина, Элеонора поймала себя на том, что смотрит на брошюру. Глянцевые изображения внезапно показались ей менее искусственными, а научный жаргон – менее пугающим. Зародилось любопытство, крошечная искорка надежды затрепетала в темноте. Может ли это быть выходом из тьмы? Может ли этот «Эмпатон», как его называли, это чудо-лекарство, действительно помочь ей исцелиться? Сможет ли это стереть боль, заглушить кошмары и вернуть хотя бы крупицу той радости, которую она когда-то знала? Она закрыла глаза, а затем взяла фотографию, на которой они с Дэвидом. Его улыбка была всем. Она скучала по нему.

Глава 2: Зов Феникса

2.1. Вниз по Кроличьей норе

Дни тянулись за неделями, и Элеонора обнаружила, что не может так легко отмахнуться от предложения Сары, как собиралась изначально. Брошюра Института Феникса так и лежала на кофейном столике, постоянно напоминая о себе. Она не могла её игнорировать. Сначала она пыталась не обращать на неё внимания, пряча под стопки книг и журналов, но брошюра всегда оказывалась на виду, словно притягивая её, как магнит. Глянцевые изображения и научный жаргон перестали пугать её и стали казаться спасательным кругом в бескрайнем океане её горя. С каждым днём дом казался ей тюрьмой, и она чувствовала, что замыкается в себе. Лёжа в постели и глядя в потолок, она начала взвешивать все «за» и «против» поездки в Институт Феникса.

Она поймала себя на том, что рассеянно листает страницы, перечитывая отзывы, изучая фотографии безмятежных помещений. Она обнаружила, что изучает Институт в интернете, просматривая статьи об их исследованиях и читая отзывы бывших пациентов (хотя она относилась к ним скептически). Несмотря на её первоначальный скептицизм, в ней зародилась искра надежды. Неужели это действительно выход? Может ли Институт Феникса дать ей шанс избавиться от гнетущего груза горя, вернуть свою жизнь из лап отчаяния? Размышляя об этом всё больше и больше, она задавалась вопросом, действительно ли это был первый шаг, который она должна была сделать, чтобы спасти себя от этой тьмы.

Брошюра стала символом её внутренней борьбы, осязаемым воплощением сражения между её рациональным умом и отчаявшимся сердцем. Она напоминала о возможности исцеления, но также предупреждала о возможном разочаровании. Но если был шанс снова почувствовать себя счастливой, она должна была воспользоваться им.

Мысль о том, что брошюра поможет быстро избавиться от боли, которую она испытывала каждый день, не давала ей покоя. Она больше не могла жить в тени отчаяния. Она знала, что ей нужно что-то радикальное, чтобы выбраться из этого состояния. Если ей не станет лучше, она боялась, что покончит с собой.

Она погрузилась в тщательное онлайн-исследование Института Феникса, часами изучая их веб-сайт, читая статьи об их работе и вникая в каждую деталь. Её внимание быстро сосредоточилось на харизматичном основателе института, докторе Алистере Торне, известном нейробиологе, получившем международное признание за свои новаторские исследования в области эмоциональной регуляции.

В статьях его описывали как провидца, блестящего учёного, посвятившего себя облегчению человеческих страданий, первопроходца на рубежах науки о мозге. Его часто цитировали, он страстно и убеждённо говорил о преобразующем потенциале своей работы и даже появлялся на фотографиях. Он был очень красив

.

Она также искала информацию о программе «Эмпатон», фирменной терапии института, которую рекламировали как «революционно новый подход» к лечению травм, депрессии и ряда других эмоциональных расстройств. В рекламных материалах она описывалась в восторженных тонах, подчёркивались её индивидуальный подход, передовые технологии и поразительные показатели успешности. «Эмпатон» был разработан для того, чтобы сделать жизнь любого нуждающегося в нём пациента более «гармоничной». В одной статье упоминалось, что он назван в честь «эмпатии».

Однако Элеонора заметила, что Эмпатон очень расплывчато объяснил, что это такое, заявив, что это «передовая технология». Элеонора всё ещё сомневалась, так как чувствовала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Программа включала в себя сочетание медикаментозного лечения, терапии и практик осознанности, которые должны были помочь участникам справиться со своими эмоциями и выработать механизмы преодоления трудностей. На сайте были представлены отзывы людей, которые утверждали, что программа изменила их жизнь, вернув её в нормальное русло после многих лет страданий.

Элеонора была настроена скептически, но в глубине души её влекло обещание облегчения. Она устала от постоянной боли, непрекращающихся кошмаров, удушающего одиночества. Она мечтала снова почувствовать себя нормальной, восстановить связь с миром, обрести хоть какое-то подобие покоя.

После нескольких недель мучительных раздумий, преследуемая как обещаниями, так и потенциальными ловушками Института Феникса, Элеонора наконец приняла решение. Было холодное серое утро, гнетущая атмосфера отражала смятение в её душе. За окнами хижины завывал ветер, дребезжа стёклами и создавая тревожную симфонию звуков. Она стояла у окна, глядя на унылый пейзаж, чувствуя себя совершенно одинокой и отчаявшейся. Она должна была это сделать.

Дрожащими руками она взяла телефон, чувствуя, как холодный пластик холодит кожу. Каждая набранная цифра казалась ей шагом в неизвестность, обязательством, которое она не могла легко отменить. Она на мгновение замешкалась, её палец завис над последним номером, и её охватили сомнения. Правильный ли выбор она делает? Не гонится ли она за ложной надеждой? Но мысль о том, чтобы продолжать жить в удушающей хватке своего горя, была невыносима.

Телефон зазвонил, и каждый гудок отдавался в её сердце бешеным стуком. Наконец на другом конце провода раздался приятный голос. «Институт Феникс, чем я могу вам помочь?» Голос был тёплым и профессиональным, тщательно создающим впечатление компетентности и сострадания.

– Я звоню по поводу программы «Эмпатон», – сказала Элеонора, и её голос слегка дрожал, несмотря на все её усилия. – Мне интересно узнать больше. Она сделала паузу, с трудом сглотнув и пытаясь успокоить нервы. Вот оно.

– Конечно, – ответил голос, по-прежнему ровный и профессиональный. – Могу я узнать ваше имя и контактные данные, пожалуйста?

Элеонора сообщила свои данные, произнеся своё имя и адрес отстранённым, почти механическим голосом. Пока она говорила, она чувствовала странную отстранённость, как будто наблюдала за собой со стороны, как за персонажем в пьесе.

Несколько часов спустя Элеоноре позвонил доктор Чарльз Морроу, который представился ведущим исследователем проекта «Эмпатон». Его голос был тёплым и успокаивающим, и он говорил с мягким сочувствием, которое успокоило Элеонору.

– Я понимаю, что вам интересно узнать больше о нашей программе, миссис Вэнс, – сказал доктор Морроу. – Я буду рад ответить на любые ваши вопросы.

Элеонора замешкалась, не зная, с чего начать. – Я… Я потеряла мужа шесть месяцев назад, – сказала она, и её голос дрогнул от волнения. – Мне трудно с этим справиться.

– Мне очень жаль это слышать, миссис Вэнс, – сказал доктор Морроу с сочувствием в голосе. – Горе может быть очень тяжёлой эмоцией. Наша программа разработана, чтобы помочь таким людям, как вы, людям, пережившим серьёзную травму и пытающимся двигаться дальше.

«Как это работает?» Спросила Элеонора.

«Эмпатон – это революционно новый препарат, который помогает регулировать эмоциональные центры мозга, – объяснил доктор Морроу. – Он позволяет обрабатывать свои эмоции в безопасной и контролируемой среде, не испытывая сильной боли».

Он продолжил: «Мы сочетаем медикаментозное лечение с индивидуальными сеансами терапии, упражнениями на осознанность и творческими занятиями, предлагая комплексный подход к исцелению. Мы верим в то, что нужно развивать человека целиком, помогая ему вновь обрести свои сильные стороны и снова радоваться жизни».

Элеонора внимательно слушала, и её скептицизм постепенно уступал место надежде. Слова доктора Морроу были успокаивающими, а тон – убедительным.

– Каковы риски? – спросила Элеонора дрожащим голосом.

«Как и любое лекарство, Эмпатон может вызывать побочные эффекты, – признал доктор Морроу. – Некоторые пациенты испытывают лёгкую головную боль, тошноту или усталость. Однако эти побочные эффекты обычно носят временный характер и поддаются лечению. Мы внимательно следим за нашими участниками, чтобы обеспечить их безопасность и благополучие».

«Но как насчёт долгосрочных последствий?»

Элеонора настаивала, в её голосе слышалась тревога. Это было её самой большой заботой: обменять краткосрочное облегчение на потенциальные долгосрочные проблемы. «Я читала об экспериментальных методах лечения, которые сначала казались многообещающими, но затем имели непредвиденные последствия в будущем». Она провела своё исследование, пытаясь выявить какие-либо негативные эффекты, но не смогла их найти.

Доктор Морроу на мгновение замолчал, и его голос стал более сдержанным. «Это очень обоснованное беспокойство, миссис Вэнс, и мы относимся к нему очень серьёзно. Наши исследования показывают, что польза от „Эмпатона“ сохраняется надолго. Однако препарат „Эмпатон“ очень новый, и мы не можем гарантировать, что у него не будет побочных эффектов». Он говорил много, но по существу, и это тревожило Элеонору.

«Участники нашей программы сообщили о значительном улучшении своего настроения, отношений с близкими и общего качества жизни. Что ещё лучше, так это то, что все они сообщили о возвращении своих прежних чувств». Однако он не упомянул, что один из участников был найден мёртвым после того, как лечение Empathon не помогло.

Он продолжил: «Мы проводим обширные последующие обследования, чтобы следить за долгосрочным благополучием наших пациентов. Мы также заметили, что те, кто ведёт более спокойную и уединённую жизнь, получают большую пользу, в то время как те, кто живёт в более оживлённой среде, – нет». Элеонора сразу же почувствовала страх, когда её отнесли к первой категории. Он даже не знал, какова её жизнь.

Элеонора молчала, обдумывая всё, что сказал доктор Морроу. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, – чудесное лекарство от разбитого сердца. Но что, если это не так? Что, если это действительно работает?

«Мне нужно подумать об этом», – сказала она наконец.

– Конечно, миссис Вэнс, – ответил доктор Морроу. – Не торопитесь. Я понимаю, что это серьёзное решение. Но если вы ищете способ исцелиться и снова обрести покой, я считаю, что программа Эмпатон может вам помочь.

Они обменялись приятными прощаниями, но после звонка Элеонора поняла, что уже готова к следующему шагу. Разговор с Морроу что-то изменил в ней, и она уже чувствовала, что он был маяком в будущем, которого она не ожидала. Она посмотрела на своё отражение в окне и впервые за шесть месяцев увидела проблеск надежды среди теней.

2.2.Объятия Безмятежности