Переживание стыда в «зеркале» социальных теорий

Странным оказывается это, казалось бы, несомненно социальное явление – стыд. Применительно к нему все четыре исходных категории социальной теории («социальное действие», «социальное взаимодействие», «наличие субъективного смысла» и «актор») не «работают». Но вот до возникновения стыда они же «работали»! И после него – опять «работают»! «Было так, но стало иначе», «снова появилось, но уже иное» – вот краткое описание ситуации стыжения/стыдимости как процесса. Это описание указывает на стыд как на «разрыв» в процессе социального взаимодействия, на его «границу», а значит, и на отсутствие социального действия (без действия не будет и взаимодействия).

К вопросу о стыде как границе

Гергилов отмечает, что психолог Г. Зайдлер[165 - Гергилов здесь анализирует материал одной из работ Г. Х. Зайдлера: Seidler G. H. Der Blick des Anderen. Eine Analyse der Scham. Klett-Cotta, Stuttgart, 1995.] «определяет стыд как "точку разрыва", в основе которой заложен "прыжок", "прерывность", "диссонанс". В возникшей "внутренней точке разрыва" или на "переходной черте" человек обретает опыт дифференциации. Стыд манифестируется именно на этой точке разрыва. Стыд вызывается посредством встречи с другим, причем этот другой может находиться как "вовне", так и быть интериоризованным. Во втором случае субъект раздваивается на Я и самость, свое и чужое, субъект и объект. Как "солдат-пограничник на пропускном пункте", стыд не только регистрирует внедрение чужих, но и, опознавая идущих, отличает своих от чужих (выделено мною. – М. Б.)»[166 - Гергилов Р. Е. Стыд как множественный феномен. С. 4.].

А вот еще одно наблюдение в тему – Е. Куприянова пишет: «У каждого из нас есть свои внутренние стражники. Это наши внутренние ограничители: совесть, вина, стыд… Стыд может служить важным указателем на то, что в отношениях между людьми является допустимым, а что нет. Это как ограничитель.»[167 - Куприянова Е. Стыд. Стыдливость. Смущение // psychologies.today. – URL: https://psychologies.today/stud-studlivost-smuschenie/ (дата обращения: 13.08.2020).].

М. Мелкая обращает наше внимание на идеи М. Хайдеггера относительно «пограничного бытия» стыда: «Возможно, положение "на стыке" является парадигматическим для всего, относящегося к стыду. Мартин Хайдеггер утверждает, что в стыде "бытие изначально стоит на страже своей сущности"[168 - М. В. Мелкая в данном случае цитирует работу М. Хайдеггера: Хайдеггер М. Парменид. СПб., 2009. С. 166.], что стыд – это "то настраивающее, которое… определяет отнесенность бытия к человеку"[169 - Хайдеггер М. Парменид… С. 165.]. Приведенная цитата наделяет стыд онтологическим статусом, место которого – на стыке человека и бытия»[170 - Мелкая М. В. Указ. соч.]. «Определение стыда как пограничного феномена (на стыке, в разрыве) указывает – по мнению М. Мелкой, – на прямую связь с границами. В современном психоанализе диагностическая категория "пограничный пациент" включает в себя все виды нарциссических расстройств, для которых характерны трудности с установлением границ в межличностных отношениях и чрезмерная уязвимость к стыду[171 - Там же.]. Таким образом, М. В. Мелкая (и как философствующий субъект, и как психолог), вслед за философом М. Хайдеггером и подобно психологу Г. Зайдлеру, отмечает стыд как пограничное бытие.

Г. П. Орлов пишет: «Всё до социального действия – не социология!»[172 - Орлов Г. П. Указ. соч. С. 113.] Вот это – истина уже для социолога: «всё до социального действия» – это вне социального, на границе социального. А. И. Кравченко, характеризуя социальное действие в понимании его М. Вебером, рассуждает подобным же образом. Он пишет, что согласно учению Вебера в качестве основного типа социального действия следует рассматривать целерациональное действие. «Возьмем целерациональное действие за эталон – рассуждает Кравченко – и будем сравнивать с ним все другие действия людей… Получим шкалу, построенную на принципе сравнения всякого действия с целерациональным. По мере убывания рациональности поступки становятся все менее понятными, цели – ясными, а средства – определенными. В конце шкалы мы обнаружим иррациональное действие, совершаемое вопреки здравому смыслу и собственным интересам. Назовем его действием с отрицательной целью. Оно выпадает из поля зрения социологии, хотя остается объектом психоанализа. По соседству примостилось аффективное действие, у которого вообще нет цели. Оно совершается при сильном раздражении, вспышке гнева, стрессе или агрессии. Им занимается традиционная психология»[173 - Кравченко А. И. Социология: Учебник для студентов вузов. М., 1999. С. 63–64.].

Орлов и Кравченко как социологи-теоретики рассуждают подобным образом потому, что «социальное действие», «социальное взаимодействие», описание их структуры и их основных свойств – собственные основания социологии как теории, т. е. «это исходные термины и предложения теории, которые логически (с помощью правил и законов логики) обусловливают остальные ее термины и предложения»[174 - На эти основания науки указывают, например, Т. Г. Грушевицкая и А. П. Садохин: Грушевицкая Т. Г., Садохин А. П. Концепции современного естествознания: Учеб. пособие. М., 1998. Тема 2. Научная теория. Структура и основания теории.]. Исходные предложения какой-либо теории, включающие в себя ее исходные термины, рассматриваются авторами этой теории (и теми, кто эту теорию разделяет) как самоочевидные, не требующие доказательств истины. Эти простейшие исходные начала, или аксиомы, складываются в результате обобщения опыта общественных отношений и анализа предшествующих теорий[175 - Аксиома – «исходное, принимаемое без доказательства положение какой-либо теории, лежащее в основе доказательств других ее положений. Долгое время термин "аксиома" понимался не просто как отправной пункт доказательств, но и как истинное положение, не нуждающееся в особом доказательстве в силу его самоочевидности, наглядности, ясности и т. п.» (Философия: Энциклопедический словарь. Под ред. А. А. Ивина. М., 2004).].

Если кто-то и возьмется анализировать эти аксиомы социологии, критиковать их выбор, то это будет уже специалист другой области знания. А. И. Кравченко, согласно вышеприведенной цитате, например, анализ иррациональных и аффективных действий обозначил объектом психоанализа и традиционной психологии. Но следует напомнить, что у любой теории имеются еще и «вспомогательные основания теории. К ним относятся, в частности, и философские основания – категории и принципы философии, используемые для построения, обоснования теории и решения ее проблем»[176 - Грушевицкая Т. Г., Садохин А. П. Указ. соч. Тема 2. Научная теория. Структура и основания теории.]. И почему бы не воспользоваться этим указанием, попытавшись с помощью философских средств обосновать идею стыда как исходного начала социальной реальности?

Присоединиться – в качестве философствующего субъекта – к психоаналитикам и психологам, к которым нас отправляет А. И. Кравченко, и попытаться вместе с ними искать ответы на вопросы о том, что такое – действие без цели и что такое – действие с отрицательной целью.

Аналогия с математикой – в поисках ответа на вопрос «Что там – "на пределе"?»

Поиск ответа на вопросы, «А что там "до"?», «Что там "за"?», «Что – "на пределе"?» – это как раз прерогатива философии. Социальной философии – в том числе. В поисках ответа на указанные вопросы можно рассуждать по аналогии с той наукой, где вопрос о «пределе» был поставлен предельно точно и строго. Речь идет о такой науке, как математика. Если «действие», «взаимодействие», «актор» – это понятия, описывающие уже само социальное, то поиск ответа на вопрос «А где начало социального?» аналогичен рассуждениям по поводу начала натурального числового ряда. Ибо если установлено, что «+1»это первое натуральное число в числовом ряду, то может появиться вопрос «А что до этого числа стоит в этом ряду, т. е. с чего начинается этот ряд?» Для того, кто ведет подсчет (занимается нумерацией[177 - В подавляющем большинстве российских источников традиционно принят подход, согласно которому натуральные числа определяются как «числа, возникающие при подсчёте (нумерации) предметов: первый, второй, третий.» (Натуральное число // Русская Википедия. URL: http://www.ru.wikipedia.org>wiki/Натуральное_число (дата обращения: 13.08.2020).]) предметов («первый, второй, третий…»), такой вопрос кажется бессмысленным – для него ряд и начинается с «+1»[178 - Повторюсь – согласно традиционно принятому российскими математиками подходу, «ряд натуральных чисел начинается с единицы» (Натуральное число // Русская Википедия.)]. Правда, для ведущего подсчет может возникнуть ситуация счета отсутствующих объектов. Тогда он будет использовать элементы множества отрицательных чисел («одного не хватает, второго нет, третьего не хватает», т. е. «-1,2,3» и т. п.), которое дополняет множество натуральных чисел до множества целых чисел.

По аналогии с множеством целых чисел в нашем случае можно рассматривать любое социальное действие индивида без учета влияния этого действия (позитивного или негативного) на общество, на других людей. Но счет в случае социального действия, опять же, не идет, начиная с «0». Таким образом, и для социолога – как и для того, кто занят нумерацией объектов – бессмысленно рассуждать по поводу того, что находится «до» социального действия – он рассуждает лишь о должном и недолжном поведении индивида, а значит, о его социальных действиях, т. е. о том, что положительно воспринимается обществом, а что – отрицательно, но не нейтрально, т. е. он исключает в своей теории понятие «социальный ноль».

«Все отрицательные числа, и только они, меньше, чем ноль. На числовой оси отрицательные числа располагаются слева от нуля»[179 - Отрицательное число // Русская Википедия. URL: http://www.ru.wikipedia. огд>Отрицательное число (дата обращения: 13.08.2020).]. Значит, ноль – не только не положительное, но еще и не отрицательное число. Ноль – между натуральными и отрицательными числами. Вот и стыд как со – стояние существует «между» «до стыда» и «после стыда» (со – стоит с ними), не принадлежа ни тому, ни другому. Поэтому стыд относительно потока социального существования индивида, процесса его взаимодействий с окружающим его людьми и может выступать в качестве точки отсчета или ноля. О. Н. Бушмакина следующим образом характеризует «ноль»: «Как то, что положено "между", он оказывается величиной, разделяющей и имеющей значение этого разделения, то есть величиной значимой и значащей[180 - Бушмакина О. Н. Онтология постсовременного мышления. «Метафора постмодерна». Ижевск, 1998. С. 197.]