Отцы-основатели

Однако, даже несмотря на огромную любовь войска к своему царю, солдаты взбунтовались, когда узнали, что их поход в Индии не заканчивается и им предстоит идти дальше. И Александр Македонский, который легко находил общий язык с армией, вынужден был уступить.

Вот что об этом написал Арриан: «Ему [Александру] рассказали, что за Гифасом лежит богатая страна, что населяют ее люди, которые умеют хорошо обрабатывать землю и храбро воевать. Государство их благоустроено: народом управляют лучшие люди, которые не отдадут ни одного несправедливого приказания. Слонов там множество, и они превосходят остальных индийских слонов и своим огромным ростом, и своим мужеством. Эти рассказы еще больше подстрекнули Александра в его желании идти дальше, но македонцы пали духом, видя, что царь их готов громоздить тяготы на тяготы и опасности на опасности. В лагере стали собираться сходки; те, кто был посмирнее, только оплакивали свою участь, но другие твердо заявляли, что они не пойдут за Александром, даже если сам он станет во главе их.

На следующий день Александр, полный гнева, созвал опять тех же и сказал, что он сам пойдет вперед, но никогда не заставит македонцев против воли следовать за ним; у него будут люди, которые пойдут за своим царем добровольно. Те, кто желает уходить домой, пусть уходят и пусть сообщат домашним, что они оставили своего царя, окруженного врагами.

После этих слов он ушел к себе в палатку и в этот день и еще два дня спустя не принимал никого, даже из «друзей», выжидая, не изменится ли настроение у македонцев и союзников; это часто случается в солдатской среде и дает возможность ее легче переубедить. В лагере, однако, стояла полная тишина; гнев Александра, очевидно, только раздосадовал солдат, но не изменил их настроения. Тогда он собрал старейших из «друзей» и людей, ему наиболее преданных, и так как все указывало ему на необходимость вернуться, он велел объявить войску, что решено повернуть обратно».

Александр стремился стать царем азиатского типа и требовал беспрекословного подчинения подданных, это вызывало раздражение его старых боевых соратников.

Но Александр Македонский делил тяготы и опасности со своими солдатами не только в битвах, но и в походах, на бытовом уровне. Это увеличивало его популярность в солдатской среде. Такой эпизод приводит Арриан: «Войско шло по песку среди палящего зноя; надо было дойти до воды, а идти было далеко. Александр, томимый жаждой, с великим трудом шел впереди войска пешком, как и остальные солдаты: легче ведь переносить трудности, если все страдают одинаково. В это время несколько легковооруженных солдат, ушедших в поисках воды от войска в сторону, нашли в неглубоком овраге маленькую лужу с застоявшейся и плохой водой. С трудом набрав ее, они поспешили к Александру, неся ему ее как подлинное сокровище. Вблизи от него они перелили эту воду в шлем и поднесли ее Александру. Он взял ее, поблагодарил принесших и вылил воду на глазах у всех: «Для одного – много, на всех – мало». Это придало всему войску столько сил, словно вода, вылитая Александром, оказалась питьем для всех. Я хвалю Александра за этот поступок, который, как ничто другое, говорит о его выдержке и уменье обращаться с солдатами».

Несмотря на любовь всего войска, у Александра были и противники. У трона всегда идет борьба за власть, и Александру постоянно приходилось иметь дело с заговорами. По одной из версий, Александр был отравлен старым другом его отца, полководцем Антипатром. Эту версию смерти великого полководца приводит все тот же Арриан: «Я знаю, что о кончине Александра написано еще много другого. Рассказывают, что Антипатр прислал Александру яд, и он от этого яда и умер; яд же для Антипатра изготовил Аристотель, который стал бояться Александра, узнав о судьбе Каллисфена, а привез его Касандр, брат Антипатра…» Правда это или просто очередная попытка объяснить безвременную гибель Александра, неизвестно.

Победы на поле «страсти нежной»

Истории из жизни Александра изобилуют батальными сценами, но что же происходило на любовном фронте великого завоевателя? Классические источники не характеризуют Александра как человека пылкого и чувственного. Как указывает Плутарх, «он был равнодушен к телесным радостям и предавался им весьма умеренно».

Также Плутарх пишет, что «Александр считал способность владеть собою для царя важнее, нежели даже умение побеждать врагов». Александр же говорил так: «Сон и близость с женщиной более всего другого заставляют меня ощущать себя смертным».

Плутарх рассказывает о двух случаях, когда Александру предлагались в качестве подарка очень красивые юноши. Однако Александр с яростью отреагировал на эти соблазны. Царь отнесся к предложенным для любовных утех мальчикам как к «испорченным созданиям» и «сделал жесткий выговор» тем, кто предлагал их.

Что касается тех восточных женщин, что попали в плен во время его кампаний, то Александр сказал, что «вид персиянок мучителен для глаз», и, «желая противопоставить их привлекательности красоту своего самообладания и целомудрия, он не обращал на них никакого внимания, как будто они были вовсе не живыми женщинами, а безжизненными статуями».

Однако, на наш современный взгляд, говорить об умеренности Александра вряд ли стоит. Просто официальная биография царя должна была быть выдержана в определенном ключе. Из бесспорных источников известно, что у Александра было три жены (но не стоит забывать о политических мотивах браков лиц, находящихся у власти), одна любовница, один пожизненный любовник и сексуальная связь с евнухом (кастратом). А также, возможно, несколько связей на одну ночь. Что ж, античные моральные устои допускали подобное.

Особо стоит рассказать о Барсине. Барсина была дочерью Артабаза, высокопоставленного перса и, возможно, в прошлом – сатрапа Фригии на Геллеспонте. Он и его семья жили в приюте при дворе Филиппа в период с 352-го по 342 год до н. э., так что Барсина и Александр могли знать друг друга с детства. Когда же ее изгнание закончилось, она стала женой Ментора Родосского, знаменитого военачальника Персии. После смерти Ментора в 338 году до н. э. Барсина вышла замуж за его брата Мемнона. Однако Мемнон умер в начале 333 года до н. э. – и Барсина овдовела опять. Когда она попала в плен в Дамаске (город захватил македонский военачальник Парменион), ей было за 20, и, предположительно, она была одного возраста с Александром, но, должно быть, уже являлась матерью четверых детей.

Источники говорят, будто Парменион одобрял любовную связь между Александром и Барсиной. Ее качества, говорит Плутарх, привлекли Александра, и он стремился «сблизиться с этой красивой и благородной женщиной». Она родила ему одного ребенка – Геракла, вероятнее всего, в 327 году до н. э.

Нельзя подобрать точный термин, который бы отражал суть отношений между Барсиной и Александром, – она не была ни любовницей, ни наложницей. Особенность ее положения состояла в том, что она являлась женщиной царя, имела особый статус, престиж и некоторое политическое влияние, не будучи женой царя. И это было вполне приемлемо для побежденных персов.

После сражения на Иссе в конце 333 года до н. э. Александр захватил в плен семью царя Дария, включая его сестру-жену царицу Статиру. (Известно, что царь Дарий и царица Статира были единокровными братом и сестрой, то есть у них был один отец.)

Статиру почитали самой красивой женщиной Азии, «никто в ее поколении не был краше ее», писал Курций, однако Александр гордился тем, что ни разу не посягнул на ее неприкосновенность. Хотя источники подтверждают факт, что она умерла в 331 году до н. э. перед боем при Гавгамелах, причем как Юстин, так и Плутарх отмечают, что умерла она «при родах» или «после случившегося выкидыша».

В своих комментариях краткого пересказа Юстина историк Вальдемар Хекель подводит итог: «Так что истинной целью истории о том, что Александр относился к персидским пленным с уважением, была демонстрация его сдержанности, а также попытка предотвратить скандал, который мог бы разразиться по причине смерти царицы».

Об этой самой «прекрасной царице своего времени» Плутарх говорит словами Александра: «Никто не может сказать, что я видел жену Дария, желал ее увидеть или хотя бы прислушивался к тем, кто рассказывал мне о ее красоте».

Однако Курций утверждает, что Александр однажды ее видел, а Диодор приводит небольшой диалог, который произошел между ними. Курций добавляет, что, узнав о кончине Статиры, Александр сам «нуждался в том, чтобы утешиться, чем чтобы утешить других». Александр отреагировал так, как если бы умер один из его родственников, рассказывает Курций. И царь Дарий немедленно заключил, что Александр был замешан в смерти его жены, приказав пытать Тириота, который принес ему эту новость. Мы никогда не узнаем в полном объеме правду о влечении Александра к Статире, и даже если оно не было сексуальным, его глубокая скорбь стала достойной причиной упоминания имени царицы Статиры в списке женщин Александра.

В Гиркании, на южном побережье Каспийского моря, Александра в 330 году до н. э. посетила легендарная царица амазонок Фалестрис, также известная как Минития. Диодор Сицилийский описал этот эпизод: однажды к Александру Македонскому явилась царица Фалестрис со словами: «Я пришла иметь от тебя ребенка, так как из всех мужчин ты совершил наиболее великие подвиги, а среди женщин нет выше меня по силе и храбрости».

Однако Плутарх предполагает, что она встретила Александра позже, в 329 году до н. э., возле реки Яксарт в Центральной Азии. Она проехала 200–600 миль, чтобы встретить Александра.

«Платье амазонок не закрывает всего тела, – пишет Курций. – Левая сторона обнажена до груди. […] Одна грудь сохранена, чтобы кормить ребенка женского пола, правая выжжена». Глаза Фалестрис изучили тело Александра, и она нашла, что оно равно его славе, продолжает Курций. И будучи в полном вооружении, она просто умоляла Александра предоставить себя ей для того, чтобы зачать ребенка. Они провели как пара тринадцать дней (об этом пишут и Юстин, и Диодор), пока Александр «удовлетворял ее страсть», хотя мотивации и инициативы было гораздо больше у Фалестрис, чем у Александра (Курций).

Фалестрис ушла, когда посчитала, что точно забеременела. Однако финал этого события неизвестен. И более критичные источники эту историю не подтверждают. «Аристобул, секретарь Александра Харет, Птолемей, Антиклид, Филон Фиванский, Филипп из Феангелы, а также Гекатей Эретрийский, Филипп Халкидский и Дурид Самосский утверждают, что это выдумка», – рассказывает Плутарх. Известно высказывание Лисимаха, бывшего соратника Александра и в дальнейшем царя Фракии, когда эта история была ему пересказана: «А где же я был тогда?»

Впрочем, что это мы все о женщинах… В 330 году до н. э. персидский аристократ Набарзан сдался на милость Александра, при этом сделав ему щедрый дар – прекрасного евнуха Багоя.

Набарзан был одним из трех убийц царя Дария III, однако Багой упросил Александра помиловать Набарзана за его преступление. Курций дает довольно подробное описание Багоя: «Юноша-евнух в расцвете юности и красоты, которого любил Дарий, вскоре полюбил его и Александр».

Багой был рядом с Александром на протяжении его восточных походов, об этом упоминал Арриан, потом в Индии. Багой «приобрел привязанность Александра благодаря своему телу». Однако персидский сатрап-узурпатор Орсин отказался оказывать почет евнуху, заявив, что он не желает относиться с уважением к «шлюхам» и мужчинам, «пороком уподобившихся женщинам». Курций описывает Багоя как «презренного любовника», указывая, что тот продолжал интриговать против Орсина «даже в момент страстных и постыдных переживаний». В результате Александр Орсина казнил.

Плутарх тоже подтверждает связь Александра с евнухом и рассказывает о событии, имевшем место в Гедросии в конце 325 года до н. э., когда их союз был одобрен армией. «Македоняне принялись рукоплескать и кричать, чтобы царь поцеловал Багоя; они не успокоились до тех пор, пока Александр не обнял и не поцеловал его».

Следующим в ряду привязанностей Александра идет Эксципин, он был «молодым человеком, которого он (Александр) приблизил к себе из-за цветущей его юности» (Курций). Курций сравнивает его с другом Александра Гефестионом, говоря, что Эксципин соперничал с Гефестионом в красоте, однако ему не хватало очарования последнего, потому что он был менее мужественным. В этом тексте Курций называет Эксципина «conciliatus» – что может обозначать как «друга», так и «любовника», и эта утонченная игра слов открывает широкие возможности для намеков.

Гефестион, быть может, являлся не только величайшей любовью Александра, но и единственной истинной любовью. Гефестион был другом детства Александра, они были приблизительно одного возраста, вместе обучались у Аристотеля в храме нимф в Миезе. Когда Александр прибыл в Трою в 334 году до н. э., он и Гефестион отдали дань памяти на могилах Ахилла и Патрокла, – подчеркивая факт, что их взаимоотношения, как говорили, были отражением отношений воинов-любовников из «Илиады» Гомера.

Александр и Гефестион вместе читали письма, приходившие к Александру, даже личные письма, которые присылала мать царя Олимпиада. «Александр не воспрепятствовал ему, но, сняв с пальца кольцо, приложил его к губам Гефестиона» (Плутарх). Арриан говорит, что Александр любил Гефестиона «больше всего в мире».

Когда Гефестион скончался в 324 году до н. э. в Экбатанах, Александр «упал на труп друга и так и пролежал, рыдая, большую часть дня» (Арриан). По Плутарху, скорбь Александра была «без границ». Он казнил врача Гефестиона. В походе против коссеев в начале 323 года до н. э. Александр назвал вражеские потери «заупокойной жертвой духу Гефестиона».

Гефестиона похоронили весной 323 года до н. э., после нескольких месяцев приготовлений, церемония обошлись в 10 000 талантов (Плутарх). Диодор называет еще бо?льшую сумму – 12 000 талантов.

Гефестион не был великим военным тактиком, он состоял в должности главного командира кавалерии (после 328 года до н. э.). Его выдающееся положение в империи, должно быть, целиком зависело от привязанности Александра.

Перейдем теперь к законным бракам. Итак, Роксана, ее персидское имя – Рокшанек – означает «маленькая звезда». Курций пишет, что Роксана сразу завлекла Александра, «невоздержанного в своих страстях благодаря покровительству Фортуны». Далее он пишет: «В свое время Александр с отцовским чувством любовался женой Дария и его двумя дочерьми-девушками, по красоте ни с кем, кроме Роксаны, не сравнимыми. Теперь же он распалился любовью к девушке совсем не знатной […]. Царь Азии и Европы взял себе в жены девушку, приведенную для увеселения на пиру, с тем чтобы от нее родился тот, кто будет повелевать победителями».

Нет сомнений, что Роксана была первой официальной женой Александра. Арриан рассказывает, что она была «девушкой на выданье» и «воины Александра говорили, что после жены Дария они не видели в Азии женщины красивее. Александр увидел ее и влюбился». И поэтому, хотя она была пленницей, Александр отказался спать с ней до свадьбы.

Однако современные ученые все-таки в заключении этого брака видят и крупные политические мотивы. Вероятно, Александр хотел умиротворить военачальников Бактрии и Согдианы, которые противились его воле. (Роксана была дочерью сатрапа Согдианы Оксиарта.) Свадьба состоялась весной (или же в августе) 327 года до н. э. Через год Роксана родила от Александра мертвого ребенка. И она снова была беременной, когда Александр умер в июне 323 года до н. э.

Историки интерпретируют ее характер в очень широком диапазоне – от «пассивного ничтожества» до «хитрости первой дамы». Она убила вторую жену Александра Статиру и ее сестру Дрипетиду – вдову Гефестиона – летом 323 года до н. э.: «До крайности ревнивая и страстно ненавидевшая Статиру, она при помощи подложного письма заманила ее […]. Причем Пердикка знал об этом и даже помогал ей» (Плутарх).

В 320 году до н. э. Роксану взял под стражу македонский регент Антипатр, а в 310 году до н. э. она была убита его сыном Кассандром.

Царевна Парисатида, дочь последнего «воистину великого» царя Персии Артаксеркса III, стала третьей женой великого полководца. В феврале 324 года до н. э. Александр приказал самым лучшим своим воинам жениться в Сузах (южный Иран), где сам женился на Статире, старшей дочери Дария III, а также на Парисатиде, дочери Артаксеркса III.

Когда (в конце 331 года до н. э.) победоносная армия Александра пошла дальше, Статира и ее родственники остались в Сузах. У нас мало доказательств привязанности Александра к Статире, помимо его «отцовских чувств» (Курций). Статира и ее сестра Дрипетида были убиты в 323 году до н. э. Роксаной, что «бросила их трупы в колодец и засыпала землей» (Плутарх). Но что случилось с третьей женой Александра Парисатидой, нам неизвестно.

Как свидетельствуют дошедшие до нас древние исторические документы, внуков у Александра не было. Все его официально известные дети были убиты в довольно юном возрасте во время борьбы наследников за трон. И тем не менее, несуществующие внуки продолжают появляться, «находиться» каждый раз, когда кто-то хочет доказать свою кровную связь с Александром и происхождение от его потомков. Однако исторические факты вытесняют эти семейные легенды в область чистой выдумки.

Приобщенный к тайным знаниям

Александр Македонский известен главным образом благодаря своему полководческому гению. Менее известны его эзотерические деяния, связанные с посвящением в древние тайные культы, тщательно скрываемую науку египетских жрецов.

Как мы помним, тайной окутано было само его рождение. Сын царя Филиппа II, по легенде, имел божественное происхождение. Скрывается ли за этой легендой только понятное стремление подняться над другими или что-то большее? По утверждению жрецов, отец Александра Филипп тоже был «не из числа смертных». При этом следует помнить, что и мать Олимпиада была посвящена в древние таинства. «Накануне той ночи, когда невесту с женихом закрыли в брачном покое, Олимпиаде привиделось, что раздался удар грома, молния ударила ей в чрево и от этого удара вспыхнул сильный огонь; языки пламени побежали во всех направлениях и затем угасли» (Плутарх. «Жизнеописания»).

В этом узнается судьба Александра, завоевателя «половины мира», блеснувшего и быстро угасшего. Видели, как уже ранее упоминалось, также змея, лежащего вдоль тела Олимпиады. Филипп решил, что «она связана с высшим существом», и больше не разделял с ней царское ложе. Таковы, по легенде, обстоятельства удивительного рождения будущего полководца.

Позднее Александр Македонский также приобщился к тайным наукам, это произошло в Древнем Египте, считавшемся тогда центром мудрости. Жрецы этой страны хранили уникальные знания, доставшиеся им еще с древнейших времен, чуть ли не предшествовавших Всемирному потопу, когда, как они утверждали, человеческая цивилизация находилась на гораздо более высоком уровне, чем в античные времена.

Как известно, воспитателем и учителем Александра был Аристотель (384–322 гг. до н. э.), сам обладавший сокровенными (эзотерическими) знаниями, причем Аристотель был, в свою очередь, учеником Платона, который постиг многое на пути мудрости.

Когда его ученику Александру стало известно, что Аристотель написал книгу, излагавшую эти тайные знания, он упрекал его в их разглашении. Плутарх, описывая возмущение Македонского по поводу опубликования Аристотелем некоторых учений философа, приводит весьма показательное письмо полководца: «Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах».