Ботинки

Лизнуло солнце леску горизонта

И закатилось мячиком для гольфа

В невидимую лунку. Небосвод

Расправится и коротко всплакнёт

Для полноты пейзажного рисунка.

Арбузом пахнет пенная волна.

У моря и страдания нет дна.

И у любви нет края и границы.

Тоскует сердце, и щебечут птицы.

Нет ничего больнее слова «знать».

В том августе

Мне снятся разноцветные зонты,

Построенные в ровные шеренги.

В том августе мы перешли на «ты»,

в том августе нам захотелось сбрендить,

шататься по причалу до утра,

курить одну, пить баночное пиво.

В тот год стояла редкая жара

И я была заоблачно счастливой.

Прохожий

Неправильный овал зеркальной серой лужи.

Апрельский полдень прыгнул на чужой балкон.

Бегу на улицу, чтоб тотчас обнаружить,

как ладно скроен день, и как он обречён

на завершение, которое не сможет

остановить ни ангел, ни рогатый чёрт.

Навстречу мне торопится простой прохожий:

пиджак изъеден молью и судьбой потёрт,

глаза сухи, печальны, лоб высок и бледен,

седые волосы лежат на левый бок.

Невзрачный человек становится заметен,

Когда талантливо несёт тяжёлый рок.

Прибой

Мне нужно к морю, к голубой волне,

К слепящим бликам, серебристым брызгам,

Разбросанным по бёдрам и спине,

К печальной чайке, что случайно взвизгнет.

Дышать прибоем, слушать пенный гимн

И персик грызть жемчужными резцами.

У моря ты становишься другим

И ощущаешь связь между сердцами.

В руках Вселенной, в царстве синих звёзд,

Становится уютнее и тише.

Морской прибой сейчас с собой унёс

Всё то, что не поймать и не услышать.

Междурамоуличное

Между рамой и горластой улицей

Вьётся редкий прошлогодний снег.

Говорят, что непременно сбудется

Смерть, рожденье и кровавый век.