Второй концерт

– А тебе это откуда известно, Ванья?

– У меня в голове полно всякой ненужной информации.

†

– Девиз наших учителей: властвуй, доминируй, унижай!

– Власть или возможность власти над другими чаще всего корежит или уродует. Знаешь, как у нас часто бывает: ноль в превосходной степени чувствует себя крутым, критикуя или унижая других.

– Сегодня на меня ИЗОшница орала, что я сволочь, и брызгала меня слюной! Тьфу! Мерзко! Говорит, что я рисую полную хрень. А я ей: «Какой учитель, такой и ученик!»

– А она?

– Она начала мне очередной двойкой в четверти грозить. Стандартная схема обороны, короче.

– Все пуще убеждаюсь, что лучше хуже, но свое.

– Им лучше, чтобы мы были одинаковыми, Лара. И соревновались между собой в рамках их программ на основе оценок. С роботами меньше запары[42 - Запара (сл.) – большая трудноразрешимая проблема.]! По лит-ре вообще поставила мне четверку за сочинение без единой ошибки, подписав: «Уважаемые родители, ваш сын делает неправильные выводы!»

– А, только наши учителя знают, что правильно, а что нет. Ты что, забыл? У нас на репетициях знаешь, как весело? На меня орут, что я чуть ли не блядь, делаю все не так, как надо! Я думаю: ладно, сделаю, как хотят они. Опять не то! В итоге я делаю, как изначально мне хотелось, а они мне: «Во-о-о-о, то, что нужно!»

– Но их то ты слушаешь!

– Их слушаю. Потому что четко знаю для чего.

– Для чего?

– Чтобы стать балериной.

– Я вообще удивляюсь, как тебя еще из балета не выперли?

– Ну, не знаю вообще-то. Алла Сергеевна меня выгоняет, но потом пускает. Ха, точнее я сама возвращаюсь тихонько, а она делает вид, что не замечает. Саныч выгоня-я-я-ет. Постоянно причем, все ему не так! Но я к нему на допы[43 - Допы (сл.) – дополнительные занятия.] прихожу, и там он с меня три шкуры сдирает, чтоб слезы градом лились и ходить еле могла.

– А допы это…?

– Дополнительные репетиции для солистов.

– Офигеть! Как ты со своим поведением попадаешь в солисты?!

– Не знаю. Саныч когда видит, что я на износ работаю, перестает обижаться за плохое поведение. Не жалея себя, как он считает, надо работать постоянно. После успешного выступления я вновь никто.

– И ты терпишь его критику?

– Да, он и остальные в театре – моя семья. Понимаешь, я не терплю, когда меня задевают только ради того, чтобы унизить…. а когда учат любя да еще и для дела, то можно и потерпеть. Саныч на публике петушится, а так-то он нормальный мужик!

– Как он тебя называет? По имени?

– Глина.

– В смысле?

– Кусок вонючей, дебильной глины, из которого он должен что-нибудь слепить.

– Реально? Ха-ха.

– Да, как видишь, я не безнадежна.

– Да нет, я не это имел в виду.

– Есть еще одна белобрысая овца, которая и на классы не пускает, и на репетиции не ставит. Она меня терпеть не может, и это взаимно. Номера, в общем-то, у нее ничего, я бы станцевала, но, знаешь, статистика показывает, что после ее классов травмы гораздо чаще и серьезнее, поэтому я не огорчаюсь.

– Ха! А почему овца?

– А она нас постоянно тупыми овцами называла, пока я ей при всех твою цитату не озвучила. Даже Саныч улыбнулся, и она меня с тех пор возненавидела.

– Это какую?

– Какой учитель, такие и….

†

В воздухе повисло молчание. Иван легко нашел недавние выступления в лидирующих по просмотрам:

– Вот это да! – огонек начинает вращаться в океанах его глаз – Ничего себе крутит! И вы даже не узнали ее имени?! Ну вы дураки!

– У нас не принято допытываться или пытать, если человек чего-то не хочет. Надеюсь, что ты не дурак. Это предстоит выяснить либо тебе, либо журналистам в пользу сплетен и домыслов. Теперь ты понимаешь, почему нам надо ее вернуть?

– Господин Господь, она же такая маленькая и бледная! Откуда столько силы?! Хм…. на одного человека похожа.

Иван вновь открыл видео со Второго концерта и перемотал вперед.

– Ты видел пот на ее лице?

– Нет, я видел слезы.

– А тут уже смеется! Вот ненормальная! Все вы в большом искусстве ненормальные!

– За что ты так пытаешься не любить искусство?

– Слушай, правда! Одна и та же и за роялем, и в пуантах! Это инопланетянин? Если бы ты не сказал, я б не заметил! Она в танцах ваших так разукрашена, что сам черт запутается!

– Она играла быстрее, чем мы репетировали с Адой. Но всегда отражала музыку так, что сердце пело в унисон. Я раньше втайне думал, что только я и Фрида умеем настолько чувствовать музыку, но оказалось, что нет.

– Хочешь ее вместо Фриды на царское место?

– Ох, не говори ерунды, пожалуйста. Фрида – наш Фред. Ты ее недооцениваешь, Ванья!

– Смерть сильнее гениев.