Я помню, будучи детьми,
На сеновале спали мы,
Вернее, на стогу.
Я лучшей колыбели не найду.
В волшебных сказках не было потребы
Пред чарами ночного неба.
Еще тогда возник вопрос:
Кто создал это? Со временем он рос
Узнав, что огромная Земля наша
Меньше песчинки даже,
Сравнив со многими из звезд,
Пыталась я представить гвоздь,
Каким прибиты звезды к небу.
Потом, узнав, что движутся они,
Совсем опешила: что держит их?
Какая сила? Ведь не воздух в них.
Кто строго траектории заложил
И подчиняться правилам заставил?
И кто тот математик, что рассчитал,
Насколько Землю удалить от Солнца,
Чтоб не сгорела от ее жара
И чтобы глыбой льда не стала.
Дарвин на все мои вопросы,
Чтоб не росли еще запросы,
Один, ну до наивности простой
Ответ давал: « Случайность тому виной».
И вот, что странно – единогласно
Приняли. И занесли в учебники его.
С тех пор на сеновалах уж не спят.
На небо с любопытством не глядят.
А если уж «пустой» вопрос возник,
Тебе совет: чтоб в ученье Дарвина ты вник.
И если не открыть ребенку другой
Источник знаний – Слово Бога, ой!
Боюсь, что скоро ни один малыш
Не будет зачарован небом. Лишь,
Как друг его Барбос,
Не будет в дебри совать нос.
***
Свершилось! – Сорвалось
Из жаждой опаленных губ,
Со звоном в небо ворвалось
Без медных труб.
Отец услышал Сына
И горд его победой.
Мой друг, ты понял смысл?
Другим поведай!
Он умер, чтоб тебе жилось
Под сенью божьего шатра.
И муки выдержать пришлось,